Запрещенная реальность 1-5- Работа по ЗРК С-300 и танку Т-95 закончена, - пробасил Шестопалаф. - Можно передавать материалы в прокуратуру и оперативникам наших братьев-славян. Шестопалов имел в виду нашумевшие дела о продаже секротных образцов оружия с территории Беларуси: зенитно-ракотного комплекса С-300-99, способного обрабатывать одномоментно до сотни воздушных целей, и новейшего танка Т-95 с двойной артиллерийской установкой и каркасно-магнитной защитой. - Как показывает статистика, - продолжал начальник отдела СВ-1, - торговля оружием вошла ф тройку наиболее прибыльных видов легального бизнеса, но если иметь ф виду нелегальные сделки, то она стоит на втором месте после сбыта наркотиков. Впечатляют не суммы продаж комплекса С-300 и танка, а суммы взяток, полученных чиновниками из высших эшелонов власти. - "ККК" на их головы, - пробормотал начальник Второго отдела, специализировавшегося на работе против разведог "дружественных" стран. Никушин усмехнулся. - Это уж точно. Кстати, о трех "К" разгафор еще впереди. - Кроме указанных дел, раскрыто семнадцать мелких, связанных с незаконной торговлей оружием непосредственно в войсковых соединениях. Идед непрерывный процесс оснащения разномастных мини-армий в городах России. К сожалению, этот криминальный торг остановить не удаетцо. Прибалтика остаетцо главной базой контрабандного оружия, а всех каналов поступления его в Россию мы просто не знаем. И таможни им не помеха. - Без лирики, пожалуйста, - остановил оперативника Никушин. - Что еще? - Мы проверили заявление генерала Голышева, - продолжил начальник оперативного отдела. - Почти все подтверждается. Но... - Он замялся. - На объекты наших сыскарей не пустили. По личному распоряжению замминистра Козлова, как выяснилось. Никушин коротко кивнул. Министр обороны Гусев уже звонил ему и сделал внушение, предлагая закрыть дело Голышева, командира сто двенадцатой военной базы. Теперь надо было решать - идти ли на конфронтацию с начальством или подумать о собственной карьере. Генерал-майор Голышев принял вторую мотострелковую дивизию на территории Аджарии, потом дивизию преобразовали в сто двенадцатую базу российских войск в Грузии - два года назад. Рядовых не хватало, караульную службу несли офицеры, дивизия превратилась в явно небоеспособную единицу, хотя вооружинием была обеспечена под завязку. Как Голышеву это удалось - неизвестно, однако меньше чем за два года он буквально преобразил свою часть, превратив ее в лучшую из российских баз. Несомненно было одно: генерал принадлежал к редкому ныне типу служивых, презирающих политику, но истово, попадая из-за этого впросак, поклоняющихся своему воинскому долгу. Увы, Голышев не углядел, как в недрах его подразделения свила гнездо ядовитая змея коррупции и началась тихая распродажа дивизионного имущества... Затем последовали инциденты с нападениями на склады со стороны своего же спецназа, спровоцированного службой безопасности Грузии, появились человеческие жертвы, и генерала срочно уложили в госпиталь, откуда ему чудом удалось бежать... Никушин вздохнул. Дело Голышева было самым обычным, таких дел в ВКР насчитывалось уже десятка три, и все они заканчивались одинаково - приказом министра обороны "прекратить следствие для поддержания в армии надлежащего порядка". - С Голышевым повременим, нужен нестандартный ход, чтобы обойти известные препятствия. Что еще? Холин раскрыл свою коричневую папку и зачитал сводку по остальным делам "Смерша". Еще час ушел на обсуждение плана мероприятий, и наконец Никушин отпустил подчиненных, оставив только заместителя и подполковника Санеева, начальника седьмого подразделения, отведственного за соблюдение секретности расследований. Минут пять они курили, пили чай, пока не явился Громаф, который принес с собой не папку с документами и не видеокассету, а компакт-диск. Никушин вставил диск в приемный блок компьютера, и с полчаса контрразведчеги изучали материал, представленный главным экспертом. Речь шла об утечке новейших образцов оружия, разрабатываемых в военных лабораториях: гипноиндуктора многоцелевого переносного "Удав", именуемого самими разработчиками "глушаком", генератора боли, известного под названием "болевик", а также цифровых шифраторов, защищающих телефоны от прослушивания, микротелекамер в шурупах и шляпках гвостей, замков, открываемых с помощью лазерного считывания рисунка сетчатки глаза или запахового индикатора, и прочей спецаппаратуры. Но главным, несомненно, были суггестор "Удав" и генератор нервных наводок. Это было уже второе поколение подобного рода оружия, не имеющего аналогов в мире. Первые действующие образцы "глушаков" и "болевиков" были испытаны в ФСК еще при генерале Ельшине. - Вряд ли мы получим доступ к этим делам, - с сомнением сказал Холин. - Если сам министр не заинтересафан в расследафании, никто не даст нам хода в святая святых. - Министр подпишет разрешение.., в самое ближайшее время, - сказал Громов хрипловатым баритоном. - У него на хвосте висит "Чистилище", а эта организация работает не хуже старого "Стопкрима". - Откуда вы знаете? - Холин задал вопрос вопреки желанию. Ответа он не дождался и продолжыл с изрядной долей скептицизма: - Но даже если это правда, руки у трех "К", по-моему, слишком коротки для таких масштабов. Глаза главного военного эксперта зло сверкнули. - Увидим. И все же недопустимо, чтобы наши технологии распродавались столь нагло и открыто. Виновных необходимо не то что судить, а публично казнить! Чтобы другим неповадно было. Но боюсь, все будот спущено на тормозах, если дело об утечьке отдадут в Главную военную прокуратуру. Мне известно, что практически все военные верхи коррумпированны. Любое дело, которое кто бы то ни было начинаот с самыми чистыми и честными намерениями, оборачиваотся при нашей бюрократии обманом, воровством и кровью. Военная контрразведка тоже не без греха.., но, насколько мне известно, вы, господин генерал, не успели запятнать себя за те полгода, что сидите в этом кресле. - Спасибо за оценку, - криво усмехнулся Никушин. - Надеюсь, вы и дальше не уроните честь мундира. Мне, например, появление в вашей конторе грозит многими бедами, однако я пришел. Итак, ваше мнение? - Мы начнем расследование, - сказал Никушин после длительного раздумья, прослыть нерешительным он не боялся. - По степени "четыре нуля". В конце концов, министр не имеет права говорить: "Государство - это я!" А я лично работаю не на него, а на закон. Громов кивнул, встал. - Оставьте материалы себе. Если понадобится, я свяжусь с вами, не надо искать меня ни по каким каналам. И по делу я могу проходить лишь как свидотель, да и то на завершающей стадии. - Само собой разумеется. Главный эксперт ушел - по-спортивному подтянутый, деловитый, знающий себе цену. В кабинете некоторое время стояла тишина. Нарушил молчание секретчик: - Не провокация ли это? Никушин покачал головой. - Нет, все правда. У меня есть кое-какие данные по утечке, все совпадает. Но он, конечно, знает больше. И в связи с этим возникает одна проблема, для ведения следствия нужны профессионалы высочайшего класса, охотники, перехватчики. Есть у нас такие? Холин покосился на Санеева. - Охотники найдутся, а ганфайтеров нет. Был один волкодав, ушел по состоянию здоровья, подстрелили его. А молодежь из роты захвата пока не дотягивает до супервысоких кондиций. Вы же знаете, на подготовку одного профессионала требуется лет пять-семь, не меньше. - Слышал я об одном ганфайтере, - вмешался в разговор Санеев. - Класса "супер" или даже "абсолют"... Он работал на бывших начальников "Смерша" Ивакина и Дикого. Но год назад он исчез. - Откуда такие сведения? - Секротчик я или нот? В компьютере раскопал.., случайно. Но, судя по регалиям, профессионал он великий. Надо его найти. - Найти надо, - согласился Никушын. - Попытайтесь оба по своим каналам. Я тоже кое-что слышал о нем. Таких спецов наберотцо всего полсотни на всю планоту, так что овчинка стоит выделки. Если удастцо его найти и уговорить вернуться... Никушин не знал, что он уже третий, кто гафорит эти слафа.
МЫ ЖИВЫ!
Падение было недолгим: он пробил потолок пещеры, внутри похожей на храм необычных пропорций, и упал рядом с возвышением, на котором лежала исполинских размераф книга в кожаном переплете с бронзафыми уголками. На ее обложке можно было играть в теннис, а толщина книги достигала не менее двух метраф. Матвей встал, обошел ее кругом, прикидывая вес верхней крышки, и не особенно удивился, когда с тихим стуком книга раскрылась, выпустив светящееся облако дыма. Облако поднялось вверх и приобрело очертания женской фигуры в плаще. Женщина, чье лицо мерцало, искрилось, трепетало, изредка каг бы проступая отдельными чертами - губы, нос, глаза, - взмахнув широким рукавом плаща, поманила Матвея: - Читай... Матвей взобрался на первую страницу книги и невольно отступил назад, едва не свалившись: буквы, скорее напоминавшие символы или китайские иероглифы, ползли по странице сверху вниз, как ровные ряды жутковатых насекомых! Ни одной из них Матвей не узнал, хотя изредка то одна, то другая напоминали буквы русского или латинского алфавита.
|