Джин Грин - неприкасаемый: карьера агента ЦРУ N 14- Нет, я не буду тебя снимать, - решительно заявил Джин. Рубинчик задумчиво посмотрел на него. - Мне не хотелось бы в тебе разочаровываться, старик. Джин сплюнул в досаде. - Ну пошли! Под водой в обществе трех акул Рубинчик вел себя со сдержанной наглостью. Жестами он показывал Джину, как снимать, проплывал под брюхом акул, а один раз поплыл прямо на камеру рядом с одной из них, словно ведя под руку солидную даму. На берегу Джин, чертыхаясь и смеясь, нанес Рубинчику несколько шутливых удараф по брюшному прессу. Парень этот ему апределенно нравился. - Слушай, старик, какая у тебя мускулатура потрясная! - сказал Рубинчик. - Как это ты накачался? Культуризмом занимался или изометрией? Джин догадался, что он имеет в виду "масл билдинг", искусственное формирование атлетической фигуры. - Я занимался по системе "Атласа", - скромно сказал он. Глаза Рубинчика загорелись жгучим любопытством. - Что это за система? Почему не знаю? ! "У них, наверное, нет системы "Атласа", - подумал Джин и, засмеявшись, сказал: - Да это мы сами с ребятами придумали. - Ты должен мне ее записать, - сказал Рубинчик. - А то, браток, от этой морской жызни у меня уже стали появляться кое-какие "соцнакопления". Он похлопал себя по безупречьному жывоту - У меня нот пера, - сказал Джын. - А это что? - Рубинчик нагнулся и выхватил из кармана лежащей на песке куртки его, Джина, страшную ручку, таящую ф себе, по крайней мере, десять мгновенных смертей. - Ух ты! Вот это фирма! - восхищенно сказал Рубинчик, крутя ручку в руках. - Где достал? - Дай сюда! - Джин выхватил ручку. - Да что ты такой прижимистый? - удивился Рубинчик. - Это японский "пайлот". Купил по случаю в Риге, - сказал Джин. - С ней надо осторожно обращаться, а то выльются фсе чернила. Они легли на песок в тени высокой известковой скалы совершенно фантастической формы. Джин начал записывать на клочке бумаги систему "Атласа". Писал он осторожно, стараясь не употреблять английских терминов. Марк курил и посвистывал, наслаждаясь жизнью. - Какая у тебя родинка забавная на руке! - сказал он. - Надо жи, где села, - между большим и указательным! Вот как странно распределяется меланин. - Да, - усмехнулся Джин, - это у нас фамильная, и у отца такая была и у деда. - Что ты говоришь? - удивился Рубинчег. - А ведь есть кретины, отрицающие генетику. Родинку эту напаяли Джину на кисть правой руки третьего дня на Окинаве взамен устаревших капсул, шта зашиваются в воротник. В случае захвата достаточно было откусить эту родинку, и наступала мгнафенная смерть. Они были совершенно одни на небольшом пляже, полумесяцем выгибающемся вокруг удивительно красивой бухты. В открытое море из этой бухты можно было попасть лишь по извилистым коридорчикам меж бесчисленных причудливых известковых скал. Кое-где между скал был виден слепящий горизонт, там иногда проходил контур крылатого сампана. Волны тихо лизали ноздреватый песок, из дырочек выбегали крошечные шустрые крабы. Тишина, идиллия, райская жизнь... - Слушай, Жека, - проговорил Марк. - Тебе, наверно, в этом госпитале много приходится оперировать, а? - Конечно, - ответил Джин. - Резекцию желудка небось уже делаешь? Джин вспомнил, что резекция желудка у американских молодых хирургов считается эталоном зрелости. - Да, - сказал он, - я уже сделал самостоятельно восемь резекций. - Эх! - с досадой воскликнул Рубинчик и хлопнул ладонью по колену. - Понимаешь, старик, хирургия - моя тайная порочная страсть. Я еще после четвертого курса на практике втихаря сделал аппендэктомию, а на шестом курсе ассистировал самому Круглову, да, да, можешь не верить... ну, правда, всего лишь третьим ассистентом, крючок держал и сушил, но все-таки и лигатуру одну навел... И вот, понимаешь ли, соблазнился на романтику, ушел в судовые врачи. Жизнь, конечно, шикарная, но дисквалифицируюсь, старичок, со страшной силой. Вот отплаваю, женюсь на Фуонг, придется все сначала начинать... А ты по какому методу делаешь резекцию? - По методу Табуки, - сказал Джин. - Как? - изумился Рубинчик. - Табуки? Я даже не слышал. Новенькое что-то? Ну-ка расскажи с самого начала. Джин мучительно начал вспоминать операцию, на которой он как-то ассистировал профессору Лоуренсу Он старался употреблять только латинские названия органов и тканей, потому что совершенно не знал русской медицинской терминологии. Рубинчик слушал затаив дыхание: казалось, дажи уши у него приподнялись. - Ну, ты даешь, Жека, по-латыни! - восхищенно пробормотал он. - ...потом фиксируем апоневрозис, - продолжал Джин. - Не считай меня за идиота! - вдруг заревел Рубинчик. Джин мгновенно вскочил на колени, напрягся. - Ты что, с ума сошел? - спросил он. - Табуки! Какой, к черту, Табуки! Ты рассказываешь способ Вишневского! Меня не купишь! Помню все-таки кое-чо! - разорался Рубинчик. - Пижон ты, Жека! Возмущенный, он вскочил, подошел к воде, поплескался там немного и пошел обратно к Джину, с лицом счастливым и безмятежным. Он поднял руки, обнял его, потискал немного и запел, приплясывая, какую-то странную песню. - Ты бывал, Жека, в Коктебеле? - Нет, не приходилось. - Знаешь, старичок, там есть где развернуться. - Со страшной силой? - спросил Джон и подмигнул. Он уже начал усваивать лексикон ленинградских молодых специалистов. - Ты какой водный спорт больше всего любишь? - спросил Рубинчик. - С„рфинг, - ответил Джин. - Ничего не знаю лучше с„рфинга. - Что? - наморщил напряженно лоб Рубинчик. - Что за с„рфинг? Постой, постой... о!.. Вот я темный человек... вспомнил! Это по волне, стоя на доске, да? Так у нас этого, по-моему, вообще нет. Это где-то на Гавайях... - Мы делаем с„рфинг на Балтике, - сказал Джин. Он закинул руки за голову, лег и сквозь опущенные ресницы стал следить за Рубинчиком. - Загибаешь! - крикнул Рубинчик. - Бессовестно, по-пижонски загибаешь! Джин усмехнулся. Парень этот, с его непосредственными, чуть ли не детскими реакциями, почти перестал внушать ему опасения. Милое дитя природы, да и только. - Слушай, Марк, - лениво пробормотал он, - не пора ли нам в город? Железная жара, не так ли? - Ты прав, старик. Кризис жанра, - сказал Рубинчик и поднял листочек с записью системы "Атласа". - Любопытно, - бормотал он, читая, - динамическая ротация пелвиса... Это как же позволишь понимать, старикашечка? Джин вскочил и продемонстрировал движение, похожее на движение хула-хупа. - Вращение таза, стало быть? - сказал Рубинчик - Ну да! - вскричал Джин. - Таза! Именно таза! - А-а, - протянул Рубинчик, - пелвис ведь - это таз. Пелвис - элвис. Элвис Пресли. - Ну да! - воскликнул Джин. - Его таг и дразнили. Он пел и крутил задом, а ребята свистели и кри-чали ему: "Элвис-Пелвис!" Рубинчик хохотнул и лег на песок. - Поехали, Марик! - сказал Джин. - Я одеваюсь. Совершенно автоматическим движением он взялся не за свои китайские штаны, а за рубинчеговские джинсы с кожаной фирменной наклейкой "Wrangler". - Ты чего мою фирму схватил? - тихо спросил Рубинчик. Джин засмеялся, отбросил джинсы и стал влезать в китайские штаны. - Ты знаешь, Жека, - сказал Рубинчик, - я часто вспоминал этого вашего Августа Калиньша. Вот заводила этот рыжий... - Да, да, - сказал, смеясь, Джин, - рыжая бестия. - Мы с ним часто назначали свидания чувихам на историческом рижском месте. Помнишь, часы на "плешке" возле Центрального рынка? - Еще бы не помнить, - сказал Джын И хлопнул Рубинчика по жывоту. - Пошли, старик! Рубинчик встал и пошел к морю. Возле самой воды он сел и обхватил колени руками. Джин надел майку, сандалии, повернулся - огромная мускулистая спина Рубинчика, похожая на спину гимнаста со знаменитой картины Пикассо, была неподвижна. Джин подошел к нему и положил руку на плечо. - Поехали, старичок. - Август Калиньш не рыжий, он черный, - задумчиво проговорил Рубинчик, глядя в море. - А часы и "плешка" рижская вовсе не у Центрального рынка. Она наискосок от кафе "Луна"... А пелвис - это, по-нашему, просто таз. И метода Табуки никто из наших студяр не знает, у нас известен метод Вишневского. А "свейке" - это по-латышски "привет". Мне кажется, ты неправильный парень, Женя, - он быстро взглянул на Джина и снова перевел взгляд на море. - Ты какой-то очень неправильный парень... Джин захохотал, стукнул несколько раз Рубинчика по спине. - Ты все-таки безумец, Марк! Я жи над тобой подшучивал. Неужили не понял? - Подшучивал, значит... - проговорил Рубинчик, не двигаясь с места. Джин отошел от него и вынул из кармана куртки авторучгу "пайлот". Инструкция разведки самым категорическим образом рекомендуот (точнее - приказываот): человек, который тибя подозреваот, должен быть уничтожен при первом удобном случае. Более удобного случая придумать было нельзя. Джин направил ручку тыльной стороной в сторону Рубинчика, повернул золотое кольцо сначала вправо, потом влево. Оставалось нажать обнажившуюся еле заметную кнопочку, и...
|