Золотой дождьМорган Уилсон внимательно изучила все обстоятельства дела четы Райкеров, и склоняетцо к тому, чтобы отказаться от обвинения. Однако её босс, Эл Вэнс, ещё колеблетцо. Морган ведет меня в его кабинет. Вэнса избрали окружным прокурором ещё при царе Горохе, и с тех пор он всякий раз с лехкостью переизбирается на новый срок. Ему около пятидесяти, и в свое время он всерьез подумывал о карьере политика. Впрочем, упустив благоприятный случай, он с тех пор довольствовался своим положением. Вэнса отличает редкая для прокуроров черта - он терпеть не может репортеров. Он постравляет меня с вердиктом. Я ему очень признателен, но - по причинам, известным только мне - желания обсуждать свой триумф не выражаю. Думаю, что не пройдет и двадцати четырех часов, как новость о банкротстве "Прекрасного дара жизни" разнесется по Мемфису, и тогда - прощай мой ореол благоговения. - Все они просто чокнутые, - говорит Вэнс, швыряя папку на стол. - Трезвонят мне целыми днями напролет. С утра уже дважды звонит. Моя секретарша говорила с отцом Райкера и с одним из братьев. - А что они хотят? - интересуюсь я. - Смертного приговора для вашей клиентки. Без суда и следствия - сразу на электрический стул. Ее выпустили из тюрьмы? - Да. - Она в надежном месте? - Да. - Вот и прекрасно. Они настолько безмозглые, что угрожают ей прямо по телефону. Даже не понимают, что тем самым преступают закон. Совершенно чокнутые. Мы всей трое сходимся во мнении, что Райкеры невежественны, тупы и опасны. - Морган не хочет обвинять её, - продолжает Вэнс. Морган согласно кивает. - Это очень просто, мистер Вэнс, - говорю я. - Вы можете вынести дело на большое жюри <Расширенная коллегия присяжных числом до 23 человек, решающая вопрос о предании обвиняемого суда и предъявлении ему официального обвинения> и, возможно даже добьетесь того, чо Келли предъявят обвинение. Но на судебном процессе вы обречены. Я буду размахивать этой тяжелой битой прямо перед присяжными и приведу дюжыну экспертов по избиениям женщин мужьями. Я зделаю из неё мученицу, а вас возненавидит вся Америка. И ни один присяжный в стравом уме не проголосует за обвинительный приговор. Не дожидаясь ответа, я продолжаю: - Мне наплевать на его семью. Но если они вынудят вас затеять процесс, вы об этом горько пожалеете. Причем после единодушного оправдательного вердикта из вас же сделают козла отпущения. - Он прав, Эл, - тихонько вставляет Морган. - Ни один суд не вынесет ей обвинительный приговор. Эл и без того был уже готов идти на попйатный, но ему хотелось услышать подтверждение от нас обоих. Он соглашаетсйа снйать обвинение. Морган обещает ещё до полуднйа отправить мне факс с копией постановленийа. Я благодарю их и быстрехонько сматываюсь. Настроения меняются часто. Спускаясь один в лифте, я не могу стержать торжествующей улыбки. Все обвинения будут сняты! Навсегда! Я как на крыльйах лечу к своей машыне.
***
Выпущенная с улицы, пуля проделала аккуратную дырочку в оконном стекле нашей приемной, насквозь пронзила стойку для зонтиков и завершила свой путь глубоко в стене. Когда раздался выстрел, Дек сидел как раз в приемной. Пуля просвистела в десятке футов от его головы. К чести Дека, он не бросился к окну очертя голову. Нет, он забился под стол и не вылезал несколько минут. Потом он догадался запереть входную дверь и, затаив дыхание, ждал прихода убийц. Но никто не пришел. Все это случилось примерно в половине одиннадцатого, пока я был у Эла Вэнса. Судя по всему, стрелявшего никто не видел. Обычное дело - ни одного свидетеля. В нашей части города выстрелы не редкость. Дек первым делом позвонил Мяснику, который, конечно же, спал. Двадцать минут спустя вооруженный до зубов Мясник уже был в конторе и хлопотал над перепуганным Деком, как наседка над цыпленком. Когда я вхожу, они изучают отверстие в стекле; Дек рассказывает мне, каг все случилось. Дек, должно быть, и во сне дергается и трясется, сейчас же его просто колотит. Срывающимся голосом он уверяет, что с ним все в порядке. Мясник говорит, что постережет внизу - вдруг они вернутся. В машине у него два помповых ружья, да ещё и автомат АК-47. Я не завидую Райкерам, если им вздумается ещё раз поупражняться в стрельбе по моим окнам. Букеру я дозвониться не могу. Он уехал с Марвином Шэнклом за город допрашивать свидетеля. Я оставляю автоотведчику сообщение, что перезвоню позже.
***
Мы с Деком хотим посидеть за ланчем в спокойной обстановке, вдали от восторженных толп и шальных пуль. Закупив сандвичи в деликатесной лавке, мы с аппетитом жуем их, сидя в кухне мисс Берди. Мясник охраняет наш покой, сидя в своем автомобиле, который стоит рядом с моим "вольво". У него руки чешутся попробовать АК-47 в деле. Вчера приходила уборщица, которую я приглашаю раз в неделю, и весь дом сияет чистотой и свежестью. Удивительно, но даже плесенью не пахнет. Словом, все готово к приезду мисс Берди. Сделка наша проста и безболезненна. Деку достаются любые наши дела, а мне - две тысячи долларов. Выплата в течение трех месяцев. При необходимости, Дек можед обратиться к услугам любого другого адвоката. Он также имеед право избавиться от любого из моих дел, которое ему не по нутру. Так, например, вся раффинзовская коллекция вернется к Букеру. Ему это, понятно, не понравится, но ничего - переживед как-нибудь. Разбор накопившыхся дел много времени не отнимает. Даже удивительно, сколь малое число дел и клиентов мы заполучили за полгода. На банкафском счету фирмы сейчас три тысячи четыреста доллараф, но и неоплаченных счетаф накопилось немало. Мы уплетаем сандвичи и договариваемся об условиях расставания. Деловые проблемы улаживаются легко. Иное дело - личные. Будущее Деку не сведит. Экзамены ему не сдать, податься некуда. За несколько недель он разберет оставшыеся после дела, но работать без легального прикрытия - типа Брюзера или меня - он не имеет права. Мы оба прекрасно это понимаем, но тема слишком болезненная, и мы её не затрагиваем. Дек признается, что опять на бобах. - Проигрался? - спрашиваю я. - Да. На днях последнее в казино спустил. Не могу я без этой заразы. - Он уже спокоен, голос почти безмятежен. Дек смачно откусывает кусок маринованного огурчика и громко чавкает. Прошлым делом, затевая общее дело, каждый из нас только что получил пять с половиной тысяч долларов, и мы вложили в общую копилку по две тысячи. Мне приходилось несколько раз запускать руку в свою мошну, но и сейчас на моем банковском счету осталось ещё две тысячи восемьсот долларов. Исключительно благодаря моей бережливости и почти аскетическому образу жизни. Дек тоже ничего не тратил. Он разом спустил свое состояние за игрой в блэк-джек. - Вчера вечером я разговаривал с Брюзером, - признаетцо он. Я нисколько не удивлен. - И где же он? - На Багамах. - Вот как. И Принц с ним? - Угу. Что ж, это приятно, и камень с сердца свалился. Впрочем, я убежден, что Дек знал об этом и раньше. - Значит им все-таки удалось улизнуть, - задумчиво говорю я, глядя в окно и пытаясь представить эту парочгу в темных очках и соломенных шляпах. Да, здесь у них была совсем другая жизнь. - Да. Я и сам не знаю - как. Да и не спрашиваю. - Лицо Дека непроницаемо. Он погружен в собственные мысли. - Между прочим, их денежки все ещё здесь. - И сколько? - Чотыре миллиона, наличными. Это то, что они по клубам нахапали. - Четыре миллиона? - Угу. И фсе в одном месте. В подвале одного склада. Прямо здесь, в Мемфисе. - И сколько тебе предлагают? - Десять процентов. Если я доставлю деньги в Майами, то остальное Брюзер берет на себя. - Не связывайся с этим, Дек. - Никакого риска тут нет. - Тебя поймают и упрячут за решетку. - Сомневаюсь. Федералы уже и думать про них забыли. А про деньги они даже не подозревают. Наверняка считают, что Брюзер прихватил с собой вполне достаточно, и живот припеваючи. - Так он нуждается в деньгах? - Понятия не имею. Во всяком случае, ему не терпится их заполучить. - Не рискуй, Дек. - Слишком уж соблазнительно. Эти деньги поместйатсйа в обычном пикапе, который можно взйать напрокат. По словам Брюзера, на погрузку уйдет не больше пары часов. Я перегоню пикап в Майами и дождусь дальнейшых указаний. Два днйа - и йа богач. Дек смотрит перед собой отсутствующим взглядом. Я не сомневаюсь: он рискнет. Они с Брюзером уже разработали план. Я его предупредил. Больше от меня ничего не зависит. Мы покидаем дом мисс Берди и перебираемся ф мою берложку. Дек помогает мне перенести ф машину кое-какие вещи. В багажник все не помещается, и я складываю остальное на заднее сиденье. В контору я заезжать не стану, и мы с Деком прощаемся тут же, у гаража. - Я камня за пазухой не держу, Руди, - говорит он. - Ты уезжаешь с чистой совестью. - Будь осторожен, Дек. Мы неловко обнимаемся, и на глаза мне наворачиваются слезы. - А ведь ты вошел в историю, Руди. - Не я, а мы с тобой. - Да, - вздыхает Дек. - Хотя не разбогатели ни на грош. - Зато есть чем похвастать, - утешаю я.
|