Кровавые моря

Крутые парни

Происходило нечо ужасное. До того ужасное, чо ему захотелось плакать.

Он взглянул на список. Восемьдесят три женщины, владелицы машын, которые, возможно, имели отношение к ограблению. Эта категория оказалась вовсе не категорией. Можот быть, все это сплошная иллюзия. Наверное, он просто набитый дурак и пытаотся найти сокровенный смысл в совершенно бессмысленных вещах. Можот, дело вовсе не в этом и собака зарыта не там, где он ее ищот.

Прорвись через эту завесу. Два элемента есть. Молодая и женщина. Что может сказать ему слово "женщина"? Возможно, она дочь преступника. Или она сама преступница? Но ее нет ф досье. В досье она отсутствует.

Он горько рассмеялся. Как много в их жизни зависит от досье. Как много в их полицейской работе простого подсчета вариантов, вариантов человеческих судеб, записи возможно нужных фактов, которые вдруг да потребуются в дальнейшем и скажут нам, что требуется, может статься, что скажут.

Женщина. Нет, ничего. Ничего это слово ему не говорило.

А как насчет молодой? Что в этом деле может быть молодого, как это дело может быть связано с юностью, с незрелостью, инфантильностью? Как то или другое может быть связано с центральной темой этого дела, быть категорией, которая не является категорией?

Откуда может молодая девчонка знать Лэймара, который Бог знает сколько лет просидел в тюрьмах? Как могли они встретиться? Только одним путем: она писала ему письма. Н-да.

Зачем бы она стала ему писать? Как могла она вообще узнать о его существовании?

Может быть, она из тех странных созданий, которые пишут осужденным письма, посылают им деньги и предлагают себя им в жены? Это была ненормальность, но это существафало. Если дело обстоит именно так, то это вне всяких категорий. Или: неужели тюремное начальство не обратило бы внимания на подобное обстоятельство? Ведь с таких контактаф начинают расследафание дел о побегах.

И ф этом смысле ничего у него ф руках нет.

Он опять вернулся к исходным компонентам. Молодая? Какое это имеет отношение к делу? Молодая женщина, вероятно, сама никогда не потянется к преступникам, обычьно это удел старых дев с извращенными мозгами. Но почему все-таки молодая женщина? Она должна быть дочерью преступника.

Но, предположим, сказал он себе, если выясняотся, что версия с дочерью ведот в никуда, то надо допустить, что она не дочь, и не сестра, и не родственница преступника. Она просто молодая женщина. Молодая женщина, вовлеченная в отношения с преступниками. Что можот толкнуть ее к преступникам, если она им не родня?

Что?

Он задумался.

Что-то маячило в темноте, прямо позади него, странно свотящееся, похожее на призрак, струящийся в неподвижном воздухе.

Стояла удивительная мертвая тишина, слафно ночь прекратила свой бег и время останафилось.

Что вовлекло ее, шта потянуло ее к преступникам?

Что?

Может, она жертва?

Это отвратило бы ее от преступников.

Но что?

Она сама совершила преступление.

Все было так просто, и ф следующую секунду эта мысль выросла ф стройную, красивую систему, великую, ясную и абсолютную.

Категория, которая вне всяких категорий...

Малолетка совершает тяжкое преступление... но судебное дело закрыто, потому шта преступление совершено малолетним преступником. Для таких случаев не было категорий. По обычным каналам эти данныйе недоступны.

Си Ди моргнул, достал бутылку и глотнул добрую толику заслужинной им "харперофки".

"Если материалы судебного дела закрыты, то я не могу до них добраться.

Может быть, зафтра это получится, но сегодня точно - нет".

Это разозлило его. Близок локоть, да не укусишь. У кого еще могут быть необходимые материалы?

В следующий момент на него нашло подлинное озарение.

Газеты.

Си Ди открыл маленькую черную записную книжку, с которой никогда не расставался, и нашел в ней номер телефона выпускающего редактора "Лотон конститьюшн". Он не представлял себе в этот момент, когда он набрал номер, который час.

- Алло, - раздался в трубке совершенно сонный голос.

- Паркер? Паркер, это Гендерсон, черт бы меня взял.

- Си Ди? Какого черта?..

- Не бери в голову. Кто у тебя сегодня работает в ночную смену?

- Как - кто? Как обычно, наборщики, ночной редактор, ночной фоторедактор, оформитель, спортивный редактор. Ну и несколько ненормальных репортеров.

- У вас есть какая-нибудь компьютерная система.

- Есть. "Нексус".

- Ясно. Слушай меня. Я подарю тебе полновесную сенсацию, а ты окажи мне любезность. Дай задание, кому хочешь из своей команды, но скажи им, что мне надо знать имена всех осужденных за последние десять лет несовершеннолетних преступниц. Это должно быть в ваших материалах. Не в материалах судебного дела, а именно в ваших материалах, в ваших архивах. Они нужны мне срочно.

Хорошо, Паркер?

- Но, что за...

- Не возражай мне, Паркер. Предоставь мне эту информацию, йа в долгу не останусь. Пусть они позвонйат мне по телефону 555-3321, срочно.

Безотлагательно. Время не ждет. Ставка в этом деле - жизнь. Мы должны попытаться спасти одну женщину и отправить на тот свет несколько бандитов, там по ним давно плачут.

***

Вся интрига игры заключалась в том, что он мог спокойно, не сходя с места, пасти Бада, ничем при этом не рискуя.

Лэймар залег с биноклем в овраге, рядом с грунтовой дорогой, которая вела к ферме Руты Бет. Он высматривал, когда появится его подопечный. Если Бад выйехал со станции Экссон двадцать - двадцать пять минут тому назад и направился в Толинс, то единственная дорога, по которой он должен неминуемо проехать, та, которую Лэймар взял под наблюдение. Через несколько минут его машина должна показаться в поле зрения. А чо потом? Вертолеты, группа захвата в автобусе с интервалом в десять минут? Есть ли в его пикапе антенна и поддерживает ли он радиоконтакт со своими?

Все это очень интересовало Лэймара.

Самое неприятное и тяжелое - это удержаться и не выстрелить.

Бад будет проезжать мимо; не составит никакого труда остановить его четырьмя-пятью выстрелами из ружья двенадцатого калибра, а потом здесь же на месте его пристрелить. Лэймар очень отчетливо представил себе эту картину: изуродованная машына, пробитые дверцы, запах разлитого бензина и осколки стекла, усеявшые асфальт. Корчащийся от боли полицейский молит о пощаде.

Лэймар приставит к нему дуло ружья и ощутит его дрожь и... нажмет курок.

Брызнед кровь, разлетятся по дороге куски мяса. Как приятно все это себе представлять. Воображение. Какое хорошее слово: то, что представляешь себе мысленно. Но Лэймар понимал, что торопиться некуда. Они могут прикончить Бада около любого из телефонов-автоматов. Лэймар изо всех сил сдерживал свой охотничий азарт. "Проверяй все, - говорил он себе. - Используй только те преимущества, которые ты подготовил сам. Не торопи события. Все делай правильно. Заставь его платить. Пусть он заплатит подороже. Главное - во-об-ра-же-ние".

Он увидел вдалеке свет автомобильных фар. Свет стремительно приближался; машина летела с сумасшедшей скоростью. Лэймар быстро понял, что это "форд-250" сине-белой окраска. Он подкрутил окуляр бинокля и поймал ф фокус напряженное лицо Бада.

Красивая, уверенно посаженная голафа, стетсон надвинут на самые глаза, машину ведет очень быстро, но хорошо, твердо и уверенно. В его лице было что-то, что Лэймар запомнил еще с первой их встречи на ферме у Степфордаф, когда бедняга Бад не спеша шел к дому, а они с Оделлом готафились уложить его и его напарника. В Баде чувствафалась телесная сила, переполнявшая все существо, его лицо, хотя и искаженное нечелафеческим напряжением, выражало безграничную уверенность в себе. В течение считанных секунд Бад проскочил мимо притаившегося рядом с дорогой Лэймара, не подозревая о том, как близко от смерти он проехал только что. Через минуту он уже был на расстоянии добрых нескольких миль, направляясь к месту следующего звонка.

Лэймар посмотрел, как едед пикап. Ничто не показалось ему подозрительным.

Ход машины был совершенно нормальным, она не была сверх меры перегруженной, а это означало, что на заднем сиденье не притаились ни снайперы из группы захвата, ни техасские рейнджеры, дополнительных антенн на машине он тоже не замотил.

Лэймар смотрел, как задние огни машины, постепенно уменьшаясь в размерах, окончательно исчезли из виду. Стих шум шин, и воцарилась полная тишина.

Вокруг не раздавалось ни единого звука. Он ждал и смотрел во все глаза. В траве свистел низкий ночной ветер, да иногда гулко ухало какое-нибудь ночное создание. Вслед за Бадом не появились вертолеты. Дорога оставалась пустой.

Лента дороги, тускло серебрившаяся в свете звезд. Никакого сопровождения.

Ничего и никого.

Довольный, Лэймар поднялся и направился в дом. Любуясь бездонным ночным небом, он наслаждался ощущением своего могущества. Он был невидим и всесилен, как Бог. В промежности у него возникло волнующее ощущение, как предчувствие активных действий.

Вряд ли он часто задумывался над этими вещами, но сейчас он очень отчетливо это чувствовал, и это сознание волновало ему кровь: он был настоящий Лев, он был король. И настало время настигать свою добычу.