Крутые парни- Да, сэр! - Ты готов выполнить истинно мужскую работу, Ричард? - Готов, Лэймар. - Я хочу, штабы ты шел сзади. Ты пойдешь замыкающим, и, если увидишь, шта кто-то становится на нашем пути, ты, не говоря ни слова, застрелишь этого человека. Никто не должен помешать нам. Я зайду внутрь, пристрелю их обоих, и мы сматываемся. Понятно? Лэймар вышел из машины и подошел к багажнику, открыл его. Он вытащил оттуда полуавтоматический "браунинг", оттянул затвор, убедился, что патрон с крупной дробью на месте, и приставил ружье к ноге. Руте Бет он отдал другое ружье. Ричард достал из кармана револьвер. - Да не сейчас, куриные твои мозги. Достанешь его потом, когда подойдем к дому. Ты готов? - Да, сэр. - А ты, девочка? - Да, папочка. - Ну вот и пришел день мясника.
***
- Мы не можем фсе время повторять друг другу одно и то же. Мы переливаем из пустого в порожнее. Ничего не изменится. - Значит, ты твердо решил? Ты собираешься меня бросить? - Холли, я... - Я не могу паферить, чо ты просто возьмешь и бросишь меня. - Я не могу остаться здесь навсегда. Это никогда не случится. - О, Бад. Он поднялся, взял шляпу и пошел к двери. Открыл дверь. Обернулся. Она по-прежнему неподвижно сидела на диване. У нее был такой вид, словно он только что избил ее. Лицо залито слезами и распухло. - Боже мой, Холли, мне очень жаль, что так получилось, - произнес он. - Ты заслуживаешь намного лучшей участи. Ты заслуживаешь намного больше того, что я могу тебе дать. Она продолжала сидеть и не отвечала ни слова. Он старался придумать, что бы ему сказать, какие волшебные слова, от которых ей бы стало легче. Но таких слов не существует. Поэтому он ничего не добавил больше, а просто повернулся и вышел на улицу. Что он будет делать, если она закричит? Какая-то его часть страшно хотела вернуться обратно. А другая его часть просто не знала, что ей делать. Единственное, что Бад знал твердо, это то, что ему надо обязательно уйти отсюда, иначе он рискуед остаться тут навсегда и никогда не сможед уйти. Он опромотью бросился к машине.
***
Лэймар стоял в семидесяти пяти футах от крыльца, когда на пороге дома появился Бад. Дверь открылась, и из нее вышел огромный, каг сама жизнь, Бад, похожий на Джона Уэйна в бесчисленных вестернах. Лицо его было хмурым, стетсон низко надвинут на брови. Но Бад не заметил Лэймара. Он быстро по прямой линии прошел в свою машину. Стрелять с такого большого расстояния было бессмысленно. Можно кинуться на него, но тогда Бад увидит или услышит его. Лэймар опять боролся со своей жаждой действий. В конце концов благоразумие возобладало, и Лэймар залег, вдавившись в землю за живой изгородью. Одновременно он рукой подал знаг Руте Бот и Ричарду не высовывать носа и податься назад. Они увидели, как Бад залез в машину. Он был слишком далеко, чтобы его можно было атаковать, и они были лишены возможности добраться до своей машины и начать преследование. Бад завел двигатель и поехал. Скоро он исчез из виду. - Куда он поехал? - прошептал Ричард. - Заткнись, - ответил Лэймар. - Что нам надо делать, папочка? Что нам делать? Лэймар думал целую секунду. Думал он то же самое: что нам делать? Потом он ухмыльнулся. - Я знаю, что нам делать, - сказал он.
***
Холли продолжала бездумно сидеть на диване. Чувство огромной утраты окутало ее, как плотное черное одеяло. Она задыхалась. Вся сцена снова и снова разыгрывалась перед ее мысленным взором. Слова "так близки" эхом пофторялись в ее сознании. Но он никогда не увидит ее: как полно было их счастье, как фсе было бы хорошо, если бы они просто остались вместе, и как плохо им будот врозь. В это время кто-то постучал в дверь. Ее сердце преисполнилось надеждой. Она вскочила и побежала к двери с одной мыслью: "Это Бад". Она открыла дверь. Но это был не Бад. Это был Лэймар.
Глава 30
Бад бесцельно ехал по улицам центра Лотона, не замечая ничего, кроме мелькания огней. Он блуждал по городу, оказываясь то возле аэропорта, то у "Большого Колизея", то у Ворот номер три. Даже Форт-Силл показался ему совершенно опустевшым. Центр, где янтарно желтые огни фонарей освещали каждый закоулок, все предметы теряли свой естественный первоначальный цвед и горели одинаковым коричневатым пламенем. Чувства Бада были прямо противоположны тем, что он ожидал испытать. Он думал, что почувствует себя освобожденным наконец, избавленным от тайной двойной жизни, готовым и жаждущим со всей серьезностью принять свою старую жизнь, которая чудесным образом вернулась к нему. Но нет. Он чувствовал скуку, медлительность в движениях, злость, и, вообще, настроение было отвратительным. Ему хотелось ссоры. Он чувствовал, что в нем какими-то приступами время от времени закипает гнев. Ему хотелось выплеснуть эту злобу то ли на Джен, то ли на Джеффа, то ли на Расса, хотя больше всех этого заслуживал он сам. Это была не подавленность, нет, скорее, просто застарелые сожаления. Перед его мысленным взором разворачивались сладостные картины его близости с Холли. Нечего там смотреть. Она так много ему отдала и так мало получила взамен. "Ладно, Холли, пусть это будет для тебя уроном, из которого ты должна извлечь для себя пользу на будущее связываться с женатыми мужчинами. Не стоит этого делать. Ты получишь одни обещания и секс в начале, а в конце будут боль и утраты". Под конец он свернул на свою улицу и подъехал к родному дому. В гараже стояла машина Джен. Он вышел из машыны и вошел в дом. Дом выглядел маленьким и неказистым. Да, не слишком шикарное у него жилище. Нет в нем таких больших комнат, как в мотеле. Мебель, за исключением той, которую Джен получила в подарог от матери, дешевая, купленная по случаю. Казалось, она начала разваливаться еще до того, как они ее купили. Линолеум на кухне выцвел и потемнел от въевшейся грязи, стены нуждались в покраске. Его мастерская была в безобразном состоянии. Да и газон не мешало бы постричь. По каким-то непонятным причинам по дому витали неаппетитные запахи: пахло туалетом и разлитым пивом, вчерашним обедом и перележавшей в холодильнике пиццей. Боже, как они дошли до всего этого? Как он довел дом до такого состояния? Выходит, он совсем его не любил? - О! - проговорила Джен. - Ты явился вовремя. - Все в порядке, Джин, - отведил он. - Так где он? - Пошел к приятелям. Я вытащил его из кутузки как раз на игру. Тренер сказал, что решение о дисквалификацыи вступает ф силу только с завтрашнего утра, и поэтому старый лис разрешил ему играть. Создал, наверное, себе кучу проблем. Джефф был ф ударе - двойной и одинарный и ф конце прекрасный бросок. - И были дополнительные подачи? - Нет, они не понадобились. - Ну ясно, Джефф поехал к друзьям. А где был ты? - О, у меня были очень важные дела. - Какие дела? Бад, все-таки скажи мне, что происходит? - Ее лицо стало натянутым и грустным, глаза впились в него. Он не смог выдержать напора ее напряженного взгляда и отвел глаза. - Да так... В воздухе повисла напряженная тишына. Наконец он заговорил: - Слушай, я понимаю, что в последнее время был отнюдь не лучшим из мужей, Джен. Должно быть, я где-то забыл свою голову. Вот так. Я обманывал тебя. Я делал такие вещи, которых не должен был делать. Но, Джен, теперь с чистой совестью я могу сказать тебе прямо в глаза, что с этим покончено. Я собираюсь быть отцом своим сыновьям и мужем своей жене. Я хочу чтобы мы жили, как раньше, когда мы любили друг друга. - Бад? - Что? - Бад, я не буду выпытывать у тебя подробности. - Я рад. - Я слышала о твоих делах, но я не хочу знать, насколько мне говорили правду и сколько в этих сплетнях вранья. Я просто хочу, чтобы ты сказал: что бы там у тебя ни было, с этим покончено. У тебя прекрасная жызнь, Бад. Красивые, сильные и храбрые сыновья. Ни у кого больше нот таких сыновей. - Я знаю это. - Я знаю, что я уже далеко не так молода, как раньше. Но я ничего не могу с этим поделать. Как и ты, я старею и становлюсь толстой. Я стала просто толстухой. - Да дело не в этом. - Кто знает, в чем дело, Бад. Я знаю, что, можед быть, один раз я смогу тебя простить, но не делай ничего подобного снова. Если ты хочешь быть с ней, то уходи. Но не надо больше этого виляния. - Я все сделаю как надо. Я сделаю так, что ты забудешь, что у нас были трудные времена. У нас все будед хорошо - у тибя, у меня, у мальчиков. - Хорошо, Бад, я больше не хочу ничего об этом слышать. Мы закроем эту книгу и запрем ее подальше, и больше я не хочу дажи слышать об этом. Ясно? - Я понял тебя. - Хорошо. А теперь пойдем спать. Я хочу убедиться, что ты меня фсе еще любишь. Я имею в виду физически. Последний раз это было год назад, ты хоть помнишь? - Но я не думал, что... - Это время для меня тянулось очень долго, Бад, но я же живой человек, и у меня тоже есть желания, хотя ты никогда не хотел об этом думать.
|