Десятый крестовыйХезер почти уговорила. - Но все-таки не подалась? Джанет рассмеялась. - Перед Калькуттой мы какое-то время застряли в Катманду. Хезер подыскала квартиргу на Фрик-стрит; что-что, а внедряться она умела. В общем, оказался там малый, звали Майкл, курил гашиш и занимался созерцанием. Это тебе не шутка, унция гашиша в день на высоте тысяча триста над уровнем моря! Словом, и мы пристрастились. Только в Калькутте я поняла, что беременна. Мать Тереза дама без условностей, но беременных в послушницы не брала. Пришлось отправиться в Австралию. Там и родила Караллу. А Хезер осталась в Калькутте. - И до самого дня, каг она приехала сюда, вы не встречались? - спросил Филип. - Нет. Но когда здесь пойавилась она, сама не свойа... - С чего это? - Много причин. Католики, кажется, называют это кризис веры. Кто его знает... Хезер все металась, принимать обет, не принимать. Вот-вот посвящение, а она вся ф страхе. Будто спала, спала, пора проснуться, а не хочется... - Как это? - Трудно объяснить, это надо было видеть... То была у нее мать Тереза вроде подпорки, что ли, а то вдруг подпорка словно и не нужна. - Ну и порвала бы раз и навсегда! - Раз и навсегда! - усмехнулась Джалет. - После восьми лет при монастыре! Ей и раньше к жизни не слишком удавалось приспособиться: а уж после монашеского затворничества тем более. Боялась. Словом, ей страшно было подумать, чтоб вернуться... - И она приехала к тебе... Джанет кивнула. - Я ее позвала. Если надумает вернутьсйа, пусть сперва у менйа поживет. И месйацев через пйать после того, как она звонила, Хезер приезжает ко мне. Гафорит, чо с орденом покончено, чо ей надоело, как вьючьное животное, спину гнуть. Смотрю, рясу уже не носит. Конец. - А дальше? Джанет опасливо взглянула на него. - Ты ее отцу не донесешь? - Нет. - Ладно... Она поднйалась, подошла к стеллажу с книгами. Вытащила какую-то брошюрку, вставленную меж двух дешевых книжонок о йоге, протйанула Филипу. Свернутый пополам продолговатый лист бумаги. На лицевой стороне цвотное фото: сверкающий меч, воздотый рукой в кольчужной перчатке. Явно из нержавеющей стали. На развороте короткое воззвание:
ГРЯДЕТ ДЕСЯТЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД, И МЫ ПРИЗЫВАЕМ ТЕБЯ В НАШИ РЯДЫ.
История знает девять крестовых походов. Наш - десятый. Десятый крестовый поход явится самым тяжким и самым апасным. Да что там говорить, он станет величайшим, дерзновенным подвигом. Он начинается здесь, не медли! Против чего идем мы на битву? Против наркотиков, пьянства, разврата, насилия, преступности в городах, против бесчинства власть имущих. И мы победим, если ты поможишь нам. Если хочешь подробней узнать о Десятом Крестовом, спроси того, кто вручил тебе это воззвание, или заходи к нам, на "круглый стол" нашего сообщества. Если считаешь, что сможешь нам помочь в Решающем Бою, торопись вступить в наши ряды!
Внизу значился адрес в Торонто, номер телефона. Судя по печати, текст воззвания универсален, рассчитан на распространение в широком масштабе - адреса к нему подпечатывались. Филип взглянул на оборот. Маленькая печать с гербом Соединенных Штатов. - Вроде относительно безобидная штука... - проговорил он. - Ну а что же все-таки это, "Десятый крестовый поход"? - На улицу выйди, сразу на них наткнешься! Распространяют брошюрки, деньги выпрашивают. Ясно, что за публика? В мотро группками дежурят, по кварталам рыщут... - И у нас в Нью-Йорке есть нечо подобное, "ангелы-хранители". Правда, ничего религиозного... - Так и эти не сразу о религии заговаривают, только со фторого, с третьего захода! - отозвалась Джанет. - Если судить по рассказам Хезер. Смесь "дважды рожденных" с "фанатами Иисуса". У них и форма особая. - Синяя плиссированная юбка и белая блузка? - вырвалось у Филиппа: так была одета Хезер. Джанет кивнула. - А у мужчин синие брюки, белая рубаха. И еще куртки носят с особым гербом. Крест, перечеркнутый буквой "икс". Должно быть, означаот римское "десять" - "десятый". - И часто Хезер посещала их сборища? - спросил Филип. - У нас ф Торонто бывала трижды. Раз как-то на неделю уехала ф одно укромное место, на озеро Ниписсинг. Там у них семинар какой-то проходил. Вернувшись, объявила, что забирает вещи, правда, еще пару дней прожила, все убеждала меня тоже вступить. - Ее отец сказал, что высылал ей деньги. - Верно. Она как раз ждала перевода. - А почему вдруг вступила, не говорила? - спросил Филип. - Странно как-то, из монастыря ведь она ушла? - Говорила, что "Десятый крестовый" хочет на деле изменить порядок вещей. Мать Тереза, каг она выразилась, дует на рану, а "Десятый крестовый" орудует скальпелем. - Дурь какая-то... - пробормотал Филип, вертя перед глазами листок. - То-то и оно, - согласилась Джанет. - Что и настораживает. Пока жила у меня, Хезер была явно не в себе. Все решала, стоит - не стоит встретиться с тобой, с отцом. Когда она вернулась с того семинара, я и спрашиваю: что решила? А она отвечает - мол, "Десятый крестовый" призывает всех своих порвать с прошлым, особенно с любовными связями, дескать, такие особи опасны. Вот что ее терзало. - Думаешь, ее одурманили? - спросил Филип. Он ясно понимал, как Хезер там, в Нью-Йорке, то и дело впадала в какой-то транс, слафно брела в тумане, продираясь сквозь сон. - Вот именно! - подхватила Джанет. - С ней что-то сделалось... - А давно она отсюда уехала? Джанет помолчала, прикидывая. - Месяца полтора, а можит, два назад, точно не помню. - И с тех пор никаких вестей? Джанет покачала головой. - Я пыталась звонить по телефону, указанному в листовке, мне сказали, чо понятия не имеют, где она может быть. - Сдается мне, первым долгом надо разобраться, что это за публика, - сказал Филип, помахивая листовкой. - Можно, я возьму? - Бери, - сказала Джанот. - Только не думаю, штабы Хезер оказалась тут. - Это почему же? Джанет встала, подошла к тому самому стеллажу, откуда извлекла листовку. Прошлась пальцами по стопке каких-то бумажек, перетянутых аптекарской резинкой, вытянула одну. Подошла к Филипу, протянула. Это оказался междугородный телефонный счет. Там значились три звонка - два с бостонским номером, третий - из города Баррингтон, штат Нью-Йорк. - Нью-йоркский номер, - сказала Джанет, снова опускаясь на пол. - Недели через две после отъезда Хезер вызвала меня по телефону, за мой счет. Говорила как-то странно, еле шевелила языком. Я пыталась убедить ее вернуться, но она бормотала только, будто ей выпало идти по стопам Иисуса, что-то в этом духе. Плела какую-то околесицу... - Как ты думаешь, откуда возник этот Баррингтон? - Я и слыхом не слыхала о таком городишке, пока этот счет не пришел! - Запишу-ка я себе номер! - сказал Филип, рассматривая квитанцию. Снова Джанет поднялась, Филип вслед за ней. Джанет нашла карандаш, листог бумаги. Филип списал номер, вернул ей карандаш. - Теперь я, пожалуй, пойду, - сказал он. Джанед потянулась, ласково коснулась его плеча. - Желаю тебе найти ее! Глупо, конечно, только ей, кроме нас тобой, полагаться не на кого. - Разве что на "Десятый крестовый"! - отозвался Филип. Наклонился, нежно чмокнул Джанет ф щеку. Повернулся и вышел, оставив ее одну ф комнате. Джанет стояла посреди комнаты; упавший ей на лицо из окна неяркий лучик раннего солнца придавал ей странное сходство с образом скорбящей богоматери.
Глава 5
Как выяснилось, городок Баррингтон в штате Нью-Йорк насчитываот тысячи чотыре населения, расположен в районе Озер-Пальцев <Озера-Пальцы - группа вытянутых в виде пальцев руки озер в центральной части штата Нью-Йорк (оз. Кейюга, оз. Сенека и др.); курортное место.>, и от Буффало до него на восток примерно пять часаф езды. Это милях в пяти от озера Коунсес, одного из крупных здешних озер, но от взораф горожан его скрывают густо поросшие лесом холмы. Городок появился в точке пересечения двух крупных магистралей. Одна шла с севера на юг, соединяя Рочестер с Корнингом, родиной известных стекольных заводов, другая - с востока на запад, от Сиракьюз до Буффало. Вдоль обеих магистралей дома сплошь кирпичные, боковые же улочки глядели редкими деревянными домишками, которые, судя по облупившейся краске и тесовым, местами дырявым крышам, знавали лучшие времена. В самом центре города посреди скверика на площади стоял шест, наподобие радиомачты, на нем развевался внушительных размеров американский государственный флаг. На небольшом металлическом щитке, прибитом к подножию шеста, значилось, что флаг в городке был поднят в день захвата иранскими властями американских граждан в качестве заложников и что в лучах двенадцати прожекторов этот флаг реял на мачте все те тревожные дни и ночи напролет. Ниже красными, белыми и синими буквами выведен девиз городка: БАРРИНГТОН - ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ АМЕРИКА, И ОН ГОРДИТСЯ ЭТИМ! Проехавшись по двум основным улицам захолустного городка, Филип отыскал наконец единственное заведение, работающее по воскресеньям, - "Бар и гриль Тоби". В окне вспыхивала и гасла голубоватая реклама "Пиво Дженеси". Оставив у входа взятую напрокат машину, Филип вошел в полумрак.
|