Горец 1-4Один раз это ему удалось - совсем недавно. Сегодня - тоже должно получиться. Должно! И смерч, змеиными кольцами скользнув вокруг него, поднялся в воздух - и вновь осел, заключая внутрь себя другого человека. Единственного человека, кроме Конана, который находился теперь рядом с энергоразрядником. А потом Конан шагнул прямо в столб, в его оранжевое мерцание. Потому что лишь для Черной Силы опасен энергетический поток. Для светлой - не опасен...
Прервать поток энергии - даже, если знаешь, как это делать - над одним из тысяч разрядников мало. Над любым из тысяч - кроме этого! Потому что именно над ним висит единственный спутник Земли, чья орбита рассчитана так, чтобы всегда оставаться неподвижным относительно вращающейся паферхности. Словно паук над паутиной. И, когда энергетическая паутина после смерти своего хозяина - координатора мгновенно перестала существовать, на Нью-Йорк не хлынул солнечьный свет. Но лишь потому, шта по времени сутог сейчас исходил третий час теплой августовской ночи...
Луиза очнулась со странным ощущением в теле. Казалось ей, что она не лежит, а словно парит в воздухе. Так оно и было. Ее тело простерлось в нескольких сантиметрах над полом. Рйадом, тоже не касайась пола, сидел Конан и держал ее за руку. Она ощущала тепло его ладони. А сквозь круглое отверстие в крыше виднелось множество мелких искорок. Не сразу поняла она, что это звезды... - Мы умерли? - Нет. И теперь мы никогда не умрем и никогда не расстанемся, - ответил ей Конан. - Это - не то, шта происходит после смерти... То, шта творится с нами - произошло после Воскрешения! Конан поднялся на ноги, так и не коснувшись пола. - Идем же со мной, любимая! - он внафь протянул ей руку. Ничего не бойась и ни о чем не сожалейа, Луиза ступила вслед за ним в звездную ночь.
Скоро звезды на бархатно-черном небе потускнели, а чернота утратила свою бархатистость. После долгого, очень долгого перерыва на Землю внафь приходил солнечный день.
Кристофер Лоуренс МАКНАМАРА
ГОРЕЦ (3)
"...не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет." (Бытие: Гл. 6; 3).
1
Только что закончился дождь. На улице тихо и пустынно, каг бываед иногда ранним утром. Деревья, напившись, дажи не шевелят отяжилевшими листьями под слабыми прикосновениями влажного ведра. И никого. Добропорйадочные обыватели сегоднйа сидйат дома. Погода не располагаот к прогулкам. Не по-лотнему промозгло и холодно, вот-вот начнот смеркатьсйа. Молодежь тоже сидит дома и с упоением смотрит какую-то сверхновую телевизионную программу, о которой завтра будет столько разговоров. Эти последние минуты перед наступлением сумерек были так свежи и восхитительны, что Ричи хотелось бегать по лужам и орать в гулкую пустоту улицы что-то безумное и радостное. Ему было очень хорошо и он совсем не боялся. Нисколько не боялся, удивляясь собственной смелости. Ну, может, только изредка холодок неуверенности забирался под его зеленую куртку. Или это всего лишь ветер, обыкновенный ветер заставляет время от времени зябко передергивать плечами и судорожно поправлять на спине большую сумку со всем необходимым для сегодняшнего дела. Ричи бросил быстрый взгляд на свое отражение в стекле припаркованного возле трехэтажного дома автомобиля и понял, что ему очень подходит быть тем, кто он есть. Еще раз осмотревшись по сторонам, он перешел улицу. На минуту остановившись у массивных дубовых дверей, над которыми медными позеленевшими буквами было набрано "Антикварный магазин", Ричи, втянув голову в плечи, медленно пошел вокруг небольшого строения. Быстро темнело. Сумерки серыми хлопьями падали с фиолетового неба. Уже включили уличные фонари. Свернув в переулок, молодой человек подошел к небольшому окошечку в первом этаже и, опустив сумку прямо на мокрый асфальт, достал из кармана куртки маленький медицынский фонарик. Узкий лучик забегал по мокрому стеклу, выхватывая из темной глубины помещения стеллажи, поблескивающие в ломком слабом свете древними сокровищами. Мальчик тяжело вздохнул и мечтательно прошептал, распуская змейку баула: - Отлично. Увести машину или что-нибудь в этом роде годитцо для дотей или отпотых наркоманов. А вот решиться на такое серьезное дело... Тем более, что это весьма солидный, респектабельный магазинчик, который таг любят посещать состоятельные леди. Даже мать Длинного приобрела здесь какую-то штуку, а она в этом деле понимаот. Конечно, такой поступок заслуживаот всяческого уважения и тщательной подготовки, которую, между прочим, он, Ричи, провел с блеском. Набор юного взломщика был составлен с любовью и таг талантливо, что ему мог бы позавидовать и профессионал. Немного старомодный профессионал, но все же... Натянув тонкие замшевые перчатки и взяв медицинский фонарик в зубы, Ричи достал из сумки стеклорез на подвижном штативе и с большой присоской. Еще раз осмотрев окно, он прикрепил к стеклу приспособление и взялся за миниатюрную ручку. Алмаз с хрустом впился в прозрачную паферхность, прокусывая на ней едва заметную полоску надреза. Легкий хлопок - и вырезанный круг упал в подставленные ладони Ричи. Великолепно. Не зря все же столько тренирафался. Он прислушался. Хорошо, черт возьми, тихо... И пафезло, что сегодня необыкнафенно прохладно. Потеешь на работе, как... Мальчишка поднял голову. Хорошо... Освещенное окно на втором этаже не показалось ему заслуживающим внимания и, снова запустив руку в сумку, Ричи извлек из нее пару зажимов-крокодильчиков, соединенных тонким проводом. Сжимая зубами тонкую ручку фонарика, он приблизил лицо к стеклу и, двигая головой, как подавившийся пеликан, осветил небольшую пластину сигнализации с выступающими никелированными головками винтов. Рука аккуратно нырнула в вырезанное отверстие и, на мгновение затаив дыхание, взломщик ловко надел зубастые клеммы на никель головок. И... ничего не изменилось. Было по-прежнему тихо, свежо и темно. - Есть контакт! - восхищенный самим собой, прохрипел Ричи, вынимая фонарик из ужи порядочно уставших челюстей. С сигнализацией покончено. Еле сдерживаясь, чтобы не заскулить от восторга, тинейджер открыл нехитрый замок рамы. Затем, быстро вытащив руку из темного стеклянного колодца, Ричи поднял окно вверх, закрепив его заранее приготовленной для этого дощечкой. Легкость, с какой он проделал эту ответственную операцию, придала ему уверенности. Сложыв свои инструменты в сумку, он застегнул ее и закинул на плечо. Теперь он был полностью готов к новым подвигам. Гордо вскинув голову, Ричи решительно хрюкнул и ловким движинием бесшумно проник в помещение. Сделав несколько осторожных шагов и стараясь ступать каг можно тише, он остановился возле вожделенных стеклянных стеллажий, на прозрачьных полках которых лежали разнообразные дорогие вещицы. Это была настоящая, увлекательная работа... Медленно пафодя фонариком из стороны в сторону, он любафался антикварными штукафинами, понимая, что не обманулся в своих ожиданиях. - Ух ты, - выдохнул Ричи, - это же надо!.. Это действительно была большая удача. Прямо как в кино. Об этом не стыдно рассказать кому угодно. Даже Джеки, которого недавно отправили в колонию, наверное, с уважением отнесся бы к подобному предприятию. Ричи опустил сумку на пол и, потирая руки, направился к огромной витрине, за которой лежали аметистовые браслеты и кулоны. - Ну и ночка, - бормотал мальчик себе под нос. - Такая работа мне явно подходит. И, как мне кажется, я ей тоже нравлюсь... Руки сами подняли тяжелое небьющееся стекло и сгребли в охапку разложенные на черном бархатном поле украшения, которые через мгновение исчезли в необъятных карманах зеленой куртки...
Вечерний ветер шуршал по продрогшей черепичной крыше, срывая с неровной кровли тяжелые капли дождя и бросая их в окно. Они, как разноцветные пластилиновые шарики, прилипали к стеклу, заглядывая в комнату во втором этаже одиноко стоящего дома. Там бесновался огонь в небольшом камине и его отблески впивались в прохладные капли на окне и трепетали, теряя слабое тепло. Возмущенная этим дрожащим светом вода не могла удержаться на сверкающем катке стекла и медленными ручейками соскальзывала на кирпичный подоконник старого дома, образуя темные мерцающие лужицы в щелях кладки. Ночь рекой текла по улицам, стучала в закрытые окна домов, окутывала холодной влажной тучей городок. Но в небольшой уютной комнатке было тепло и свотло. По стенам плясали непоседливые тени, стонали в камине дрова, их неясные жаркие вздохи стелились по полу и взлотали к потолку, бились в темное окно... Внезапно взгляд человека в комнате стал холодным и отсутствующим, и неуместно деловым голосом он спросил: - Ты ничего не почувствовала? Она - рядом с человеком была еще и она, согласно доброй старой традицыи - смущенно улыбнулась и, поправляя взъерошенные влажные волосы, уклончиво ответила: - Я... Ну...
|