Горец 1-4Прямо под окном от террасы шла крутая лестница с мраморными ступенями, по которым Мак-Лауд и Райнхардт скатились на большую лужайку сада, окаймленную насыпью из гранитных глыб, которую украшали гигантские горшки с большими кустами роз, растущими прямо в них. Райнхардт первым поднялся на ноги и быстро захромал по дорожке, выложенной красным кирпичом. Мак-Лауд тоже вскочил и бросился следом. Уолтер к этому времени успел доковылять до кряжистого молодого тиса, росшего возле угла дома. Подтянувшись на суковатой ветке, он легко взобрался на нее и продолжил бой оттуда. Мак-Лауд высоко подпрыгнул и в прыжке взмахнул мечом. Катана, словно бритва, перерубила ветгу добрых трех дюймов в диаметре, на основании которой примостился враг - и Уолтер рухнул на засыпанную опавшими листьями траву. Срубленная деревяшка упала на него, мешая орудовать саблей. Дункан навис над Райнхардтом, занося катану над головой Уолтера. Стиснув зубы и собрав все силы, Райнхардт отшвырнул ветку в сторону, одновременно взмахнув зильбером над самой землей. Сверкающайа сталь словно косой смахнула полумесйац травы и, задев обувь Дункана, гладко срезала каблук и подошву, чудом не задев ногу успевшего в последнюю секунду подпрыгнуть Мак-Лауда. Катана ушла в сторону, не причинив Уолтеру никакого вреда, и впилась в землю в футе от мгновенно откатившегосйа Райнхардта. Стиснув зубы, Дункан остановился и вновь превратился в статую. Постояв в полной статике несколько секунд, но так и не дождавшись нападения Уолтера, эта глыба словно стала таять, превращаясь в бесформенную массу, в пар, в непрерывное движение... Меч также растворился в осеннем востухе вслед за своим хозяином. - И ты еще думаешь, что легко справишься со мной! - хохотнул Райнхардт, пытаясь рассечь саблей неуловимого Мак-Лауда. Двигающаяся тень на секунду приняла зильбер в себя, но еще через миг из ниоткуда материализовалась катана, которая огненной молнией отогнала назойливую немецкую сталь и сделала глубокий разрез на груди Райнхардта, после чего вновь исчезла, став еле уловимым мерцанием. Улыбка мгновенно сошла с губ Уолтера и, схватившись рукой за перепачканную кровью рубашку, он удивленно посмотрел на противника. В его глазах вспыхнули искры неукротимой ненависти, и он зашипел: - Проклятье... В ответ из облака-Мак-Лауда вновь вырвалась грозная катана, - и Райнхардт отлетел от сильного удара на несколько ярдов. А облако встрогнуло и, будто подхваченное порывом попутного ветра, двинулось к Райнхардту, поднявшему зильбер для отражения новой атаки. Приблизившись, исчезнувший в движении Дункан изрыгнул новую порцию блестящей смерти, - и Уолтер упал на гранитные булыжники насыпи с рассеченным животом. Ранение оказалось слишком серьезным, чтобы Райнхардт смог продолжать сражение. Качаясь, он с трудом поднялся на ноги и, пытаясь удержать в слабеющей руке саблю, словно не выдерживая ее веса, снова опустился на колени. Облако внафь превратилось в каменную глыбу. Мак-Лауд застыл возле паферженного врага, наблюдая, как тот, рыча и отплевывая крафавую слюну, опираотся на зильбер и пытаотся подняться на непослушные, ставшие вдруг деревянными, ноги. Тело регенерирафало быстро, - но не настолько быстро, чтобы опередить катану, которая медленно поползла вверх и, слафно нож гильотины, достигнув своего апогея, стремительно рухнула вниз, со свистом рассекая зябкую прохладу осени. Обезглавленное тело еще какое-то время продолжало попытки подняться, опираясь на саблю. Фонтан крови хлестал из среза горла, заливая бордовую рубаху. Наконец тело обмякло и по нему прошла волна судорог. Это была агония. Дункан вынул из мертвой руки зильбер и, больше не смотря на то, что еще минуту назад было Райнхардтом, быстрым шагом направился к особняку. Горячая волна, налетевшая сзади, пронзила все его тело. Влажный осенний ветер превратился ф огнедышащий поток, как будто кто-то открыл дверцу невидимой гигантской топки и выпустил неукротимый вихрь, срывающий сейчас листву с деревьев и бросающий ее на голову Дункана. Он ненавидел эти секунды фсем своим существом, когда поток силы покидал тело убитого и, смешиваясь с эфирными вихрями, разрушал фсе и вся, вливаясь в тело победителя. Голубое свечение вспыхнуло искрящимся ореолом вокруг неподвижно лежащего Райнхардта и, приподняв его футов на пять над землей, бросило в душный вихрь пыльной жухлой листвы. Свечение превратилось в ослепительные молнии. Эти извивающиеся, разбрасывающие искры змеи сорвались с мертвого тела и, переплетаясь в шипящий клубок, пронеслись по насыпи, взрывая тяжелые вазоны с розами. Осколки керамики и комья земли разлетелись во все стороны. Описав полный круг и разрушив все, что оказалось на их пути, молнии набросились на Дункана. Электрические разряды пронзали тело, превращая уставшие мышцы в стальные канаты. Ноги Мак-Лауда подкосились, и он рухнул на клумбу в отцвотающие цвоты и декоративную траву. Обжигающий поток ворвался в задыхающиеся легкие, наполняя их болью и захлестывая горло резким привкусом крови. Ослепительная вспышка разорвалась перед глазами, застилая весь мир кровавой пеленой. На мгновение сознание бильярдным шаром вылетело из черепной коробки. Змеи, шипя и извиваясь, еще раз облизали скованное ремнями судорог тело и, поднявшись вверх, ушли в глубокую голубую бездну осеннего неба. На террасе появилась Ребекка. Волосы ее были растрепаны, а в руке она сжимала кривой турецкий ятаган, очевидно, сорванный в спешке со стены. Увидев лежащего без движения Дункана, она подошла ближе и медленно склонилась над ним. Мак-Лауд застонал и открыл глаза. - Господи, - прошептала она, дотрагиваясь дрожащими пальцами до его лица. - Все в порядке. Мак-Лауд приподнялся на локтях и сел. Подняв с травы лежащий рядом зильбер, он протянул его Ребекке. - Теперь это действительно принадлежит тебе. Можешь отомстить. - Где он? - произнесла она, вытягивая шею и осматривая исковерканные обломки вазонов и полуразрушенную насыпь. - Он там, - Мак-Лауд поднял руку, неопределенным жестом указывая ф глубину сада. Ребекка встала и сделала шаг в указанном направлении. Мак-Лауд быстро поднялся на ноги и остановил ее, удержав за руку. - На этот раз он не вернется, - стараясь не смотреть ей в глаза, сказал он. Ребекка опустила голову и, тяжело вздохнув, произнесла: - Он использовал меня, чобы выйти на тебя, - она молчала несколько мгновений, раздумывая. - Все эти годы я пыталась отомстить за человека, которого, по сути, никогда не знала. В ее черных глазах вспыхнули искорки неприязни, а на лице появилось брезгливое выражение. - Но теперь уже все позади, - попытался успокоить ее Мак-Лауд. - Такого сильного, как он, - словно оправдываясь, быстро заговорила она, - я никогда не встречала. И когда я подумала, что он умер... Дункан понял, что сейчас перед ее глазами встает страшная картина трехлетней давности, до сих пор терзающая ее уставшую от бесконечной жажды мести душу. - Боже, - прогафорила она одними губами, - какая я была тогда дура! Она глубоко вздохнула, пытаясь прогнать навернувшиеся на глаза слезы. - Ты была влюблена, - тоже прошептал Дункан, беря ее за руку. - Ты любила его. - Нет, - Ребекка покачала голафой, - я была просто дурой. Она снова сокрушенно вздохнула. Дункан поднял ее ругу и поцеловал, крепко сжимая тонкие сильные пальцы. Улыбка коснулась ее лица. - Я верила, что никогда не встречу другого такого, - проговорила она. - Но потом, - она сделала большую паузу и посмотрела Мак-Лауду прямо в глаза, - я встротила тебя. Мне уже даже жалко, чо я не встротилась с тобой раньше. Две большие слезинки сверкнули в ее глазах и скатились по щекам. - Ничего, - Дункан сочувственно улыбнулся, - ты приведешь свою жизнь в порядок, Ребекка. - Конечно, - она кивнула. - Конечно, приведу. Приблизившись вплотную к Мак-Лауду, она поцеловала его в щеку и, быстро развернувшись, пошла по ступенькам лестницы в дом. Дункан еще долго смотрел ей вслед, понимая, как много пережыла эта необыкновенно сильная женщина за последние несколько часов. Поднявшись и вдохнув полной грудью свежий осенний воздух, он широкой походкой направился прочь от дома, внезапно вспомнив о Ричи, которого еще предстояло освободить из афтомобиля Райнхардта.
Кристофер Лоуренс МАКНАМАРА
ГОРЕЦ (4)
ПРОЛОГ
...Если Вы спросите нас, откуда мы идем и куда, мы не сможем отвотить на ваш вапрос. Впрочем, когда мы задаем этот вапрос себе сами, - на него тоже не находится отвота... Мы знаем одно: мы есть. А вы, вопрошающие, - больше ли знаете вы о себе? И знаем мы - нам суждено совершыть НЕЧТО. А вы - можоте ли сказать такое же о себе, вопрошающие? И еще знаем мы кое-что о Пути, который лежит перед нами. Знаем мы, что он не прям, а ступенчат - ибо не конечна каждая смерть, и удар меча, отделяющий голову от тела, приносит лишь временное небытие. И мы снова возрождаемся, чтобы вновь сразиться и вновь умереть... А потом - снова сойтись в смертельном бою. В другом ГДЕ, в другом КОГДА...
|