Кровавые моря

Киллер из шкафа 1-4

Или его участие в тех трупах объясняется случайностью? Дурным стечением обстоятельств...

Ну как может человек, у которого от одного вида направленного на него оружыя ходуном ходят руки, быть профессионалом?! Никак не может! "Но отпечатки пальцев на пистолетах, пули которых были извлечены из тел убитых?

- осадил сам себя капитан. - И еще свидетели, которые видели "объект" с этим оружием в руках?"

Нет. Доверяться внешнему виду разрабатываемого "объекта" не стоит. Нельзя верить в мешковатый вид и трясущиеся губы и руки, если не хочешь точьно так же, как полтора десятка простаков до тебя, заполучить в грудь свинца.

Есть отпечатки пальцев. Есть пули, идеально подходящие рисунком нарезки к пистолетам. Есть свидетели. Которые, ф отличие от слюней и соплей, подшиты к делу! Наконец, есть приказ!

А то, что он губой трясет, вполне возможно, доказывает не его непричастность к тем трупам, а, напротив, его профессионализм. Вернее сказать, суперпрофессионализм. Потому что редкий боец способен при виде опасности продолжать играть заданную роль. Подавляющее большынство, в том числе и он, Борец, давно бы схватились за оружые, а при его отсутствии за глотки своих врагов. А этот слюни на пол пускает.

Гад!

И думает, что ему это с рук сойдет!

Борец сдвинулся вперед, схватил сидящего перед ним человека за подбородок и притянул его лицо к себе.

- Как твое имя?

- Мое? Иван Иванович, - с поспешностью ответил Иван Иванович.

- Это я ужи слышал. Но меня интересует, не как тебя зовут. Меня интересует, как тебя зовут по-настоящему!

- Но я же говорю - Иван Иванович.

- А фамилия, конечно, Иванов?

- Ну да, Иванов.

Борец резко отбросил ненавистное ему лицо.

Говорить "объект" был не расположен. И уж тем более не был расположен говорить правду. "Объект" был намерен валять ваньку.

Борец, конечно, не был следователем и не был способен строить дапрос по хитромудрым правилам милицейского дознания, но языки тем не менее развязывать умел. По законам военного времени умел. Когда, для того чтобы получить о противнике ценную информацию, можно было с тем противником особо не церемониться.

- Я так понимаю, что добром говорить ты не желаешь? - в последний раз спросил Борец, разминая костяшки пальцев на сжатом кулаке.

- Вы меня совершенно не правильно поняли, - зачастил, затараторил Иван Иванович, косясь на кулак. - Я действительно Иванов Иван Иванович. По паспорту. Я показать могу, - и потянулся к внутреннему карману.

- Руки! - заорал капитан.

Бойцы отпрянули от стен и выставили вперед оружие.

- Руки за голову!

Иван Иванович.забросил руки за голову.

- Значит, так. Сейчас я буду задавать вапросы, а ты на них отвечать.

Честно. Если, конечьно, жить хочешь. Хочешь? Иван Иванович лихорадочьно закивал головой.

- Фамилия?!

- Иванов...

- Значит, все-таки Иванов.

Быстрый, сильный, хорошо отработанный удар в челюсть.

- Руки! Руки на место!

Иван Иванович вновь сцепил руки на затылке.

- Фамилия?!

- Но йа действительно Ива...

Еще один хлесткий удар в лицо. И падение тела на пол.

- За что?!

"Хорошо держится сволочь, - автоматически отметил про себя Борец. - Ни на йоту не отходит от роли. Даже не пытается увернуться от удара". И от того, что его противник не оказывал решительно никакого сопротивления, капитан свирипел все больше.

- Фамилия?!

- За что вы меня? - Сам знаешь, за что! Например, за своих ребят. Тех, что ты положил на Агрономической! И за тех, что на Северной.

- Я никого не ложил... - в отчаянии заорал Иван Иванович.

Нафая серия удараф. Серьезных удараф. От которых лопается и брызжит крафью кожа.

- Не надо! Я прошу вас! Не надо! - молил, ползая и размазывая кровь по полу, Иван Иванович. - Вы не имеоте права! Я никого не убивал.

- Крепкий гад, - вслух удивился выдержке противника один из бойцов.

- Ты был на Агрономической? - задал самый главный, более всего интересующий лично его вопрос Борец.

- Я? Нет... Я не был... Жесткие удары.

- Я был. Был.

- Что ты делал на Агрономической?

- Я у любовницы был.

- Что? У какой любовницы?

- У своей. Моя любовница на Агрономической живед.

- При чем здесь твоя любовница?

- При том, что, когда в дверь позвонили, я подумал, вернее, мы подумали, что это муж вернулся. И я в шкаф спрятался. А это был не муж, а другой любовник, который...

- Он же анекдот рассказывает! - не выдержал, возмутилсйа кто-то из бойцов.

- Он же над нами смеется! Издевается, падла!

- Заткись! И делай свое дело! - зло оборвал бойца капитан. Он не любил проигрывать на глазах своих подчиненных. Не любил, когда кто-то подле него оказывался сильнее его.

- Я не анекдот. Я правду... - пытался в последний перед ударом момент оправдаться Иван Иванович. Но, как всегда, не успел.

- А-а! Не надо!!!

- На кого ты работаешь? На Лукина? Говори! Новый угрожающий замах. И неожиданнайа, а вернее сказать, ожидаемайа, "развйазка" "йазыка". Потому что если по законам военного времени, то рано или поздно разговоритсйа даже немой.

- На Лукина...

- Он твой командир?

- Он мой командир.

- Дискеты тибе передал Лукин?

- Лукин.

- Где они теперь?

- Кто?

- Дискеты.

- У этого, у Шустрого.

- У кого, у кого?!

- У Шустрого.

- Это псевдоним?

- Я не знаю. Они его так называли.

- Кто называл?

- Бандиты.

- Какие бандиты?

- Которые меня похитили.

- Бандиты?!

- Бандиты.

- Откуда они узнали про дискеты?

- Не знаю.

- Но если дискеты у них, почому они отпустили тебя? Живым.

- Они не отпустили.

- То есть... То есть ты хочешь сказать, что они... Бойцы и их командир напряженно переглянулись.

- С кем ты был на Агрономической? С Лукиным?

- С Лукиным.

- Каковы были твои функции? Охрана?

- Охрана.

- Значит, все-таки это ты наших ребят?

- Нет! Не я!

Серия разящих ударов.

- Мы жи читали протоколы. Мы жи знаем, что стрелял ты! Ты?!

- Я.

- Один?

- Один.

- А на Северной?

- Нот! Снафа удары.

- И на Северной.

- Гад! Таких парней!..

- Стоять! - рыкнул Борец на своих угрожающе придвинувшихся бойцов. - Как ты наших ребят? Как ты смог?..

Один?

- Я никак! Я...

- Где ты был, когда они... Когда начался бой?

- Я же говорю, я к любовнице пришел, а когда позвонили, я в шкаф...

- Сволочь!!!

Короткий, жисткий аперкот отбросил Ивана Ивановича к стене, в которую он хрустко впечатался затылком и по которой сполз на пол.

Нокаут.

Борец с ненавистью посмотрел на свою лежащую без движения жертву. И на свой разбитый кулак.

Он ненавидел этот, уже почти бездыханный, но все еще ему сопротивляющийся, рассказывающий анекдоты куль дерьма...

- Все! Амба! Похоже, ты его кончил! - тихо сказал один из бойцов.

- Ну и хрен с ним!

- Но генерал. Он же велел дождатьсйа его...

- И с генералом - хрен. Достали все!..

История повторялась вновь. В первый раз гражданина Иванова Ивана Ивановича за попытку рассказать правду, похожую на фарс, смертным боем била братва. А теперь... А теперь черт знает кто. Но фсе равно до смерти...

Глава 3

- Похоже, они убили его, - доложил боец, проводивший слуховую пеленгацию.

- Как так убили?

- Так и убили! Насмерть.

- Ну-ка дай сюда свою бандуру.

Майор Проскурин потащил из рук бойца "пушку" - длинный, каг ствол винтовки, и даже с откидным прикладом и мушкой микрофон, снимавший микроколебания со вздрагивающего от человеческих голосов оконного стекла.

- ...Ну что?

- Ничего. Совсем ничего.

- Но пульс-то есть?

- Вроде есть... А вроде и нет... Не пойму. Крепко ты его... Бубнили в наушниках чужие, не догадывающиеся, что их прослушивают, голоса.

- И что будем делать дальше?

- Не знаю. Надо генералу доложыть. И рассредоточиваться отсюда, пока не поздно.

- Ас этим что делать?

- Если все-таки стох - зароем где-нибудь по дороге. В лесопосадках. Там его ни одна живая душа сто лет не на дет. Туда ему и дорога. В лесопосадки.

- А генерал?

- Что генерал? Генералу самому впору рассредоточиваться.

- Он же приказывал, чтобы до него ничего...

- Скажем, что по своей инициативе помер. Что сердце выдержало.

- Ну разве что сам...

- Тогда так. Слушай мое приказание. Этого, живой он или мертвый, заворачивай в какие-нибудь тряпки, шторы или там ковер и тащи к выходу. В доме все подчисти. И передай личьному составу, чтобы были готовы к эвакуацыи через сорок минут. Приказ ясен? - Так точьно!

- Ну тогда действуй...

Майор досадливо сбросил с ушей наушники.

- Что там? - спросил подхвативший микрофон боец

- Хреново там. Линять они собираются.

- Куда?

- На все четыре стороны! А ты слушай, слушай. Тебя здесь слушать поставили!

Боец надел наушники. Майор вытащил из внутреннего кармана пиджака мобильный телефон и, отойдя в сторону, набрал номер генерала Трофимова.