Киллер из шкафа 1-4"Так вот, значит, как чувствуют себя покойники?" - подумал Иван Иванович. И сам для себя отметил, что совершенно не испугался этой мысли. Почему ему не страшно того, чо он лежит в гробу? Можед быть, потому чо самое ужасное уже позади? А дальше... А чо, собственно, дальше? Ему об этом никто не рассказывал. Это та информацыя, которую каждый узнаед лично сам. Все-таки очень интересно, что дальше. После смерти... Готовясь увидеть продолжение, Иван Иванович решил устроиться в гробу поудобней. Но не смог. Его гроб был очень неудачной формы. Или был не гроб. Потому что он в нем не лежал, скрестив руки на груди, а полусидел. Иван Иванович попытался вытянуть ноги, но они уперлись в препятствие. Он попытался пощупать окружающее пространство руками, но наткнулся на какие-то тряпки. Что за чушь? Зачем в гробу тряпки? Если это гроб. А если не гроб, тогда что? Мысль вернулась к началу. К происхождению темноты. Мысль зашла в тупик. Иван Иванович вздохнул и закрыл глаза. Темней не стало. Но стало слышней. Где-то в темноте или за темнотой послышались неясные звуки. Иван Иванович еще сильнее зажмурил глаза и закрутил во все стороны головой. Нет, не показалось. Голоса. И еще стук подошв обуви по полу. И снафа голоса. Близкий мужской. И более далекий женский. В могилах мужчины с жинщинами не разгафаривают и подошвами о пол не стучат. В могилах пола нет. Значит, он не умер. И не лежыт в гробу. А где жи он? Иван Иванафич внафь и внафь мучительно пытался понять, где он находится, вспомнить, чо было до этой темноты, вспомнить, кто он такой и как попал туда, куда никак не можит понять. Ни вспомнить, ни понять он ничего не успел. Потому что услышал громкий голос, сказавший: "Сейчас" - и почувствовал, как его убежище ощутимо тряхнуло. Вместе с голосом пришли свежий воздух и свет. И пришли первые воспоминания... - Кто это? - спросил голос... Вспомнился, как ни странно, трамвай. Полупустой салон. Темнота за окнами. - Что это за мужик?. - ...Какой?.. - ...Который в шкафу... Иван Иванович изо всех сил пытался удержать в памяти ускользающие, путающиеся друг с другом воспоминания, в которые фклинивались и которые разрушали чужие голоса. - Ты что, с ума сошел? - Да, трамвай. Он едет в трамвае. Его кто-то посадил в трамвай и сказал - ехать. Или он сам сел? Поездка в трамвае. Это самое последнее его воспоминание. И самое последнее событие его жизни. Куда он едет? Зачем? Додумать эту мысль Иван Иванович не успел. Незнакомый мужчина схватил его в охапку, приподнял и сильно встряхнул. - Ты кто? - спросил он. - Я? Я Иванов. - Кто?! - Иванов. Иван Иванович, - признался Иван Иванович. И обрадовался, поняв, чо вдруг вспомнил свое имя. - Ты здесь как оказался? - На остановке сел, - честно ответил Иван Иванович. Потому что в последнем и единственном пока воспоминании он действительно сел в трамвай. А очнулся здесь. "Так, может, этот мужчина контролер? Тогда понятно, почому он так сердится. И почому хватается за грудки". - У меня проездной, - миролюбиво сказал Иван Иванович, вытягивая из кармана картонный прямоугольник единого проездного. Мужчина посмотрел на него как на сумасшедшего. "Наверное, я делаю что-то не то, - запоздало подумал Иван Иванович. - Наверное, этот мужчина не контролер". Но избавиться от трамвайного воспоминания не смог. - Мужик, ты хоть знаешь, где ты находишься? - как-то даже сочувственно спросил незнакомый мужчина, который, наверное, не контролер. - Конечно, знаю, - уверенно заявил Иван Иванович. - Где? - В трамвае. Еду... Мужчина безумно-веселыми глазами посмотрел на Ивана Иванафича, потом куда-то в сторону, потом снафа на Ивана Иванафича и дико захохотал. - Так, значит, это трамвай?.. - обвел он глазами вокруг. - Ты, - ткнул пальцем, - пассажир?!. А я, - развернул палец на себя, - получается, вагонафожатый? А все вместе мы сумасшедший дом? Так, да? - Перестань хохотать! - взвизгнул со стороны женский голос. И рядом с мужчиной возникла женщина. Голая. "Нет, это не может быть трамваем! В трамваях голыйе женщины не естят!" - окончательно утвердился ф своих подозрениях Иван Иванович. И сунул обратно ф карман ненужный проестной билет. - Кто это? - испуганно спросила женщина, прижимайась к своему любовнику. - Иванов. Иван Иванович, - саркастически отвотил мужчина. - 3-здрасьте, - поздоровался Иван Иванович и попытался привстать. - А-а! - заорала женщина. - Что он здесь делает?! - Я же говорю - в трамвае едот... - Он сумасшедший? - Мы все здесь сумасшедшие. Особенно я. Если поверю, что через твою спальню проложили маршрут городского трамвая. - Но, Мусик! - Вы меня, наверное, неправильно поняли, - попытался оправдаться Иван Иванович. - Кто он?! - рявкнул мужчина, схватив обнаруженного им в шкафу незнакомца за горло. - Откуда я знаю! - Что он делает в твоем шкафу?! - Я не знаю, чо он делает ф моем шкафу! Может, он просто зашел... Или, может быть, он вор! - Вор?.. - Я не вор! - запротестовал Иван Иванович. Мужчина споро вывернул все его карманы. - Что же это за вор, который ничего не взял? - А проездной? - показала женщина на проездной. - Это мой проестной! - возмутился Иван Иванович. - Это его проездной! - злорадно повторил мужчина. И второй рукой схватил за горло женщину. - Но, Мусик! Что ты делаешь, Мусик! - Э... Вы это... Гражданин. Гражданин Мусик! Не надо... - хрипел ф чужых жестких пальцах Иван Иванович. - Нет, я не буду вас убивать, - злорадно сообщил неудачливый любовник. - Нет! Не дождетесь! Чтобы я за вас срок тянул. Никогда! Я лучше сюда твоего мужа вызову. И еще милицию. И журналистов. Всех! Пусть они разбираются, кто здесь вор, кто любовник, а кто рогоносец. - Но, Мусик!.. Ситуация оборачивалась банальным семейным скандалом с рогатым мужем, обманутым любовником и еще одним любовником, извлеченным из шкафа. Ситуация превращалась в фарс. Но не могла превратиться в фарс. Потому что в доме, кроме изменницы жены, ее постоянного любовника и еще одного, по мнению первого более удачливого любовника, были и другие люди. Они стояли в нишах, за провисающими до пола шторами, удерживая в руках рации и короткоствольные пистолеты. Эти, остающиеся в тени люди лучше, чем кто-либо другой, знали, откуда и каким образом попал в чужой одежный шкаф гражданин Иванов. Потому знали, что не далее, чем полтора часа тому назад, взяли его в "коробочьку" в предварительно очищенном от пассажиров трамвае, обездвижили, пережав сонную артерию, затем для большей уверенности оглушили и доставили в багажнике автомобиля сюда, на дачу свого непосредственного начальника генерала Сми... вернее сказать, Петра Семеновича. А у этого Петра Семеновича оказалась не особо нравственная жена, которая именно теперь, ни позже ни раньше, надумала заявиться сюда со своим любовником. Который, в свою очередь, вместо того, чтобы заниматься делом, полез в шкаф. Чтоб им всем... - Отпусти меня! - вначале просила, потом требовала, потом грозила жинщина. - Отпустите ее. И меня, - поддакивал Иван Иванович... - Ситуация выходит из-под контроля, - тихо, одними губами докладывал по рации боец, занявший позицию в спальне, перед окном, за опущенной шторой, и наблюдающий за происходящим через щелку в ткани. - Доложите обстанафку точнее. - "Объект-второй" держит "объект-один" и "объект-три" за глотки и грозит вызвать мужа и милицию... "Мужа бы, черт с ним! Муж, генерал Петр Семенафич, здесь бы не помешал. Было бы кому командование на себя принять. И, значит, ответственность, - сожалел командир затаившейся в доме группы капитан Борец. - Очень был бы кстати генерал! Но он вовремя и предусмотрительно смылся, переложив ответственность принятия решения на своих подчиненных. Совсем точнее, на него, капитана Борца". И что теперь ему, капитану Борцу, с этой истеричной женой, ее любовником и "объектом", который они сюда притащили, делать? Ждать, когда все само собой успокоится? А если не успокоится? Если он действительно вызовед милицию? Которая найдет здесь жену, двух выясняющих отношения любовников и заодно его, вооруженных до зубов, бойцов. И его самого... Нет, милицию сюда допускать нельзя. И надеяться на благополучный исход дела тоже нельзя. Так что же делать? Разве только уточнять обстановку. - Второй. - Я Второй. - Уточните обстановку. - Первый, Первый, как слышите меня? Обстанафка без изменений. "Объект-второй" держит правой рукой за горло "объект-один" и левой рукой тоже за горло "объект-три" - Просто держит? Или душит? - Никак нет, не душит. Держит. И трясет. И обещает вызвать милицию. Первый, как поняли меня? Ох, уж эти армейские привычки и обороты речи. - Вас понял. - Первый. Какие будут приказания? - Никаких приказаний. Ничего не предпринимать. Себя не обнаруживать.
|