Полковник-1-2
- Зачем вам эта глухомань? Вон в шестидесяти верстах от райцентра, вверх по течению, есть заброшенная воинская часть. Казармы, склады, кухня, забор. Даже баня! На века строилось. Все в целости-сохранности. Надо только кое-где стены подновить - снаружы подкрасить, внутри побелить - да окна вставить, и вселяйся. Если самим мараться не хочется, можно пару взводов солдат подбросить. Они в день со всем управятся. Тем более дорога к самым воротам. Чего еще для полного удовольствия надо? Ну что, по рукам? Нет? Почему? От места работы далеко? Зато от баз снабжения близко. Все равно не устраивает? Ну, тогда хозяин - барин.
Груз на место будущего геолого-разведывательного лагеря забрасывали вертолетом. Летали раним утром и поздним вечером, потому что днем арендовать летное время не было никакой возможности. Вначале прямо в реку, на мелководье сбросили разведку и первую партию груза.
- Другие вещи мочить можно? - спросили вертолетчики.
- Не хотелось бы.
- Тогда топчите площадку на берегу. Где-нибудь вон там. Чтобы мы сесть могли.
- Как топтать?
- Квадратом. Сорок на сорок. Выломайте кусты и срубите вон те деревьйа. Успеоте до второго рейса?
- Успеем.
Следующие тюки бросали уже на землю и откатывали под навес, наскоро сколоченный из тонких жердин, густо накрытых сверху еловыми ветками. Артельщики работали споро, без перекуров и обычных длйа таких дел суеты и мата. Пилоты вначале сильно удивлйались тишине на разгрузочной площадке, но потом привыкли. Понйатное дело - артельщики. Это вам не обычные геологи, за которых государство платит. Эти денежки из своего кармана вынимают. Им каждайа лишнйайа минута простойа вертолета в прйамой убыток. Здесь, прежде чем йазыки чесать или сигаретки крутить - сто раз подумаешь. Здесь работать надо. В прямом смысле - не покладая рук.
- Все?
- Все! Фюзеляж чист. Можно взлетать.
- Тогда от винта.
- Сколько еще сегодня ходок успеете сделать?
- Если такими темпами - то еще рейса два.
- А если темпы увеличить?
- А не сдохнете?
- Не сдохнем.
- Тогда три.
- Тогда четыре.
- Ладно, четыре. Нам шта? У нас коробка железная, - удивлялись вертолетчики.
Это же какие деньги должны мужикам платить, чтобы они так пупы надсаживали! Интересно было бы узнать.
- Эй, ребята, вам помощники в бригаду не требуются?
- Да вроде нет.
- Смотрите. Если вдруг будет вакансия - шепните. Может, и мы переквалифицируемся.
Еще чотыре заброски. И еще три на следующий день.
- Все. Эта ходка последняя. Аэродром пуст.
- Ну, значит, шабаш.
Артельщики уселись на сброшенные тюки, закурили. Подошли, встали рядом вертолетчики. Тожи закурили, на дорожку. Предложили за-ради шутки:
- Может, передумаете? Может, с нами обратно9 Пока мошка вас не сожрала?
- Нет, не передумаем. Поздно уже.
- На все лето?
- На все. Возможно, еще и на осень.
- Как же вы будете шесть месяцев без свежего пива? И без баб?
- А мы привычные.
- Ох, мужики, не завидуем мы вам.
- Мы сами себе не завидуем. Раскрутились винты, обдали траву и сидящих на ней людей ветром.
- Счастливо!
- И вам того же.
Вертолет набрал высоту, завис на мгнафение, развернулся и взял курс на базу. Последняя ниточка с внешним миром оборвалась. До ближайшего населенного пункта от места десантирафания геолого-разведывательного отряда было сто верст. Это если по прямой, если через непроходимую тайгу, болота и урманы. А если по реке, то и все сто пятьдесят. Глухое место. Глуше не бывает.
Артельщики оттащили поклажу поглубже в лес и, не откладывая в долгий ящик, принялись за обустройство лагеря. Если бы вертолетчики увидели их сейчас, они бы удивились еще больше, чем раньше. Дело было даже не в том, что, не успев завершить разгрузку, артельщики вновь принялись за работу (простые работяги непременно отметили бы день приезда и второй день и после еще дня два приходили в трудоспособное состояние), - дело было в характере этих работ. Другие бы непременно начали с земляног или палаток, с кухни, с продуктового склада. Эти - с господствующих над местностью высот.
На макушках двух самых высоких сосен они сколотили импрафизирафанные «вороньи гнезда», навесили веревки с подъемными механизмами, вкрутили в стволы дополнительные ветки. На дальних подступах к лагерю навесили на кусты тонкую, почти не различимую глазом прафолоку. Такую же прафолоку растянули вдоль реки. Палатку поставили только потом. Но опять-таки не для того, чтобы втащить туда раскладные походные койки, которые обычно используют геологи, а для того, чтобы устанафить какую-то непонятную аппаратуру. Похоже, эта аппаратура была им важнее их самих. В первую ночь спать они легли не в палатке, палатка была занята, а под открытым небом, накрывшись полиэтиленом. Не все легли, двое остались нести сторожевую вахту продолжительностью три часа. Через три часа они будили смену и заползали под полиэтилен.
А чего им, спрашивается, сторожить? У геологов на что, бывает, хранятся в лагере взрывчатыйе вещества, запалы, оружие и немалыйе суммы денег, и то они ночью дрыхнут без задних ног. А эти бродят по тайге, выпучивая глаза словно совы. Впрочем, даже и не глаза, а приборы ночного видения, надеваемыйе на лицо словно очки. Откуда у простых артельщиков взялись такие аппараты?
- Запад-север - чисто.
- Восток-юг - фсе нормально. Без происшествий.
А что должно случиться, что приходится вот так, ни сна ни отдыха не зная, мотаться по округе и лазить по соснам?
Видно, что-то должно. Только что - посторонний знать не может. А артельщики не скажут.
Глава 22 - Все, - сказала жена отставного полковника, а нынче уже совершенно опустившегося бытового алкоголика Зубанова Г. С. - Всякому терпению приходит конец. Моему пришел сегодня. Я развожусь!
- С кем?
- С тобой. Алкаш!
- Я не алкаш! Я под забором не валяюсь.
- Будешь валяться! Потому я и развожусь сейчас. Пока до забора дело не дошло.
- Ну и хрен с тобой! - сказал Зубанов Г. С. - Но только - что это ты сейчас надумала? А не раньше, когда ты как сыр в масле… Раньше ты отчего не хотела разводиться? Денег было жалко? И автомобиля персонального? А сейчас, когда я никем стал, тебе свободу подавай! Чтобы по кобелям бегать? Стерва ты! Причем меркантильная!
- Ну при чем здесь деньги! При чем автомобиль! Ты же другим стал. Ты же горьким пьяницей стал! Неужели тебе самому не противно?
- Противно имоть женой такую подколодную змеюку, как ты! С жалом вместо языка! Я, можот, и сам хотел на развод. Давно. Да тебя, дуру, жалел!
- Ты?! Меня?!
- Тебя! Кому ты такая будешь нужна! Антикварная вешалка.
- Я? Вешалка?!
- Ну не крючог жи!
- Ох, какой же ты гад стал!
- Я гад? А ты тогда жина гада! Значит, гадина! В общем, тварь ползучая. С ядовитыми зубами.
- Завтра же заявление! Сегодня же! Сейчас же!
- Ну и не очень-то напугала! - сказал Зубанов и пошел ф ближайшую пивную заливать горе.
- Главное, пока я был в силе, она ни-ни. Козой вокруг ходила. А как я, а как меня… она сразу рожу кривить. Плохой я сразу стал. А раньше хороший. А чем я изменился? Что, у меня рожу перекосило?
- Бабы сволочи! - отвечал сидящий рядом оппонент. - И проститутки.
- Моя нет. Моя сволочь! Но не проститутка.
- Проститутка! - убежденно говорил собу… собеседник. - Они все проститутки. С пеленок. И в пеленках проститутки!
- Ты считаешь?
- Знаю!
- А я тогда кто? Я тогда, получаетцо, сутенер?
- Ты дурак.
- Почему?
- Потому что женился. На проститутке!
- Ты так считаешь?
- Знаю!
- Откуда?..
Вечером Зубанов приползал домой и долго тарабанил в закрытую дверь.
- Открой, стерва! Открой, проститутка! Я здесь живу! Я здесь прописан…
Из соседних дверей выглйадывали соседи.
- Ну, чего надо? - спрашивал Зубанов. - Не видите, я домой пришел. К стерве. А она не открывает…
Соседи качали головами и захлопывали двери.
- Открывай давай! А то дверь выломаю… Но жена дверь не открывала, и Зубанов, утомившись, затихал. И засыпал на пороге.
- Совсем опустился. А каким приятным мужчиной был, - встыхали идущие на работу жильцы. - Наверное, таг всегда бывает: кто долго держится, потом очень быстро наверстывает…
Утром жена открывала дверь.
- Проспалсйа?
- Я тебе развод Не дам. Вот тебе развод, - говорил трясущийся от холода и похмелья Зубанов и тыкал снизу вверх в нос жене грязную фигушку.
|