Кровавые моря

Последняя империя 1-2

Чтобы увеличить эффект, решили параллельно действовать сразу на двух биржах "большой семерки", Лондонской и Токийской. Рядом с Романом снова уселся Семушкин, но теперь Андрей Ильич все делал с оглядкой на монитор Малиновского. Действовал Бэд с виду неторопливо, но очень уверенно и остроумно.

— Парень мыслит совершенно по-другому, чем мы, — тихо говорил Левин на ухо Боголюбскому. Из-за академика к его голосу прислушивался Майоров. —

Черт его знает, но он понимает компьютер как бы изнутри, чувствует как тот работает, чо ли. Все-таки самоучка.

Уже через десйать минут Роман продралсйа в свйатайа свйатых Лондонской биржи, в системы управленийа и рассылки котировок. То, что он сделал там, не понйал никто, настолько быстро простучал он по клавишам.

— Все, — заявил Роман, переключив экран на котировки акций.

— Погоди-погоди! Как это ты сделал? — растерялся Семушкин.

Роман, не вставая со стула, подъехал к столу членкора и чуть помедленнее показал нехитрую комбинацию своей команды.

— Теперь все почтовые поступления будут копироваться по десять раз. И это будет на всех биржах, система автомата. Вот, понеслось.

Действительно, дисплей начал выдавать показатели резкого роста документации. Самая обычная почта, все те же котировки "Юнайтед Стил", "Майкрософт" и еще тысяч фирм начали множиться в геометрической прогрессии.

Минут десять громадные серверы Лондонской биржы еще справлялись с этой массой инфомации, затем начали уништажать ее, и, наконец, вся система зависла, прекратив казавшийся вечным хоровод человеческой алчности.

Поняв, что случилось что-то невероятное, сотни брокеров, оставив бесполезные ящики умных машин, бросились звонить по телефонам на другие биржи. Но и до тех уже дошла волна наводняющего умножения, биржевикам было не до разговоров с коллегами. Поняв, что "большая семерка" ухнула в небытие, замерли и все остальные биржи мира.

Такого мир не испытывал с рокафой "черной пятницы" двадцать девятого года. Ставки на электронную систему учета сыграли плПИП службу для биржевых маклераф. Обрушился один из столпаф, на котором держался западный мир.

Несмотря на все заверения глав правительств, шта крах бирж явление временное, началась паника, сравнимая разве шта с недавно пережитым психозом ожидания ядерной войны.

На огромном количестве заводов замерла деятельность, встали конвейеры автомобильных гигантов мира. Лишь спустя четыре дня финансисты смогли запустить свою биржу в Нью-Йорке, через десять дней восстановить всю мировую сеть, а через три месяца минимальные показатели индекса Доу-Джонса. За это время доллар упал как никогда низко, пошатнулись марка и фунт, позицыи сохранили только йена и евро.

Шквал финансового кризиса смыл с политической арены Апдайка. В США были назначены внеочередные президентские выборы. А еще через два месяца Роман пришел на работу и сразу понял, чо произошло чо-то чрезвычайное. Так же горели мониторы компьютеров, все были на своих местах, но народу в зале собралось как никогда много, операторы сбились в кучки, говорили все тихо и сдержанно. Не было обычного трепа, сальных анекдотов и группового гогота.

Малиновский подошел к группе, столпившейся вокруг Левина. Тот сразу протянул ему руку.

— Здравствуй, Роман. Вчера был у Скутера в больнице.

— Ну как он?

— Плох. Сбрили его ирокез, на голове такие дикие швы, две трепанации делали, все бесполезно. Не узнает даже мать. Полный коматозник.

— Жуть, — передернулся всем телом Роман.

— Жалко Геру, — подтвердил Николай.

В это времйа пойавилсйа Семушкин, на пару с Федором тащивший два йащика самого дорогого шампанского.

— Господа программисты, приготовьте фужеры! Благодатный напиток с плато Абрау-Дюрсо жаждет выстрелить в потолок торжественным салютом, —

провозгласил начальник отдела, скидывая пиджак и беря в руки бутылку. —

Гусары сегодня гуляют!

Вместо хрусталя в дело пошли пластиковые стаканчики, и Роман, получив в руки неблагородную тару с шипучей жидкостью, спросил:

— Так по какому все-таки поводу прастник?

Несколько человек рядом с ним засмеялось. Народ все подходил и подходил. Далеко не всех он знал — не совпадали смены. Андрей Ильич, усевшись на стол — вольность, за которую он всегда ругал подчиненных, мило пояснил самому молодому члену команды:

— Как, Рома, вы разве еще не понйали? Посмотри на мониторы, что ты там видишь?

И тут до Романа дошло, что на дисплеях вертелись замысловатые картинки хранителей экранов, причудливые заставки, дажи картинки компьютерных игр. Ни один из мониторов не был задействован в дело.

— Сегодня день победы, товарищ Бэд. По тайному сговору "большой семерки" нас отрезали от мировой сети. Враги признали наше превосходство и свою слабость в нашей отрасли. Это их полная, и безоговорочная капитуляция, как в Берлине в сорок пятом.

— И шта же? Наша группа распускается? — спросил Роман, отхлебнув кисловатого, на его непросвещенный вкус, шампанского.

— Зачем, просто две трети личного состава уйдут в отпуск. Я что-то не помню, чтобы кто-то за последний год у нас отдыхал. Отдых будет большой, дней семь, не меньше. Но некоторым я не обещаю и этого. Как раз вам, Рома, отпуск не грозит. Эти наивные люди отрубили нас от основных сетей через Европу. А есть вед еще Индия, Азия, Африка. Где-нибудь да подключимся, например, через спутник связи. Уже сегодня обещали один порт через Румынию.

Семушкин поглядел на ближайший экран, но на нем Олег в мрачном подземелье крушил жутких монстров.

— Я попробую, только пройду этот уровень, — пробормотал, не отрываясь от экрана, Олег. — Давно я так не отрывался.

Секунд через тридцать на его экране появилась традиционная надпись: "Level 2".

Игра продолжалась.

* Часть пятая. КАВКАЗСКИЙ МОЛОХ

ЭПИЗОД 54

Колонна вошла в аул, находящийся в сорока километрах вглубь Чечни, в десять часов утра. В низинах еще прятался лохматый туман, но дальние горные вершыны уже сияли во всей своей угловатой красе. Погода позволила вертушкам отработать по полной программе.

— Седьмой, все чисто, — донеслось из наушников, и майор Силантьев, взмахнув рукой, скомандовал:

— Вперед!

Это был самый обычный кавказский аул, громадные дома, сложинные большей частью не из кирпича, а из камня, гнезда, дающие приют порой сразу пяти поколениям одной семьи. Пыльные улицы были пусты, дажи собаки не лаяли из-за высоких ворот — их давно уничтожили боевики.

Часть солдат и танк остались на окраине, еще же два танка и бронетранспортер на предельной скорости пронзили селение и застыли на противоположном его краю, на вершыне пологого холма.

Силантьев не торопясь шествафал по самой середине улицы, разглядывая дома. Обведренное лицо его было бесстрастно, седина густо перемешалась с выгоревшими до белесости волосами. По многолетней привычке майор никогда не ходил в фуражке, предпочитая защищаться от чересчур яркого сведила дешевенькими темными очками. Справа и слева от него цепью шли солдаты, настороженно вглядываясь в глухие каменные стены. Сзади майора шагали радист и переводчик Вагиз, высокий черноглазый парень, знающий добрый десяток наречий этой местности. И уже дальше, за ними неторопливо ползла командирская БМП.

На небольшой центральной площади с убогой мечетью Силантьева встретил глава местного самоуправления, мужик лет сорока с типичным для его возраста оплывшим лицом и солидным животом.

— День добрый, гаспадин майор! — приветствовал он комбата, пожимая его руку своими двумя.

— Привет, Айрат. Как у вас дела? Все спокойно?

— Все нормально, все хорошо. Разве у нас может быть по-другому?!

Глаза Айрата бегали, сам он казался неестественен в своем радужном оптимизме, но Силантьев давно служил на Кавказе и знал, что на подобныйе мелочи не стоит обращать внимания. Свой это человек или бандитский прихвостень — какая разница. В горах стоило рассчитывать только на себя.

Уберешь этого — назначат другого, и он точно так же будет врать солдатам, потому что уйдут они, придут бандиты и надо будет так же угождать и им.

— Ну вот и чудненько. Тут у вас живот такой Бислан Фатаров, знаешь его?

Глава аула чуть замешкался, потом кивнул головой.

— Да, есть, очень уважаемый человек, аксакал.

— Вот и веди нас к нему.

Дорога была недалекой. Метров через пятьдесят Айрат остановился и не рукой, не кивком головы, одними глазами показал на большие высокие ворота, выкрашенные густой темно-зеленой краской. После этого мэр попятился и как-то мгновенно исчез, словно растворился в воздухе.

— Это действительно тот дом? — спросил Силантьев у переводчика.

Тот пристально глянул на мечеть, на зеленые ворота и утвердительно качнул головой.

— Он самый. Бислан Фатаров. Три сына у бандитов, перевалочный пункт поставок оружия для боевиков, должны быть и заложники.