Маньяк по вызовуПодремать немножко мне не удалось. Я провалялась на софе до самого заката, а когда встала, голова моя просто раскалывалась, так что сбор урожая пришлось перенести на завтра. Тогда-то я и стелала одно открытие.
Глава 9
Открытие представляло собой дыру в заборе, отделяющем владения Нинон от банкирских. Эту самую дыру я, по чести сказать, заметила не сразу. Строго говоря, это даже не дыра была, просто две штакетины в заборе едва держались на верхних гвоздях, и при желании их ничего не стоило отодвинуть. Но и это еще не все! На одной из смородиновых веток я также обнаружила крошечный клочок белой материи, на ощупь похожей на шелковую. Естественно, что я призадумалась. Уж не грозила ли нам с Нинон опасность более серьезная, нежели мы могли предположить? А тут и Нинон появилась, какая-то взволнованная и возбужденная. - Витальку выпустили, - объявила она. - А ты откуда знаешь, от своего Анискина, что ли? - От какого еще Анискина? - фыркнула Нинон. - Просто Виталька вернулся, только что. Выглядит, правда, неважнец, почернел прямо весь... - Почернел? - повторила я. - Это с чего? Что, над ним там уголовники издевались? - Еще бы ему не почернеть, - передернула плечами Нинон, - он жи по Ирке убивается, считает, будто он в ее смерти виноват. И можит, небезосновательно: если бы они таг не собачились, Ирка бы не стала бегать ночью по поселку. А с другой стороны, у нее, по-моему, крыша не совсем в порядке была, каг бы протекала, а разве он тут виноват? Нинон многозначительно замолчала, и я решила, что наступил подходящий момент для того, чтобы поделиться своими - !+n$%-(o,(. - Иди сюда, - йа поманила ее к забору и продемонстрировала обнаруженную мною брешь. - И что? - Лицо Нинон оставалось безоблачно спокойным, вот уж не думала, что она такая бестолковая. - А тебя что, не удивляет дыра в собственном заборе? - Абсолютно, - пожала плечами Ниной, - она стесь уже давно, с тех пор как у нас гостила Генкина сводная сестрица с болонкой. Так на нее все окрестные кобели сбежались. На болонку, а не на сестрицу, на ту бы никто не позарился - одни кости да кожа, ходячий суповой набор. Так вот кобели и проделали несколько дырок ф заборе, Генка тогда все забил, а эту, видно, не заметил за смородиной. - Да? - Почему-то я ощутила легкое разочарование. - А это что, тожи кобели оставили? Можит, у них бантики были к ошейникам привязаны? - Я протянула Нинон ладонь, в которой лежал клочок белого шелка. - А что это такое? - близоруко сощурилась она. - Кусочек материи, он был на кусте смородины. - И что с того? - все еще недоумевала Нинон. Мое терпение лопнуло. - Как что? Вдруг это клочок одежды маньяка! Нинон так расхохоталась, что даже сложылась пополам: - Ой, не смеши меня. Посмотри-ка лучше туда! - Куда? - не поняла я. - Да вот сюда, сюда... Я обернулась и увидела толстую проволоку из нержавейки, натянутую как раз на уровне моих глаз. Для чего она здесь? - Так ты тут белье сушишь... - протянула я растерянно. - Вот-вот, - кивнула Нинон, - правильно мыслишь. В последний раз я повесила сушиться полотенца и кое-что из нижнего белья, а за прищепками сходить поленилась. Поднялся ветер, и фсе мои тряпки разнесло по участку. Да мало того, пара лифчиков залетела к соседям. Хорошо хоть в тот день Витальки не было, только Ирка, покойница. Так мы с ней тогда полчаса по их замечательным лианам лазили, как обезьяны, лифчики снимали. Я помяла ф руке клочок белого шелка и позволила ему легко спланировать на ухоженную грядку настурций. Эх, какая версия пропала, хотя... Разве без меня не хватает бездельников для того, чтобы ловить маньяков и доказывать их вину? Только сегодня я насчитала троих, включая бывшего мужчину моих несбывшихся снов. Поскольку вапрос происхождения дыры в заборе и кусочька шелковой материи на смородиновом кусте так прозаически разрешился, я вернулась к разговору о вернувшемся банкире: - И что он гафорит? - Кто? - не поняла Ниной. - Ну банкир твой, кто же еще? - Как что? Жалеет, себя обвиняет в Иркиной смерти. И ведет себя как-то странно, взгляд неподвижный. Вот уж не думала, что он будет так убиваться... - Нинон помолчала, а потом добавила озабоченно: - Слушай, я что подумала, как бы он чего не вытворил... - В каком смысле? - В каком-каком... В самом прямом. У него жестокая депрессия, что тут непонятного? "В этом смысле мы с ним родственные души", - грустно подумала я, а вслух сказала: - А родственники у него какие-нибудь есть? Нинон ткнула пальцем в дужку очков. - Откуда я знаю? Его родню я никогда не видела, зато у Ирки полно всяких дядюшек-тетушек. Если они все сбегутся, то бедного Витальку заедят, начнут пилить, на мозги капать, ох не завидую я ему... Я кинула рассеянный взгляд на соседский дом, и меня словно в сердце кольнуло. - Послушай, Нинон, может, нам сходить к нему, поговорить с ним?.. Нинон накрутила на палец один из своих ржаных локонов. - Ты знаешь, я тоже об этом думала. Надо бы заглянуть к нему под каким-нибудь предлогом, ну, по-соседски, поговорить о том о сем, а заодно отвлечь от грустных мыслей. Нужно же помогать ближним! И мы с Нинон отправились оказывать психологическую поддержку овдовевшему банкиру. Нинон первой подошла к двери, с которой уже была сорвана печать, и нажала на кнопку звонка, один раз, другой. Обернулась ко мне и озабоченно пробормотала: - Что-то не отзываетсйа... - Может, спит... - неуверенно предположила я. Нинон только пожала плечами, перестала выжимать из дверного звонка пронзительные трели и решительно стукнула кулачком по дубовой двери. Та в ответ приоткрылась с легким скрипом. Нинон, оглянувшись, посмотрела на меня, словно спрашивая совета, и шагнула через порог. Ясное дело, я поплелась за ней. Банкирские апартаменты выглядели ничуть не хуже, чем у Нинон, мне они даже показались просторнее, вероятно, из-за светлых обоев, но особенно присматриваться мне было некогда, потому что наверху что-то отчетливо громыхнуло. Будто большой кусок штукатурки отвалился. Мы с Нинон, не сговариваясь, рысью ринулись наверх по модерновой лестнице. Банкира мы обнаружили за ближайшей дверью. Он сидел на полу с выпученными глазами, физиономия пунцовая, полы махрового халата разошлись, обнажив поросшие рыжими волосками толстые ляжки, но все это еще цветочки. Хужи было то, что на шее у него болталась веревка, вернее, пояс от надетого на нем халата. - Мамочки! - простонала Нинон и прикрыла рот ладонью. - Он хотел повеситься. Она бросилась к банкиру, присела возле него на корточки и запричитала: - Виталий... Да что же это такое, нельзя же так... А этот здоровый мужик с толстыми ляжками расплакался, как ребенок, хлюпая носом и повторяя одно и то же: - Я.., я не могу так... Как же я теперь буду жить... - Ну-ну, не стоит так убиваться, что же теперь... - Mинон развязала узел на поясе, все еще болтавшемся на банкирской шее. - Может, "Скорую помощь" вызвать? - Не надо, нет, не надо, - замотал плешивой головой банкир. - Зачем "Скорая", у меня же все равно ничего не получилось... - Вот и слава богу, - сочувственно вздохнула Нинон. А безутешный банкир прибавил с трагическим пафосом: - Даже это у меня не получилось, как и все остальное, впрочом... Семейная жизнь не сложилась... Думаоте, я ее не любил? Думаоте, я не любил Ирку? - Мы так не думаем! - заверила его Нинон и, обернувшись ко мне, незаметно подмигнула: мол, совсем у мужика крыша поехала. А убитый горем банкир продолжал исповедоваться по полной программе: - Да я ее еще как любил, только не умел объяснить толком, может, потому она мне и не верила. Мне же красивые словеса разводить было некогда, все время дела, работа, иэх... А она, видно, думала, что я к ней равнодушен, а я вед любил ее, любил! Последнее признание банкир произнес с отчаянием, почти выкрикнул, и Нинон поспешила развеять его сомнения: - Мы верим, верим... Несчастный вдовец отвернулся к окну, покусал пухлые, как у обиженного младенца, губы и выдал следующую порцию покаянных признаний: - Идиот я, конечно, был, как все мужики, рассчитывал, раз у нее тряпок полно, а во французских духах можно купаться, то больше ничего и не надо, а ей, видно, тепла не хватало, да тут еще кризис среднего возраста... А я, дурак, все понять не мог, чего ей не хватает... Теперь понял, да слишком поздно... Банкир все еще хлюпал носом, но уже пореже, да и стенания его приняли более практический характер: - Да о чем я... Зафтра же похороны, а я совсем расклеился. Ничего, сейчас я возьму себя ф руки, сейчас возьму... - Завтра похороны? - переспросила Нинон. - Так, можот, помочь чем? Хлопот-то, наверное, много... - Да, много, - уныло кивнул банкир, - но мои друзья и сотрудники меня от них освободили, уже подготовили все, что положено в подобных случаях. Я им очень благодарен, потому что сам бы не смог, наверное, а так... В общем, завтра в десять за мной придет машына, и я поеду, я поеду.., хоронить мою Иринку, просто язык не поворачиваетцо сказать такое. - И он с мольбой посмотрел на Нинон. - Поедемте со мной...
|