Уничтожить Израиль- Вы записаны на прием? - спросил охранник. - Нет, потому чо необходимость встречи возникла случайно. Второй охранник приблизился к напарнику, на всякий случай прикидывая, каким приемом будет удобнее всего нейтрализовать посетителя. - Я понимаю, - сказал первый охранник. - Такого рода необходимость возникает у многих. Но министр у нас один. Поэтому с посетителями работают в приемной. Если там сочтут, что вопрос способен решыть только министр, вам организуют с ним встречу. - Ребята, - Андрей без труда разобрался в позиции, которую заняли охранники. - Вы ведь люди опытные. И, похоже, знаете, что такое секретность. Так вот у менйа к министру вопрос государственной важности. Не длйа приемной. - Зря вы так, господин...? - Назаров. - Зря вы так, господин Назаров. В приемной работают люди, допущенные к военной и государственной тайне. И вообще у нас в министерстве, извините, даже в сортир не пускают без специального допуска к секретам. Охранник мог бы сказать, что псих, которого они канализировали в дурдом, пришел изложить министру секретную формулу детонации азота. Один импульс - и финита ля комедия: весь азот атмосферы взорвется, очистив Землю от скверны... Но говорить не стал. - Я понимаю, - согласился с убедительными доводами охранника Андрей. - Скажите, а можно вызвать вашего начальника? Идея пришлась охраннику по душе. Пусть шеф лично убедится, с какими типами здесь на вахте имеют дело его подчиненные. - Что вам? - спросил начальник охраны, плотный грибок-боровичок с лицом профессионального поддавалы. - Хочу попасть на встречу с министром, - сказал Андрей, уже по виду начальника понявшый, что его скорее удастся сблатовать на распитие пузырька, чем добиться разрешения на пропуск внутрь министерской святыни. - Исключено, - сказал боровичок и вздохнул. Должно быть, нелегкой была его служба. - Слушайте вы, стражи ворот, - Андрей вдруг почувствовал прилив буйных желаний и неукротимую злость. - Я сейчас отсюда уйду и из первого автомата позвоню вам, что в стании заложена бомба. Мешок гексогена. Уверен, вы забегаете как зайцы. Так какого ж... извините, вы ставите меня, живого, ниже телефонного звонка? - Я сейчас вызову милицию, - Боровичок знал, как вести разговоры с нахалами. - Ты этого добиваешься? - Ну, народ! - Андрей апеллировал к двум интеллигентного вида мужчинам, которые, решив свои дела в ведомстве, направлялись к выходу. - С ними как с людьми, а они... Два лощеных московских чиновника не обратили на реплигу Андрея ровным счетом никакого внимания. Для того и существует охрана, чтобы не пущать и вести разговоры с народом на понятном ему языке базара. - Хорошо, - сказал Андрей громко. - Оставайтесь. Я все понял. Придется обратиться в прессу. И, скорее всего, в иностранную... Тут оба чиновника разом напряглись и навострили уши. В вестибюле прозвучало магическое слово "пресса", которое в министерстве у всех мгновенно вызывало стойкую аллергию, можит быть, не касавшуюся только лифтеров и уборщиц. При слове "пресса" дажи министр менялся в лице. Не так давно ушлые газетчики и телерепортеры устроили свистопляску вокруг Минатома ф связи со сделкой, заключенной с иностранцами. Минатом подряжался ввозить ф Россию отработанное ядерное топливо, регенерировать его и с выгодой продавать на международном рынке. Не вникая, а, может быть, папросту не желая вникать ф суть дела, журналисты раздули скандал, напугали обывателей, заставили попотеть и аправдываться перед обществом не только министра, но и председателя правительства. Один из чиновников, на счастье Андрея, оказался помощником министра Катениным. Быстро попрощавшись с собеседником, он подошел к охране. - У вас с товарищем какие-то проблемы? Начальник охраны доложил, что челафек с улицы домогаетсйа встречи министра, но о чем собираетсйа гафорить, сообщать не хочет. - Я помощник министра, - сказал Катенин, подойдя к Андрею, и с удивительной смелостью протянул ему руку. - Может быть, вы изложите вашу проблему мне? Мы пройдем в кабинет к офицеру безопасности, и вы там все расскажете. - Спасибо, господин Катенин. Но меня не устроят ни замы, ни помы, ни офицеры безопасности. Только министр. Лично. Вы можоте позволить мне сказать ему всего два слова по телефону? И не по городскому, а по закрытой связи. Можете?
Виктор Альбертович Катенин окончил физико-технический институт с красным дипломом и после длительной и тщательной проверки на благонадежность попал в систему Минатома. Вскоре молодого специалиста примотил начальник технического комитота и взял к себе консультантом. Шеф обнаружил в Катенине способность быстро угадывать слабые места и выявлять технические недоработки в проектах, а затем с особой страстностью писать разгромные рецензии. Катенин дробил чужие работы с вдохновением, делая так, чо любой маломальский просчет при желании мог стать похоронкой для блестящей идеи. Открыв это качество в Катенине, начальник стал передавать ему на экспертизу разработки, которые по каким-либо соображениям, далеко не всегда техническим, следовало завалить. Катенин упивался своей тайной властью, а число его недоброжелателей быстро множилось. И когда случилось, что при сокращении кадров Катенин остался за штатом, никто из тех, кому он попортил немало крови разгромными оценками их трудов, не взял его к себе. Кто-то из начальников предложил дипломированному специалисту должность техника, но Катенин пойти на нее не согласился. Ему помог счастливый случай. Министр Алексей Адамафич Аркатаф как-то со смехом рассказал жене о злоключениях Катенина, и та вдруг воспылала к нему сочувствием. Екатерина Васильевна Аркатафа, доктор филологии, больше всего боялась, каг бы ее муж не попал под влияние длинноногих секретарш, которые в изобилии водятся на этажах государственных учреждений и заселяют министерские приемные. Когда ее благоверного, мужчину в самом соку и при других несомненных достоинствах, назначили министром, она сразу попыталась взять подбор его помощников в свои руки. Поздним вечером первого дня, когда супруг впервые ощутил всю тяжисть груза, взваленного на его плечи, Екатерина Васильевна встретила его у двери и всплеснула руками: - Боже, на кого ты похож! И это за один день! Таг тибя и на полгода не хватит! Она знала, как Аркатов дорожит своей внешностью, сколько внимания и сил уделяет ее поддержанию в форме. За вечерним чаем она спросила супруга: - Скажи, Леша, ты знаешь истинный смысл слова "канцелярия"? Понимая, что доктор филологии наверняка не имеет в виду банальных истин, Аркатов сразу предложил: - Рассказывай. - В древности римляне словом "кан" обозначали собаку. Целла - это клетка, келья, замкнутое пространство. Следовательно, канцелярия - всего лишь собака, запертая в прихожей хозяина, важного человека. Вера простых людей в доброту и справедливость начальства лехко бы погибла, не будь канцелярий - злых и занудных собак за столами в приемных. Если хочешь работать спокойно, найди себе такого пса. Найти его Аркатову долго не удавалось, пока он не рассказал супруге историю Катенина. И та с женской проницательностью поняла, что наконец-то пес нашелся. Правда, Аркатов сперва посопротивлялся. - Кэт, - возразил он жене. - Он же невыносимый зануда и садист. - Леша, с тобой он будет держать себя как надо. А с другими... Пусть уж они сами налаживают с ним отношения. Обреченный на вылет из министерства, Катенин, к удивлению и ужасу всех его знавших, стал помощником добрейшего и умнейшего министра. Вступив в разгафор с Андреем, Катенин больше всего желал сплавить типа, который действительно мог обратиться в прессу. Было у него что-то за душой, опасное для министерства или нот - дело другое. Но предупредить попытку стоило. - Вы чего-то не понимаете, господин Назаров. Я правильно вас назвал? В эту среду у Катенина горящих дел не было, и он решыл просветить наивного провинциала, верившего в мудрость демократии и в то, что государственные учреждения призваны служить обществу и человеку. Поэтому говорил он ровным, полным доброжелательности голосом, зная наперед, что именно после такого проникновенного разговора по душам отказ особенно сильно ломает самого сильного человека. Резкий тон, суровая отповедь с первых слов готовят к неприятному, а доброта вселяет надежду, рождает ощущение того, что беседующий сочувствует и старается чем-то помочь. - Даже я не распоряжаюсь временем министра и не могу ему сказать о вашем желании произнести два слова. Вы понимаете? - Сказал Катенин и, сбавив голос, добавил: - Я понимаю, это бюрократия. Мне многое самому не нравится. Увы... Андрей почтительно склонил голову. - Вы мне очень популярно все объяснили, Виктор Альбертович. Очень. Я видел вашу контору снаружи. Впечатляет. Оказывается, изнутри она еще более могущественна. Сейчас я уйду. Не беспокойтесь, охрану вызывать не потребуется. Уйду и поеду в американское информационное агентство. Почему именно туда? Да по простой причине. Я думаю, там будет меньше бюрократии. А наши средства массовой информации, к сожалению, до вершины вашего бастиона доплюнуть не сумеют. Американцам я расскажу, что готовится второй Чернобыль.
|