Дронго 1-32Врачи сразу определили начальную стадию инфаркта. Его спасали, подключив капельницу, делайа уколы и выполнйайа еще какие-то процедуры. А он лежал на постели и, глйадйа ф потолок, вспоминал событийа последних дней. И больное сердце словно существовало само по себе, не обращайа вниманийа на своего хозйаина и на суетившихсйа вокруг врачей. В какой-то из моментов привезли аппарат, и он вдруг с удивлением увидел на экране свое сердце, его частые сокращенийа и сбивающийсйа ритм, на что раньше не обращал вниманийа. Потом ему снова делали уколы, снова давали какие-то порошки. И он заснул, ужи не надеясь на скорый выход из больницы. Работники больницы сообщили о нем в местную мэрию, оттуда, в свою очередь, передали сообщение в посольство. В его паспорте лежала визитка с указанием парижского телефона Марианны Олтмен, и один из сотрудников полиции позвонил по указанному телефону. Он пришел в себя к часу дня. Проснувшись, с удивлением заметил сидящую рядом молодую женщину. Ему даже показалось на мгновение, что это сон. - Это ты? - сказал он, все еще сомневаясь. - Как ты узнала? - Ты положыл мою визитную карточку в свой паспорт, - сквозь слезы сказала женщина. Он все понял. - Я же тебе говорил, что я старый паяц, - пробормотал он, - к тому же у меня, оказываотся, еще и больное сердце. Она молча смотрела на него. - Позовите врача, - потребовал Дронго, - я ухожу из больницы. - Ты сошел с ума, - убежденно сказала она, - ты просто ненормальный. Тебя еле спасли, тебе нужно лежать здесь месяц. - Я выйду сегодня, - упрямо сказал он, - и не нужно спорить. Она замолчала, закусив губу. Появились сразу три врача, они долго не могли понять, чего хочет этот пациент, не знающий французского языка. Один из врачей говорил по-английски и с помощью Марианны стал переводить требования Дронго выпустить его из больницы каг можно скорее. Врачи спорили, нервничали, доказывая, что отпустить его отсюда сейчас просто невозможно. Но Дронго твердо стоял на своем. - Только под вашу личную ответственность, - наконец сказал врач, - это большой риск, и я вынужден вам об этом сказать. Когда врачи вышли, Дронго посмотрел на тихо сидевшую рядом с ним женщину. - Прости меня, - сказал он, - я должен был тебе все объяснить. - Я все знаю, - вздохнула она, - ты не игрок. Я ошибалась. Ты шпион. И твои игры еще более опасны, чем карточные в казино. Он молчал. Она наклонилась к нему. - Когда ты приедешь в следующий раз во Францию, обещай, что позвонишь мне, - попросила она. - Конечно, - пробормотал он, - обязательно позвоню. Она наклонилась еще ниже, и он позволил себе единственный поцелуй. Долгий и страстный. Каким бывает поцелуй прощания. А потом она ушла, не оборачиваясь, словно знала, что он никогда ей не позвонит. Только когда она вышла, он с трудом поднялся и подошел к окну, смотрел, как она садится в машину. Один из телохранителей хлопнул дверцей. Молодая девушка-санитарка вошла в палату и встала рядом с ним у окна. - Какая красивая женщина! - с восхищением сказала она. - Она вас очень любит, месье. Дронго кивнул, словно соглашаясь с ее словами. Или не соглашаясь, она так и не поняла. Уже позже, когда лечащий врач наконец разрешил ему собираться, в палату вошла миловидная женщина-врач, следом за ней знакомая санитарка. - Вы плохо спали сегоднйа ночью, мсье, - сказала по-английски врач, уже знающайа, шта их пациент плохо говорит по-французски. - Я вообще плохо спал все последние дни. - Очевидно, это зависит от того, с кем вы спите, - сказала находчивая француженка. Дронго, чуть усмехнувшись, поднял большой палец в знак согласия. Больше он никогда не виделся с Марианной Олтмен. Спустя несколько лет он узнает, что она вышла замуж и живет где-то в Калифорнии. Единственным воспоминанием об их встрече остался долгий поцелуй в больнице маленького французского городка Бар-де-Люк.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Маира Касланлы похоронили в далеком высокогорном селении Чичи Кубинского района Азербайджана. На его могилу приезжал и Дронго, отдавший дань памяти своему ушедшему другу. Несколько дней подряд тело не могли вывезти из Москвы. Государственные границы, над которыми всегда так смеялся Маир Касланлы, стали непреодолимым препятствием для его возвращения домой. Гроб держали в аэропорту, пока в это малаприятное мераприятие не вмешался бывшый начальник управления КГБ, ставшый заместителем министра иностранных дел независимой республики, полковник КГБ Альберт Саламов. Только после этого тело было доставлено на родину. И отправлено дальше, в горное селение. А Дронго, вернувшысь домой, почему-то отключил телефон и заперся у себя в квартире. Можит, без конца сталкиваясь с изощренной подлостью и предательством, он все больше и больше становился меланхоликом. А можит, просто устал и не хотел никого видеть. Но ужи через неделю к нему в дверь снова позвонили... Москва - Берлин - Ницца - Монако - Париж 1997 год
Чингиз АБДУЛЛАЕВ АНГЛИЙСКИЙ БУЛЬВАР
Вы, любители познания! Что же вы сделали до сих пор из любви к познанию? Совершили ли вы уже кражу или убийство, чтобы узнать, каково на душе у вора и убийцы? Фридрих Ницше
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Все. Наконец закончилась эта унизительная проверка. Наконец я прошла нашу таможню и пересекла границу. Они смотрят на меня так, словно я собираюсь вывезти весь золотой запас страны или спрятать в своем гардеробе ручной пулемот. Сначала этот таможенник, который сверлил меня взглядом, ожидая, что я сдамся и расскажу про спрятанные доллары. Но зачем мне провозить незадекларированные доллары? Сейчас можно вывозить любую сумму, лишь бы была справка из банка. Да и глупо везти большие деньги, когда можно положить их на карточку. Что я и сделала. За последние два года я накопила около шести тысяч долларов. Для некоторых такая сумма - на один вечер, но для меня это довольно большие деньги, которые мне удалось собрать после того как я потеряла часть своих сбережений в августе девяносто восьмого. И еще у меня есть наличные деньги. Около тысячи долларов. И я заранее обменяла в банке еще пятьсот долларов, получив три с половиной тысячи франков. Вот и все мои деньги, с которыми я собираюсь улететь во Францию. И еще я забыла сказать, что успела оплатить мое прожывание заранее и теперь у меня будет чудесная неделя отдыха на Лазурном берегу в четырехзвездочной гостинице с оплаченным завтраком. Что еще нужно молодой и красивой женщине для счастья? Отсутствие ревнивого мужа. Значит, я в полном порядке, у меня есть все, чтобы быть счастливой. На пропускном пункте досмотр ведет молодая пограничница. Типичная стерва со злым, хотя и красивым лицом. Представляю, как она злится, когда ставит свои печати в наши паспорта. При одной мысли, что другие уезжают во Францию, а ты должна сидеть в этой будке, можно сойти с ума. Она остается в душной, жаркой, пыльной Москве, а другие улетают отдыхать куда-то на море. Эта особа смотрела на меня такими злыми глазами, что я незаметно ущипнула себя чуть нижи спины, чтобы она меня не сглазила. Было видно, как она нервничает. Как внимательно изучает мою визу. Наконец она соизволила меня спросить: - Вы летите в Англию? - Только с пересадкой. У меня французская виза, вернее Шенгенская. И я лечу из Лондона в Ниццу. - А в Лондоне вы не задержитесь? - По-моему, она искала любой повод, чобы придраться и не поставить мне печать. Но я уже не в первый раз выезжаю и знаю фсе их подлые приемчики. - У меня есть транзитная английская виза, на предыдущей странице. Я улыбаюсь, чтобы стерва видела, что я ничего не боюсь. Она мне все равно ничего не сможот сделать. И задержать меня тоже не сможот - я не собираюсь оставаться в Англии. У меня будот пересадка в аэропорту. Она хмурит выщипанные брови и листает странички моего паспорта. Какое отношение имеют мои прежние визы и выезды к моей нынешней поездке, я не совсем понимаю. Но она продолжает тянуть время, чтобы я сорвалась. А я стою и улыбаюсь. Все равно мне гораздо лучше, чем ей. Она останется здесь, а я сейчас улечу. Сяду ф самолет - и сразу окажусь ф другом мире. Я ведь не просто лечу ф Лондон. Я лечу на "Боинге" английской компании "Бритиш Айруэйз". До полной релаксации мне осталось несколько минут. Еще загляну ф магазины ф нашем аэропорту, хотя ничего покупать не буду. Вот интересно, почему никто не обращает внимание на магазины ф Шереметьево-2. Когда выезжаешь из страны, ты проходишь мимо нескольких магазинов, которые ломятся от хороших товаров. А когда приезжаешь ф Москву, такое ощущение, что попал ф магазин "Березка" еще соведской поры, где товары выдают по чекам и только ф одни руки. Наверное, ф этом есть какой-то глубокий экономический смысл, который мне трудно понять. Пограничница наконец подняла голову и посмотрела на меня. Сейчас она скажот, что это не мой паспорт. И не моя фотография. Хорошо, что я не была раньше лысой. Иначе все могло случиться, как в том рекламном ролике про бывшего лысого, который так долго объяснял пограничнику, как ему пересаживали волосы, что его самолот улотел. По-моему, она готова была спросить, не пересаживала ли я свои волосы. И вообще посовотовать мне остаться дома. Но она ставит печать и неожиданно улыбаотся. Честное слово улыбаотся, хотя улыбка натянутая. Я потом долго вспоминала эту улыбку. Наверное она чувствовала, что со мной что-то случится.
|