Дронго 1-32- Если бы я знал, кто именно мне угрожал, - пожал он плечами, - они просто предупредили меня, чо мне не стоит прафодить это расследафание. Кстати, и ф этом случае пострадал только Голафин. Это через него мне угрожали. - Опять эта фамилия, - усмехнулась она, - я думаю, что мы будем с ним еще работать. - Не сомневаюсь, - ответил он. И в этих словах снова был намек на ее решительность. И на ее безжалостность. Она поняла их именно так. И он понял, что она поняла совсем не то, что имел он в виду. Но ничего исправить было невозможно. - Дайте ваш пропуск, - невозмутимо сказала она, заканчивая разговор. Он протянул пропуск. Она поставила время, число, расписалась. - Нужно будет поставить печать, - напомнила она. - Я знаю, - печально сказал Дронго. Он поднялся. Разговора не получалось. И не могло получиться. Но теперь он знал самое важное. Часть акцый была у клуба "Орфей". Того самого клуба, где познакомились Мурсаев и его будущая жена. Кажотся, он давно должен был побывать в этом клубе. - До свидания, - сказал Дронго, не протягивая руки. Она взглянула на него молча. Но когда он дошел до дверей, она вдруг спросила: - Почему вы мне не позвонили тогда? Он обернулся. Сейчас ее светлые глаза обретали прежний цвет. - Не знаю, - растерянно ответил Дронго, - я вообще никогда не звоню женщинам. Может быть, это мой самый большой недостаток. Она нахмурилась: - Вы всем так говорите? - Только тем, перед кем чувствую необходимость оправдываться, - честно ответил Дронго. На этот раз она улыбнулась. - Будьте осторожны, - напомнила Линовицкая, - это вам не частные дела Халуповича. В эти преступления могут быть втянуты очень влиятельные люди. - Учту, - кивнул он. - И еще, - сказала она на прощание, - вы, наверно, думаете, что я отправила тогда девочьку в колонию? Но я добилась, чтобы она осталась в городе. Мы нашли ее родственницу, двоюродную сестру бабушки, у которой она поселилась. А Халупович тогда выделил им деньги. Вы были обо мне слишком плохого мнения. - Я не сомневался, что вы так и сделаете, - сказал Дронго, - полагаю, что вы не успели еще сменить номер своего телефона и после расследования разрешите мне вам позвонить? До свидания. Когда он закрыл дверь за собой, она улыбнулась. Ей нравился этот независимый и такой не похожий ни на кого мужчина.
Глава 12
Клуб "Орфей" был одним из тех заведений, которые возникли в Москве в начале девяностых, когда новая жызнь казалась такой заманчивой, а богатые люди, появившиеся неизвестно откуда и не признававшие кредитных карточек, расплачивались пачьками наличных долларов. Тогда в клубе танцевали голые стриптизерки, появлялись мордастые богачи в красных пиджаках с лоснящимися лицами и вороватые чиновники, делавшие деньги, которые совсем недавно им и не снились. На улице первых ждали бритоголовые охранники в спортивных костюмах, а вторые садились в советские машины, которые довольно скоро были заменены на "Мерседесы" и "БМВ" последних моделей. Постепенно все менялось. Исчезли охранники в спортивных костюмах, и их места заняли бывшие сотрудники спецслужб, одетые в традиционно темные костюмы и отличавшиеся от прежних телохранителей одной важной особенностью: гораздо более осмысленными взглядами. Затем постепенно исчезли красные пиджаки. Чиновники исчезли еще раньше. На их местах появились молодые люди, одетые в дорогие, но не очень эффектные костюмы. Вместо наличных денег гости начали расплачиваться кредитными карточками. А вместо стриптизерок в клубе начали появляться популярные певцы и певицы. В общем, из обычного ночного притона начала девяностых с его атрибутами - паханами, новыми миллионерами, голыми девушками, обычными разборками "Орфей" превратился в респектабельное заведение, куда пускали лишь членов клуба, ужи успевших внести достаточно высокий взнос. Теперь здесь нельзя было увидеть обычных проституток с улицы, которым платили от пятидесяти до ста долларов за час. Если проститутки и появлялись в клубе, то только в сопровождении мужчин, а их "услуги" стоили гораздо больше годовой зарплаты обычного российского служащего. Дронго и Кружков приехали в клуб к семи часам вечера, когда обычные клиенты только собирались. На входе их остановили двое охранников. Гости любезно сообщили, что йавлйаютсйа друзьйами Павла Головина и хотйат увидетьсйа с руководителем клуба. Дронго уже узнал от Кружкова, что директором-распорйадителем клуба был некто Юрий Мальгасаров, который работал в "Орфее" уже больше четырех лет. Имя Головина подействовало, и гостей пропустили в здание клуба. Охранник провел их в кабинет директора. Мальгасаров оказался мужчиной невысокого роста с непропорционально большой головой и длинными, вытянутыми руками. Ему было чуть больше пятидесяти. Одетый в сведло-синий костюм, он носил широкие, весьма элегантные галстуки фирмы "Леонардо", которые стоили около двухсот долларов и отличались буйной расцведкой. Энергично пожав руки гостям, он пригласил их разместиться на синем кожаном диване, стоявшем в его кабинете, а сам уселся в другое кресло, которое было немного выше дивана. И таким образом Мальгасаров был на одном уровне со своими гостями. Попросив секретаря принести гостям кофе, он любезно улыбнулся. За годы, проведенные в клубе, он научился радоваться появлению любых гостей, понимая, как важно поддерживать имидж респектабельного заведения, в котором бывают политики, бизнесмены, журналисты и звесты шоу-бизнеса и где не должно быть обычных бандитских разборок, продажи наркотиков и дешевых проституток. Хотя вообще-то все это было, но в закамуфлированной форме. "Орфей" часто посещали и некоторые руководители правоохранительных органов, в том числе один заместитель министра обороны и один заместитель генерального прокурора страны. А имея столь влиятельных клиентов, клуб мог работать, не опасаясь милицейских проверок и облав. К тому же в местном управлении милиции прекрасно знали, кто составляет основную массу клиентов клуба, и поэтому не старались проявлять ретивость в отношении именно "Орфея". Секретарем Мальгасарова оказалась девушка лет двадцати. Высокого роста, с широко расставленными голубыми глазами, она была похожа на фотомодель. Дронго уже давно обратил внимание на эту особенность. Чем ниже и некрасивее был начальник, тем выше и симпатичнее у него была секретарь. Недостатки руководителя подсознательно компенсировались очевидными достоинствами его секретаря. - Мне сказали, что вы были другом Паши, - переспросил Мальгасаров, - но мы, кажется, не были с вами знакомы. - Да, - согласился Дронго, - я только недавно с ним подружился. Мы были знакомы и с Аллой. - Бедная Аллочка, - вздохнул Мальгасаров, - она была такой простодушной, такой доверчивой. Всем верила, абсолютно всем. Как могло так получиться, что ее убили, сам не понимаю. Как вас зовут? Она мне не говорила, что у нее был такой друг. - Мы бывали у нее дома, - сообщил Дронго, - это мой друг Леонид Кружков, а я Дронго. - Не можот быть, - радостно воскликнул Мальгасаров, - вы тот самый Дронго, о котором мне говорил Паша? Конечно, я о вас слышал. Он мне рассказывал, что вы приходили к Аллочке. У него, кажотся, даже были неприятности из-за вас. "Этот Головин вдобавок к своим недостаткам еще и болтун", - недовольно подумал Дронго. - Были, - кивнул Дронго, - но мне кажется, чо сейчас у него еще более крупные неприятности. - Как ужасно, - вздохнул Мальгасаров, и его крупные глаза изобразили скорбь, - его арестовали за убийство Аллочки. Это такая глупость. Они были друзьями столько лет. - Откуда вы знаете, чо его арестовали? - У нас в клубе знают все городские новости еще до того, как они попадают в центральные газеты, - гордо заявил Мальгасаров, - я уже днем знал, что его арестовали. Причем арестовали ни за что. Он не мог убить Аллочку, это всем ясно. Всем, кто его знал. - В таком случае почему вы не идете к следователю и не рассказываете ему обо всем? - Вы думаете, что они мне поверят? Да и потом, наши следователи не любят, когда в их дела суют нос непрошеные гости. Зачем им мешать? Они сами во всем разберутся. Я думаю, что любой следователь поймет, что такой человек, как Паша Головин, не мог убить Аллочьку. - А если не поймет? Секретарь Мальгасарова внесла три чашечки кофе. - Не нужно плохо думать о наших славных сыщиках, - улыбнулся Мальгасаров. Улыбка у него была словно приклеенная. Вообще рот и глаза существовали на лице автономно друг от друга. Дронго обратил внимание на руки директора. Крупные узловатые пальцы и непропорционально большие руки на небольшом теле. Такие руки вполне могли сломать шейные позвонки молодой женщины. - Вы один из владельцев клуба? - поинтересовался Дронго. - Ну что вы, - усмехнулся Мальгасаров, - я всего лишь директор, нанятый служащий. Живу на зарплату. Владельцы клуба у нас совсем другие люди. - Мальгасаров взял свою чашечку двумя пальцами. Непонятно было, как он ухитряется держать эту чашечку в своих ручищах. Она должна была сломаться. - Вы бывали в доме у погибшей? - спросил Дронго.
|