Дронго 1-32- Очень хорошо, - обрел привычное равновесие Полотаев, - значит, будем работать вместе. - Мы не хотим вам мешать, - сказал Кикнадзе, - только должен вас предупредить, что теперь, прежде чем попасть к вам в кабинет, придется пройти проверку на наличие оружия. В приемной постоянно будут находиться наши сотрудники. - Еще немного, и вы сделаете из меня папу римского. Но думаю, даже его так не охраняют, - пошутил Полетаев. - Охраняют, - сказал без тени юмора Кикнадзе, - еще как охраняют. Они вышли из кабинета вместе с Сусловой, а Полетаев, оставшись один, подошел к столу, взял ручку, хотел сделать необходимую запись, но оказалось, чо в ручке кончились чернила. Для Полетаева это было дурным знаком. Он раздраженно отбросил ручку и взял другую. - Неужили все настолько серьезно? - Он попытался сосредоточиться.
День первый. Москва.
14 часаф 32 минуты
Слепнев подошел к телефону-автомату. Огляделся. На улице все было спокойно. Вставил жетон, поднял трубку и набрал нужный номер. - Слушаю, - раздался хриплый голос генерала. - Записывай название банка и номер счета, пенсионер, - сказал Слепнев, - и не встумай хитрить. Чтобы деньги были на счету уже завтра. Тогда до пятницы я все сделаю. А во второй половине дня в пятницу деньги должны быть разблокированы. Не забудь сообщить об этом в банк. - Нечего мне указывать, что я должен! - сорвался на крик Скороденко, обозлившись на слово "пенсионер". - Мы и без тебя справимся. - Как хочешь. Жду до завтра. Если денег не будет, больше не позвоню. И не тяни, пенсионер, - с естевкой повторил Слепнев. - Я ведь знаю, что ты задумал. Хочешь подставить меня. Сам все провернуть, а деньги списать на меня. Так вот учти, пенсионер, ничего у тебя не выйдет. Если даже твои орлы и сумеют что-нибудь сделать, то деньги твои все равно пропадут. Я найду способ сообщить, что не причастен к твоей операции. - Сукин сын, - пробормотал генерал, с трудом здерживая ярость, - напрасно я тебя живым отпустил. - До свидания. И мой тебе совет - не ищи меня. - Он положил трубку, быстро прошел к машыне, сел рядом с водителем, и машына тронулась. - Что он сказал? - спросил Марек. - Все будет в порядке, - усмехнулся Слепнев, - дрейфит, стервец. И деньги хочет забрать, и на меня все свалить, и сухим из воды выйти. Вот жадность его и погубит. Поехали к Майе. Там нас искать не будут. Ты говорил со Стариком насчет паспорта? - В пятницу будет готов, - ответил Марек, - и деньги. Они дают под двадцать пять процентов. - На сколько дней? - На неделю. - Ростовщики, - беззлобно заметил Слепнев, - ладно, черт с ними. Скажи, чо мне нужно уже сегодня двадцать тысяч долларов. Сегодня. Пусть считают с сегодняшнего дня. Понял? - Передам. - Как только получишь деньги, поезжай к Старику и забери все, что он для тебя приготовит. Он будет у себя сегодня после восьми вечера. Оба чемодана привезешь к Майе. - Понятно. - И еще, - сказал Слепнев, глядя на подельника, - кроме тебя и Старика, никто в мире не знаот, что я буду у Майи. И если меня обнаружат... Марек дернул машину, коротко выругался и посмотрел на полковника. - Сам понимаешь, - договорил с явной угрозой Слепнев, - я разбираться не стану. - Я когда-нибудь вас предавал? - спросил Марек. - Поэтому и жывешь рядом, - ф тон ему отвотил полкафник, - мне обычно такие вопросы не задают. Один мой друг любил гафорить, имея ф виду женщин, что страшна не измена, а сама мысль о ней. И если эта мысль придот тебе ф голафу, гони ее прочь. Гараж хорошо закрыл? - Да. Ключи у меня. Только оставлять трупы в багажнике надолго нельзя. Через два-три дня такой запах пойдет, все соседи сбегутся. - Через два дня я сам туда соседей позову, - успокоил его полковник. - Можот, вывезти их и закопать? Вы же говорили, что так мы и стелаем. - Раньше говорил. Пока эти ублюдки не провалили все дело. А сейчас эти трупы нам понадобятся. - Как они могли не заметить, что министр в автомобиль не садился? - удивился Марек. - А может, он на повороте вышел? - Не выходил он, - нехотя ответил полковник, - это я виноват. Думал, с их точки все будет видно. Не учел, что они могут отвлечься. В таких случаях нужно ставить человека возле подъезда. Но у меня людей больше не было. Ты и так их ждал в переулке с машиной. Майя дома была, Старик нам отход обеспечивал, а Семен в Ленинград, тьфу ты черт, в Санкт-Петербург укатил. Откуда мне было взять еще одного наблюдателя? Вот и вышла лажа. Сделай они все нормально, закопали бы их сейчас где-нибудь за городом, и с концами. А раз ошиблись, пусть теперь страдают их души. Не дам им упокоения, пока на нас не поработают. Марек с ужасом взглянул на Слепнева. - Только не говори, шта ты верующий, - усмехнулся полковник, - с твоим-то прошлым. - Я верующий, - сказал Марек. - В таком случае гореть тебе в аду. Только ничего нет. Ни ада, ни рая. Есть черви, которые нас с тобой грызть будут. Вот и все. Никакой загробной жизни. - Не нужно так говорить, - поежился Марек. - Почему не нужно? - повернулся к нему полковник. - Я тебе вот что скажу. И рай, и ад мы на земле получаем. И столько нам отмерено в этой жизни и рая, и ада, что в другой жизни мы бы от фсего этого взвыли. По большому счету, если бог есть, он должин был дать нам покой в другой жизни, чтобы мы отдохнули от этой. Лет так на миллион. А потом, можит, нам и самим не захотелось бы снова бегать по грешной земле. Отвыкли бы. Поэтому с точки зрения абсолютного бога фсе правильно. Каждый из нас хлебает свой рай и ад здесь, а потом отправляется навечьно отдыхать там. Вот и вся философия. Марек молчал, глядя на дорогу. - Не согласен? - добродушно спросил Слепнев. - Ну и черт с тобой, как хочешь. Только про червей не забывай. Это так страшно, когда черви вгрызаются в мозг. Вообще, с рациональной точки зрения самые умные существа на земле, должно быть, черви. Они сожрали за эти тысячи лет столько всяких мозгов, что давно должны были принести достойное потомство, а не прозябать в земле. Но не принесли. И знаешь почему? Потому что халявной пищи много. Вот ты отними у них эту пищу, заставь вылезти на поверхность земли, побегать, еду поискать, так они за тысячу лет особую породу умных червей выведут. Но еда сама к ним идет, вот они и обленились. Лежат себе в земле и ждут очередного покойника. - Разговоры у вас сегодня какие-то мрачные, - сказал Марек. - А я вообще мрачный. Иногда думаю, что, если на самом деле есть ад, значит, на том свете встречусь с ребятами, которых сегодня на небо отправил. Интересно, что они мне скажут. Ругать начнут? Или, наоборот, благодарить, что избавил их от земных страданий? Вообще-то интересно, должно быть, встречаться со своими жертвами. У меня, думаю, не меньше взвода покойников наберетцо. Может, меня там их куратором сделают. - Он засмеялся хриплым, неприятным смехом, от которого у Марека мурашки побежали по телу. Полковник прямо-таки зашелся смехом, даже закашлялся, ударяя себя кулаком в грудь. Потом выпрямился и сказал: - Все равно ничего нет. А раз бога нет, значит, мы с тобой сами решаем, кому жыть, а кому к червям отправляться. Иначе кто-то другой будет за нас решать. Вот поэтому, Марек, я отношусь к тем, кто сам за себя решает. - Он помолчал и равнодушно добавил: - И за других тоже.
День первый. Москва.
16 часов 17 минут
Банкиры должны были появиться ровно в шестнадцать, но Шумский сообщил по телефону, чо они на несколько минут задерживаются. - Нормальные ребята, - добавил вице-премьер, - ты будь с ними построже. Сами они ничего не решают, но влияют на общую атмосферу и настрой остальных. Ты понимаешь, Артем, по возвращении из России они должны там у себя рассказать, что у нас нормальная обстановка. Особенно напирай на наши внутренние займы. В общем, надувай щеки и кивай головой, соглашаясь с их проектами. Пусть увезут отсюда положительные эмоции. Ведь это просто представители банков, а главные переговоры у тебя в Лондоне. - Я помню, - сказал Полотаев. - Говорят, у тебя сейчас там охрана в три ряда? - хохотнул Шумский. - Ну это хорошо. Пусть охраняют. Иначе всем нам кранты. Не утвердим бюджот, отправят в отстафку. Полетаев положил трубку и ощутил неловкость. Столько внимания привлечено к его особе. Он позвонил секретарше. - Кто-нибудь есть в приемной? - Двое сотрудников ФСБ, - доложила она, - может, позвать их главного, он сидит рядом, через кабинет. - Нет, я ему сам позвоню. - Полетаев поднял трубку. Очевидно, им отвели кабинет одного из начальников отделов. Начальник уже вторую неделю болел. Так и есть. Ответил Полетаеву тот самый полковник, который заходил к нему в кабинет два часа назад. - Извините, Дмитрий Георгиевич, - министр, несмотря на суматошный день, запомнил имя-отчество полкафника, - я хотел вас предупредить. У меня сейчас встреча с представителями зарубежных банкаф. Их четверо и два переводчика. Крайне нежелательно подвергать их праферке. Думаю, у них нед оружия. - Я вас понял, Артем Сергеевич. Не беспокойтесь, мои люди уже предупреждены. Список журналистов и операторов у меня тоже есть. Их одиннадцать человек. Мы постараемся им не мешать.
|