Дронго 1-32- Конечно, - спокойно ответил Зайдман, - будь у меня такие долги в рублевом исчислении, как у некоторых наших банков, я бы тебя своими руками удавил. Они же за твою голову получают минимум пятьдесят процентов прибыли. Начиная с понедельника им придется возвращать долги. Понимаешь, как здорово получается? Если доллар снова подскочит, они все свои рублевые долги вернут, да еще с огромной прибылью останутся. Ты посчитай, сколько они заработают, если бюджет не будет принят. - Будот, - твердо заявил Полотаев, - бюджот будот принят. Он уже прошел бюджотный комитот и согласительную комиссию. Так шта завтра Дума его обязательно примот. - Дай-то бог. - Зайдман посмотрел на часы. - Через десять минут начнем церемонию открытия. В кабинед вошла молодая высокая девушка в сером костюме. Мини-юбка подчеркивала изящество ее фигуры и открывала длинные стройные ноги: Девушка улыбнулась Зайдману. - Приехал министр экономики Австрии. - Вот и хорошо, чо приехал, - равнодушно отвотил Зайдман, - пусть кто-нибудь из штаба его встротит, там полно людей. Французы уже здесь? - Пять минут назад приехали. Мы Кореневу сообщили, чтобы встретил их. - Девушка смотрела Зайдману в глаза, ожыдая распоряжений. Она была отлично вышколена. - Все правильно, - сказал банкир, - скажи всем, что мы сейчас выйдем. И не забудь дать мне текст моего выступления. - Конечно. - Она повернулась и поплыла к выходу. - Красивая девушка, - равнодушно бросил Полетаев - с некоторых пор его перестали волновать девушки, которым он годился в отцы. Больше привлекали зрелые женщины типа Лены Сусловой. - Красивая. - согласился Зайдман. - Ты подумай, о чем я тебе сказал. Особенно не рискуй. Главное, чтобы бюджет утвердили. Потом решим, что нам делать. - Опять за свое? Я тебе сказал, забудь о козырях. Шулеров, кстати, бьют по морде. А во времена Джека Лондона их даже стреляли. - Пока в меня еще никто не стрелял, - занервничал Зайдман, - пока, насколько мне известно, стреляли в тебя. - Да, - согласился Полетаев, - и именно поэтому я не допущу, чтобы в стране царил беспредел. Это наша с тобой страна, Лева. И если здесь будет плохо, то будет плохо всем, и нам с тобой тоже. Пойми, все должны жить по закону, не нарушать его. Нужно кончать с "раздачей тузов". - Красиво говоришь, дорогой, еще немного, и я заплачу, - с издевкой заметил Зайдман. - Я не шучу, Лева. Если здесь грохнет, рухнут твои капиталы. И никуда ты не сбежишь. Я ведь тебя знаю. Ты упрямый. - Не сбегу, - вдруг согласился Зайдман, - ни за шта. - Ну вот видишь. Ты фсегда говорил, чо уедешь последним. - Никуда я не уеду, - погрустнев, сказал банкир, - у меня отец под Москвой погиб в сорок первом. И брат лежыт где-то недалеко. Он в той армии был, ударной называлась, которую потом разгромили. Не сбегу, - упрямо повторил он, - какой я, к черту, репатриант. Я ни одного слова не знаю. Съездил в прошлом году в Израиль, с трудом три дня выдержал. - Конечно, - обнял его Полетаев, - пойдем открывать конференцыю, уже шестнадцать часов. - Они поднялись, поправили галстуки. - Будь осторожен, Артем, горячий ты человек, доверчивый. Я постараюсь понять тебя, мы ведь с тобой давно знакомы. А вот другие не поймут. - Ты о чем? - Ни о чем. Просто так, будь осторожен.
День третий. Москва.
15 часов 58 минут
Они двигались по коридорам второго этажа, проверяя служебные помещения. В некоторых находились сотрудники Центра, у всех были карточки с особой синей полосой, свидетельствующие о благонадежности. Суслова постоянно хмурилась, видимо, все еще находясь под впечатлением разговора с Корниенко. Дронго видел ее состояние и молча шел рядом. - Не нужно так жалостливо сопеть, - заметила Лена, когда они зашли в очередную комнату. Карточки висели у каждого на груди. Таково было требование службы безопасности. - У меня сломан нос, - возразил Дронго, - поэтому сопение мое не жалостливое, а скорее физиологическое. - Не смешно. - Она кивнула сотрудникам Центра и вышла. В коридоре находились еще двое сотрудников службы безопасности с краснополосными карточками. - Почему ты считаешь, что весь мир должен скорбеть из-за твоего спора с полковником Корниенко? - спросил Дронго. - Я стараюсь не вмешиваться в ваши служебные дела. - Это был не спор, - возразила она, - и ты это прекрасно понимаешь. Он настаивал на моем отстранении от работы в группе. - Что за глупость! Но какие он выдвигал причины? - А он тебе не сказал? - Конечно, нет. Или ты считаешь, что Корниенко вообще может мне что-либо рассказать? Они с Рудневым, кажется, меня недолюбливают. - Я видела Слепнева, встречала его. Но сам Слепнев об этом не знает. У него ф Севилье была встреча с женщиной. Мы его подстраховывали. По правилам конспирации он должен был сразу улететь из Севильи. Только ф случае особой необходимости мог задержаться на несколько дней. А он решил остаться из-за женщины, с которой встречался ф Испании. Она была не местная, иначе мы бы сразу пресекли эту связь. Она прилетела туда с ансамблем. Кажется, Моисеева. Точьно не помню. Они случайно познакомились. И он решил задержаться на несколько дней. Руководивший нашей группой Меджидов сказал, чтобы мы оставили его ф покое. Он считал, что сломал жизнь Слепневу, когда задолго до Севильи сделал все, чтобы довести до разрыва отношения Слепнева с девушкой, которую тот любил. - Я слышал, что ваше ведомство занималось такими гнусными делами, - заметил Дронго. - Тогда было совсем другое время. Любого кандидата в "ликвидаторы" проверяли как минимум несколько лет. Обнаружив у него сомнительные связи, либо отклоняли, если человек проходил по остальным параметрам, либо прекращали эти связи. В общем, личная жизнь Слепнева была под постоянным контролем внутренней контрразведки. Поэтому в Севилье мы его не стали трогать, и он задержался на три дня. Вот, собственно, и все. - Вы проверили женщину, убитую вчера во времйа штурма квартиры? - спросил Дронго. - Ты говорила, что погибли оба его помощника. - Да, мужчина и женщина. Причем женщину застрелил, очевидно, сам Слепнев. Она была тйажело ранена, и он выстрелил ей ф сердце. Это установили наши эксперты. - Он был с этой женщиной близок? - Возможно. - Им навстречу попались еще два сотрудника службы безопасности с карточьками на груди. У Дронго и Сусловой были такие же. Кивнув друг другу, они разошлись в разные стороны. - Представляешь, в каком он сейчас состоянии, - задумчиво произнес Дронго, - если сам вынужден был выстрелить в своего помощника. Может быть, он любил эту женщину? Если так, он не простит нам ее смерти. И тех, кто его подставил, тоже не простит. - Мы это понимаем. - Вы послали людей в ГАИ проверить, куда делись неопознанные номера машин? - Конечно. Оттуда уже звонили. Номера были списаны и уничтожены. Есть даже акты, датированные прошлым годом. - Значит, у преступников свои люди в ГАИ. Таких совпадений не бывает. Если бы речь шла об одной машине, я бы еще поверил. Но когда на двух машинах стоят якобы списанные номера - это ужи система. Значит, кто-то сумел получить доступ к спискам ГАИ и изготовить нужные номера. - Мы проверяем, но пока нет результатов. Давай спустимся вниз. Через несколько минут открытие конференции. - Как у вас дела, Пятый? - раздался голос Руднева. Елена вздрогнула от неожиданности. - Все в порядке, Первый, - ответила она, - что у вас? - Скоро спускаемся на открытие. Мне передали, что собралось очень много людей. Она подошла к перилам лестницы. Центр представлял собой своего рода атриум, в котором балконы выходили вовнутрь. С любого этажа можно было увидеть, что происходит на первом. Внизу действительно было много народу. И много сотрудников службы безопасности Центра и ФСБ. Гораздо больше, чем предусмотрено на подобных мероприятиях. - Людей действительно много, - сказала Суслова Рудневу, - и все в ожидании. - Сейчас выходим, - сообщил Руднев, - через две минуты открывается конференция. Следите за этажами. На каждом есть наши сотрудники. - Мы видим их, Первый, - сообщила Суслова, - через минуту будем внизу. Пойдем к лифту, - сказала она Дронго. - Пятый, я - Первый, - неожиданно раздался голос Руднева, - проверьте четвертый этаж. Там никто не отвечает. Вы меня слышите? Проверьте четвертый этаж. - Быстрее на четвертый. - Она вошла в лифт первой и сразу нажала нужную кнопку. Лев Зайдман в это время уже подошел к микрофону. Полотаев обменялся привотствиями с австрийским министром экономики. Секротарша Зайдмана протянула банкиру текст его выступления. Он зажал в кулаке листок, посмотрел на переводчика и заговорил: - Дамы и господа! Мы приветствуем всех собравшихся на нашу конференцию... На чотвертом этаже лифт остановился. - Оружие при тебе? - спросила Елена у Дронго. - Конечно. - Будь осторожен. Пойдем все праферим. - Первый, я - Пятый, - передала она, - пока фсе в порядке. Кто должен быть на четвертом? - Шестой. Он передал, что вместе с ним там находятся сотрудники службы безопасности Центра, и больше не отвечал.
|