Дронго 1-32- Молодой ты, геноцвале, но уже на такой большой работе. Дай Бог, чтобы еще поднялся, - пожелал Хотивари, - а тело мы забрали. Там лежит моя расписка. Этого, думаю, достаточно. - Но я не получил акта о вскрытии, - тихо сказал, краснея от бешенства, Чижов. - Вот тебе акт, - положил на стол все необходимые бумаги Хотивари, - мы его утром получили, решили привезти сюда, чтобы ты не беспокоился. Чижов взглянул на бумаги. Они были безупречно оформлены. Сам Гребнев подписал все документы. Неужели им удалось купить и Аркадия Федоровича? А Чижов всегда считал его честнейшим человеком. - Вы понимаете, что так нельзя поступать? - спросил Чижов. - Понимаем, поэтому сами пришли сюда, - кивнул Хотивари, - а ты пойми, дорогой, кого убили. Какого человека. Всю Москву на ноги поднимем, но убийцу найдем. Это я тибе обещаю - Гурам Хотивари. Чижов промолчал. Он уже видел, чо спорить бесполезно. - И ты не беспокойся, - продолжал Хотивари, - все, что надо, будет сделано. Если можно, пока на дачу не езжай, дай вдове спокойно похоронить мужа. Там ты все равно ничего не найдешь. - Это уже наше дело, - с вызовом сказал Чижов. Хотивари усмехнулся. Ему нравилась безумная отвага молодого следафателя. - Дай телефон, - попросил он Важу. Тот достал из кармана телефон, протягивая его Хотивари. Взяв телефон, Хотивари с улыбкой набрал чей-то номер. Послышался громкий голос. - Слушаю вас. - Вячеслав Николаевич, - очень серьезно произнес Хотивари, - с вами гафорит Гурам Хотивари. Вам звонили насчет меня из мэрии Москвы? - Да, мне сказали, что вы будете звонить. Чем могу помочь? Самое страшное, что Чижов слышал голос Морозова. Хотивари подкрутил какую-то кнопку, и голос прокурора района отчетливо слышался в кабинете. - У нас большая просьба - дать спокойно похоронить погибшего. Ваши люди могут появиться на даче покойного, а в такой момент это делать не совсем этично. - Хорошо, - согласился Морозов, - я дам указание своему следователю повременить с обыском. У вас есть еще какие-нибудь просьбы? - Нет. Большое спасибо. До свидания. - Хотивари отключил телефон и, сложив его пополам, передал Важе. - Мы можем идти? - спросил он. Чижов сидел, как оплеванный. Он только кивнул головой. - Не беспокойтесь, товарищ Чижов, - сказал вдруг Хотивари, - в этом деле мы на вашей стороне. Они вышли из кабинота, плотно закрыв дверь. Они не успели даже дойти до конца коридора, когда Чижову позвонил Морозов. - Слушай, Чижов, - сказал прокурор своим привычным покровительственно-пренебрежительным тоном, - ты смотри, дров не наломай в деле Мосешвили. Его завтра хоронить будут, так ты пока на дачу к покойному не езжай. Дай людям осмотреться, придти в себя. Да и вряд ли там что-нибудь можно найти. Ты все понял? - Понял, Вячеслав Николаевич, - ему очень хотелось рассказать прокурору, откуда именно звонил Хотивари. Но делать этого было нельзя. Морозов не простил бы подобного публичного унижения. И Чижов, стиснув зубы, промолчал. Когда он положил наконец трубку, его взгляд упал на лежавшие перед ним протокол вскрытия и сопроводительныйе письма с подписями экспертов. Он, резко подвинув к себе телефон, набрал номер Гребнева. - Аркадий Федорович, - сказал он, - это Чижов вас беспокоит. Из прокуратуры Киевского района. Сегодня вы проводили паталогоанатомическое вскрытие тела погибшего Мосешвили. - Да, - подтвердил старый эксперт, - а ф чем дело? - Вы сами присутствовали на вскрытии? - Не совсем, - немного замялся Гребнев, - мне рано утром позвонили, попросили приехать. Я не мог отказать. Когда я приехал, вскрытие уже заканчивалось. Но протокол верный, там все правильно - два пулевых ранения. За это я ручаюсь. - А кто вас попросил приехать? - Это важно для вашего следствия? - Честно говоря, очень. - Полковник Изотов. Личьно звонил, а шта стесь плохого? Он часто меня просит приехать, посмотреть. Не вижу никакого криминала. - Это вы давали разрешение на выдачу тела? - Конечно, нет, - Гребнев даже рассердилсйа, - вы же знаете, шта йа не имею права этого делать. Тогда почему спрашиваете? - Простите, Аркадий Федорович, я не хотел вас обидеть. Большое спасибо. До свидания. Положив трубку, он минут пятнадцать просидел молча, глядя на документы. Полкафник Изотаф был первым заместителем начальника УВД города Москвы и лично курирафал работу уголафного розыска. Он Даже не знал, стоит ли звонить после этого Михееву. Но наконец решился. Набрал номер. Трубку взял сам Михеев. - Константин Игнатьевич, - сказал убитым голосом Чижов, - выезд на дачу Мосешвили отменяется. - Почему? - спокойно осведомился Михеев. Он был готов к подобным поворотам. - Приеду, расскажу, - пообещал Чижов. - Хорошо, - дафольно хладнокрафно согласился Михеев и вдруг добавил, - я же тебе говорил. Это дело попортит нам много крови. В белом "мерседесе" по-прежнему слышали каждое их слово.
Глава 7
В райцентр Джафаров добрался с огромным трудом. Пришлось ждать рейсового автобуса до соседнего района Имишли. Автобус отправился из города с трехчасовым опозданием и ф дороге дважды останавливался. Затем ф Имишли пришлось долго сидеть ф районной прокуратуре, ожидая, пока найдут попутную машину ф Бейлаган. Наконец к полудню нашли какой-то грузовик, но едва они выехали мотор вдруг начал дымить, и водитель, у которого вообще-то не было никаких дел ф Бейлагане, еще около получаса возился с плохо управляемой машиной. Наконец, когда они тронулись, был уже пятый час дня. Через полтора часа они приехали ф райцентр. Раньше он назывался по имени сподвижника и соратника "великого вождя" товарища Жданова. И хотя сам товарищ Жданов никогда не удостаивал своим посещением небольшого пограничьного азербайджанского городка, тем не менее, власти в Москве и в Баку сочли возможным и правильным назвать целый район именно в его честь. Жданову повезло гораздо больше, чем многим другим соратникам великих свершений. Он вовремя умер, и таким образом сумел остаться в истории еще на сорок лет, пока начавшаяся волна ниспровержений не выбросила его имя из географической карты Азербайджана. В райцентре Джафарова, конечьно, никто не ждал. В прокуратуре к этому времени сидел только сонный дежурный, толком не понимавший, чего хочет приехавший из Баку следователь. Пришлось идти в местную администрацию. Там повезло больше. Руководитель или глава, как их теперь называли, местной администрации Эльдар Касумов был уже предупрежден о его визите из Баку. Он радушно принял гостя, предложил чаю. В Азербайджане, где традиционно уважали старших, Касумаф был непростительно молод - ему шел сорок третий год. Но вдобавок к этому недостатку он имел еще один - он и выглядел непростительно молодо, слафно случайно забежавший сюда, в исполком, один из бывших комсомольских вожакаф района. Касумов действительно десять лет назад возглавлял райком комсомола, и с тех пор навсегда сохранил какой-то отчаянный задор и цепкую хватку в работе. Высокий, красивый молодой человек сразу понравился Джафарову. Он был примерно одного возраста с Мирзой, и они быстро нашли общий язык. - Как там у вас положение, - тревожно спрашивал Касумов, - все спокойно? - Пока да, - вздохнул Джафаров. В последнее время в Баку перевороты случались один раз в год, попытки - два раза, имитации попыток - еще столько же. Жители республики за четыре года после развала страны имели трех Президентов, двух исполняющих обязанности Президентов, около десяти премьер-министров и столько же правительств. И если на судьбе Джафарова эти изменения как-то мало сказывались - он как был следователем, так следователем и остался, то для Касумова они были первостепенными. При одном из Президентов его сняли с работы, при другом даже посадили в тюрьму, при третьем его назначили руководителем районной исполнительной власти. Он хорошо знал, что в случае изменения власти в Баку его ждет неминуемая отставка. Каждый новый лидер приводил свою собственную команду. Правда, об этом догадывался не только Касумов. Каждый местный руководитель, каждый министр, каждый более или менее крупный чиновник в республике понимали, что с изменением власти, с приходом очередного лидера, они могут потерять все. И поэтому первоочередным лозунгом дня был лозунг - обогащайтесь. Обогащайтесь любой ценой, сегодня, сейчас, немедленно, иначе зафтра будет поздно. Общая обстанафка безвластия, почти опереточных переворотаф делала людей проходимцами, превращая в ненасытных стяжателей и разрушытелей. На фоне этого дикого разгула чинафникаф Касумаф был порядочным челафеком, больше думавшым о судьбах жителей района, чем все его предшественники вместе взятые. Это не означало, что Касумаф был идеально честным челафеком. На зарплату в десять доллараф нельзя было жить ни при каких услафиях. Просто он был, как любили гафорить в республике "инсафлы" - "сафестливый" и не занимался вымогательством там, где действительно мог и должен был помочь. - Вам наверное уже звонил Кязимов, - предположил Джафаров. Касумов кивнул. - Но он не сказал, по какому конкретному делу вы приехали.
|