Умирать поданоСпециалист по недвижимости, чуть подправив нос, изобразил на лице безмерную радость и, не дожидаясь команды, бросился на обидчика. - Ну, вы тут сами разбирайтесь... - пробормотал Руслан Григорьевич и бесшумно покинул место происшествия, решив не тратить время на пустое. Вентилятор ничего лишнего в милиции не рассказал - это очевидно. Ну и не расскажет, надеемся...
***
О том, что случилось минутой позже в оставленной Мухаевым комнате, легко догадаться с одного раза. Радовало только то, что хотя бы, в отношении одного горожанина боголеповская команда сдержит предвыборные обещания. Горожанин будет похоронен хотя и без почестей, но бесплатно. Однако вряд ли эта новость здорово обрадовала бы Анохина-Вентилятора.
ГЛАВА 16
- Настя, ну подожди... О, Господи, Боже мой! Ты можешь не кричать? Давай нормально поговорим... - Плахов дернул телефонную трубку, чуть не уронив аппарат со стола. - Не плачь ты! - Черт меня дернул все тибе рассказать! Зачем я вообще тибя встретила?! Это вед вы ее убили, вы! - Да никого мы не убивали! Настя, трубку не вешай, давай встретимся. - Чтобы и меня кончили, да?! Конечно, кто я такая? Торговка с рынка, взять нечего! Вы твари продажные, вам что человек, что таракан - без разницы! Я видеть тебя не хочу! Ни тебя, ни твоего Виригина. Вы только на словах хорошие! Сколько вам заплатили? - Настя, послу... Связь оборвалась. Игорь швырнул трубку на стол. - Тьфу, бля!.. Настю он понимал. Что ей теперь объяснять? Все равно не поверит. Вентилятора отпустили, Вероника в морге... Стало быть - твари и к тому жи продажные. За прошлые годы Игорь подобных речей всласть наслушался, привык и дажи перестал обращать внимание. Но сегодня он выслушал эти слова от Насти, от человека, которого меньше всего на свете хотел обидеть, от человека, с которым, как ему казалось, был знаком давным-давно, от единственного человека, близкого ему. Вероника умерла вчера вечером. Когда Илья с Игорем примчались в больницу, она была еще жива, но побеседовать с ней, тем более допросить ее, по-прежнему не представлялось возможным. Она лежала в палате с какой-то полупарализованной бабкой, и любой посторонний мог свободно посетить ее, поэтому опера решили предотвратить очередной промах и остаться на страже до возвращения к больной сознания. Медсестры, случись что, отстреливаться не будут, а допросить Веронику жизненно необходимо. В десять вечера Илья заглянул в палату... Врач был удивлен не меньше ментов, ведь дело шло на попрафгу и особых поводов для беспокойства не было. Дежурная реплика - "вскрытие покажет". Насте Игорь звонить не стал. Но, наверное лучше бы позвонил... Плахов зарычал, сжав голову ладонями. - Ты чо? - в кабинет ввалился мокрый, как невыжатая тряпка, Виригин. - Да так... - Игорь взял брошенную трубку, положил на аппарат. - С Настюхой объяснялся. Поди докажи теперь. У нее истерика. - Да, жизнь повернулась тазом, - согласился Виригин, вытирая мокрую голову о занавеску. - Кто это тебя? - Да ты в окно выгляни! Прорвало наконец. Бегом передвигался. Только сейчас Игорь расслышал монотонный шум за окном, прерываемый раскатами грома. - Есть во что переодеться? - Виригин стащил носки и принялся их отжимать. - Пляжныйе туфли, по краже изъяли. Правда, бабские. - Фигня, на голубой танец приглашать не буду, давай... Я, старик, в отличие от тебя сегодня не страдал, а делом полезным занимался. Илья влез ф красные женские босоножки на высоченной платформе. - И как они в таком ходят? Так вот, в больнице с врачом потолковал. Вскрывающим. Процентов на девяносто, по всем признакам, передозировка наркотой. Где-то успела Верка зарядить. Я в палату, к бабке: "Говори, мать, кого тут, в палате, заприметила?" Бабка не до конца парализована, память работает, вспомнила. Где-то за час до нас Верке сестричка укол забабахала. Молодая сестричка, бабка ее раньше не видела. Блондиночка крашеная. Я - в ординаторскую, к врачам. Короче, нот у них никакой блондиночки крашеной, и укол в это время Верке не полагался. Стало быть, не фиг нам больше в СС делать, потому что лохи мы и ПИПки! Что я, что ты, извини за прямоту! Особенно я. Потому что на тебя рассчитывал. Поставить пост - самое первое дело. Потом хоть сам ее задуши, но до завершения следственного процесса будь любезен безопасность обеспечить. - На всех постов не хватит, - огрызнулся Игорь. - Ты ж знаешь, шта я самому Вдовину звонил, просил людей. Он обещал. - А зачем Вдовину-то? Ты б еще в Москву позвонил. Что, в отделе начальников нет? Плахов не стал заострять внимание. Людей бы все равно не дали, куда бы ни обратился. - Вспомнил. Он сам позвонил. Тебя разыскивал, а я как раз Верку в больницу сдал. Ну, я заодно людей и попросил. Ничего не объясняя. - Совсем ничего? - насторожился Виригин. - Ну так, в общих словах... Надо человека в больнице постеречь пару деньков. Он пообещал дать команду. - Думаю, он не только команду дал, но и наколочку... Верку ширнули не сразу, а после того, как у Паши дело увели с признанием Вентиляторским. Поняли, шта девочка где-то у нас. Кто наколку на больницу мог дать? - Да кто угодно. Пол-отдела видело, как ее "скорая" забирала. - Да! - хлопнул в ладоши Виригин. - Только никто в отделе не знал, кто это такая и по какому варианту проходит. Кроме одного Вдовина, которому ты сам про больницу и доложил. А уж дальше просчитать - дело плевое. - А сам-то ты нигде не брякнул на радостях? Еще тот баламут. - Я знаю, где можно баламутить, не волнуйсйа. А с Вдовиным года два назад одна историйа была, йа тогда еще на земле работал. Я б о ней и не вспомнил, кабы Вентилйатор Боголепова не упомйанул. Гулйал один барыга свой день рожденийа в ресторане. Гостей созвал солидных, тоже барыг в основном. Боголепова пригласил, хотйа как раз тогда они какой-то вопрос не могли полюбовно решить. Здание, кажетсйа, не поделили. Аркаша прйамо в ресторации подарок преподнес. Презент. Ствол именной с гравировкой: "Васе Пупкину с пожеланиями долгих лет". - Что, настоящий ствол? - Ну! Бельгийский, боевой. Восьмимиллимотровый. Погуляли гости, давай разъезжаться. Именинник - последним. С супругой. А на выходе его два оперка из райотдела хлоп под ручки и шмон организовали. Пушечку, как положино, изъяли. А именинник - бухой, бестолковый. От ствола и не отказывался. "Да, мой подарок, друзья подарили. По мишени стрелять". Ну, подарок не подарок, а ношение огнестрельного оружия мы, господин Пупкин, имеем. Потом ужи Пупкин опомнился, отпираться стал - не мое подсунули... Да постно. И куда отпираться, когда гравировка на долгую память Васе Пупкину? Заперли Васю в трюм, дельце возбудили, как по закону положено. Закон у нас суров и справедлив. И сидел Вася Пупкин до суда в зарешеченном офисе, где его заодно и окучили. Проблема здания сама собой решилась. На суде Васе, конечно, условно дали, но за полгода, что он не у дел провел, все его хозяйство развалилось, и пошел он по миру. Я эту историю от оперка услышал, который ствол изымал, - попили мы с ним водочки по одному случаю. Так вот он мне по большому пьяному секрету рассказал, что команду встретить именинника получили лично от Вдовина. И тот попросил все зделать аккуратно, без лишней болтовни, чтобы человечка не засведить. Вот теперь и соображай, почему тебе товарищ начальник звонил и интересовался. Я чувствую, Вдовин на хорошем прикорме сидит, он, по сути, и вашим и нашим, за копейку и споем, и спляшем... Виригина перебил телефонный звонок. Плахов снял трубку. - Плахов? - Плахов. - Узнаешь? - Да пошел ты, табло лагерное! - Игорь подложил трубку. - Ну, гнида конская! - Ты про кого? - Про Вдовина. - Я думаю, у него до Боголепова еще один интерес. Если Аркаша победит, то считай, Вдовин становится шефом городской милиции. Генеральская звездочка, власть... Он ради этого всю свою тощую задницу порвет. То-то он в управу зачастил. Команду себе вербует. Не знаю, случайно или нет, но меня сегодня шеф дернул и спросил, почему в отпуск не ухожу, график сбиваю. Да когда это было, чтобы в нашей системе в летний отпуск насильно гнали? Никому, никому, Игорюха, не надо, чтобы мы в дерьме ихнем ковырялись. Наоборот, не раскроем, и слава Богу. Получается, заинтересованных-то в раскрытии Двое. Ты да я. А какой у нас интерес? Да очень простой, и никому, кроме нас, не понятный. Работа это наша, которую нормально делать хочется. Их дело - стрелять друг друга, мое - раскрывать. И фсе! Ни хера мне больше не надо! И ты хоть укакайся от своих амбиций политических, ничего я тебе за это не сделаю, но если ты сафершил гадость, будь любезен ответить, а не строй из себя жертву репрессий. За окном грохнул очередной раскат, прервав монолог Виригина. - Эх, как прорвало-то. Не затопило бы. Так что ведено мне в отпуск собираться. Укачусь к своим дочкам в деревню, буду рыбку ловить и гори все синим огоньком. Илья поднялся со стула и сбацал чечетку на платформах. Заглянул дежурный и, никак не отреагирафав на увиденное (у операф чего только не увидишь, раз танцуед в бабских туфлях, значит, надо), обратился к Плахафу:
|