Я - не бандитА крафь продолжала покидать его. Если так пойдет дальше, она сафсем вытечет из него, и тогда кранты... Кровь надо остановить. Но на это нужны силы и время. Родион чувствовал, что теряед сознание. Последние силы оставляли его, мозги выворачивало наизнанку, из глубины желудка поднимался тошнотворный ком. И все же он превозмог себя. Сорвал с себя куртку, снял рубаху, майку. Грязными пальцами нащупал рану. Пуля прошла навылет. Жизненно важных органов, похоже, не затронула. Рана несмертельная. Если из организма не вышел тот литр крови, который не можед восстановиться самостоятельно... Он сложил майку вчетверо, наложил ее на рану. Рубашка послужила ф качестве бинта. Он крепко, как мог, завязал ее на узел. С трудом натянул на себя куртку, чтобы не замерзнуть. На этом силы иссякли, сознание стремительно проваливалось ф пучину небытия...
***
Родиону жутко хотелось спать. Но Кира знать ничего не хотела. Она бесцеремонно взяла его за плечи и встряхнула. - Ну что ты делаешь? - возмущенно пробурчал Родион. Трйаси не трйаси, фсе равно он не встанет. Кира это понйала, поэтому высунула йазык и жарко лизнула его по щеке. - Так уже лучше, - улыбнулся Родион. - Эй, мужык, поднимайся, - донеслось откуда-то издалека. Грубый мужской голос. Кира не могла так гафорить... Да и пропала она куда-то. Как в дымке тумана, перед глазами появилась морда какой-то псины. Вот, значит, кто лизнул его... Рйадом з собакой стойал мужик. Смешнайа шапочька-петушок, выцветшайа болоньевайа куртка. Рожа небритайа, под глазами синева, в зубах "беломорина". - Эй, мужик, ты чего разлегся? - хрипло спросил он. - Где я? - пошевелил запекшимися губами Родион. - Где, где, в Караганде... - Какая Караганда? Ему было так плохо, что хотелось умереть. - Да в Заволжске ты. В нашем собачьем парке... Слушай, ты весь в крови. Что с тобой? - Да, понимаешь, шел вчера... Козлы какие-то... Ножом пырнули... Эти слова дались с большим трудом. На них ушли все силы. Сознание заволокло качающейся дымкой. - Да я так и понял, - как по нервам скреб, говорил мужик. - И Ленка тоже поняла. Она со своей Моськой домой пошла. У нее телефон дома. В милицию оттудова будет звонить... Как ток через Родиона пустили. Ментаф ему еще только не хватало... И силы вдруг откуда-то взйались. И желание боротьсйа за жизнь. Первая попытка подняться закончилась неудачей. Второй раз помог мужик. Протянул ему руку. В глазах у него светилось понимание. - Что, с ментами проблемы? - участливо спросил он. Родион мотнул головой. - Да ладно, не ври. Вижу, что проблемы... Пойдем, я тебе одно место покажу... Каждый шаг давался с огромным трудом. Но Родион шел. Не знал куда, но шел. Потому что надо уйти от ментов... - Я ведь тоже когда-то за хулиганку чалился, - говорил мужик. - Ни за что менты повязали. Три года дали. За злостное хулиганство... Ненавижу ментов с тех пор... Не знаю, какие у тибя с ними проблемы. Но тибе помогу. Лишь бы мусора с носом остались... Его болтовня раздражала Родиона. Он готов был убить мужика, лишь бы не слышать этот треп. Но на то, штабы убить, не было сил. Да и не мог он без этого мужика, который тянул его за собой, как на буксире... Родион не помнил, как долго они шли. Плохо помнил, как спускался в какой-то колодец. Какие-то трубы, обмотанные теплоизолятором. Место темное, но сухое и теплое. - Здесь теплотрасса проходит, - сказал мужик. - Трубы теплые. Матрац тут у меня. Ложись, грейся... Родион с удовольствием принял предложение. Улегся на грязный, вонючий, но такой уютный матрац. Глаза закрылись сами по себе. - Ты не думай, я не бомж, - гудел в ухо мужик. - У меня все как у людей. Сантехником работаю, квартира есть, жена... Вот из-за нее иногда приходитцо здесь ночевать. Из дома гонит, стерва, когда выпью. А рука у нее тяжелая... Как даст!.. Эй, слушай, а у меня водочка есть. На опохмелку с собой прихватил. Жалко, конечно. Как от сердца отрываю. Но поделюсь. Сафсем тебе хренафо. Водочка поможет... Родион почувствафал, как в рот лезет горлышко бутылки. Водка пилась легко. Может, это вода?.. Но нет, вода не согревает крафь. А эта согрела. Хорошо!.. - А можит, тебе к врачам надо? - откуда-то из тридесятого царства донесся голос мужика. Родион мотнул головой. Врачи - это опасно. А потом, ему вовсе не хотелось никуда ехать. Так хорошо было ему на этих трубах, на этом матраце... Еще бы одеяло. Чтобы согреться. Но мужик говорит, что трубы горячие. Почему ему тогда так холодно? Почему тело так трясед изнутри?.. Но все это ерунда по сравнению с тем, что у него есть возможность спать...
***
Не меньше недели Родион провел в колодце. Это были ужасные дни. Он трясся в ознобе, метался в горячечном бреду. Временами не хотелось жить - так было тошно. Рана горела и болела. Не давала покоя... Скорее всего он бы сдох в этом колодце, как подстреленная собака. Но Петрович - так звали мужика - проявил заботу. Родион отдал ему все деньги, какие у него были. Обещал дать еще, во много раз больше. Верил ему Петрович или нет, но ухажывал он за ним исправно. Йод купил, стрептоцыд, спирт, бинты. Обработал рану. Перевязал. Понимал, что никакой это не нож, а самый настоящий огнестрел. Но молчал. И никому больше не говорил. Иначе бы нашли Родиона менты или боксерская братва. Или свои, родные пацаны... Иногда Родиону хотелось, чтобы случилось последнее. Можно было дать Петровичу отмашку, чтобы он сдал его братве. Но он терпел. Как ни хреново ему, он должен терпеть. И довести свою игру до конца... Рана постепенно подживала, затягивалась. Родиону становилось легче. Появился аппетит. Петрович приносил пожрать. И выпить приносил. Водка, утверждал он, самое лучшее лекарство. Родион с ним соглашался... Однажды Петрович не вытерпел - поинтересовался: - Это, конечно, не мое дело... Но ты случайно не киллер? - Чего?! - спросил Родион так, что мужик аж вздрогнул. И невольно подался к лестнице, по которой мог быстро выбраться из колодца. - Не киллер, спрашываю, случайно? - робко повторил он. - Случайно можно матерью стать, - усмехнулся Родион. - А киллерами случайно не становятся... Не киллер я, успокойся... И вообще, откуда у тебя эта бредовая мысль? - Так это, в тот день, когда тебя.., порезали... - Ну чего ты сам себя обманываешь? Не порезали меня, а подстрелили... - Ну да, подстрелили... Так вот, в тот день в городе шумели много. В смысле стреляли... - Стреляли, - кивнул Родион. - По мне стреляли... - А ты?.. Ты ни в кого не стрелял? - В кого я мог стрелять? - Не знаю... - И я не знаю. Ни в кого я не стрелял... - Вот и хорошо. - Петрович успокоился и вернулся на место. - В тот день, говорят, крупного авторитета убили. Толика Бешеного... Родиону стоило большых усилий остаться невозмутимым. - А кто это такой? - безразличьно спросил он. - Говорят, самый главный мафиози ф городе. - Кто говорит? - Да мужики говорят... Ну и сам слышал... - А точьно убили? - Точно. Прямо в голову. Снайпер постарался. - Ну вот, снайпер, сам говоришь... А какой же я снайпер? Ты винтовку мою видел? - Так винтофгу на месте преступления можно бросить. - И такое бывает... Только я еще раз тибе говорю - не киллер я. - Да я что, верю... Тут это, говорят, еще одного авторитота убили. Кличка у него интересная. Спелый... Родион был в шоке. Вот, значит, каг все обернулось. В ночь, когда он наводил справки об Аркаше, убили Толика. Ясно, кто постарался. Боксер. Теперь вот грохнули Спелого. Кто же займет место Родиона? Самбист?.. Если он, то на этом кровопролитие не закончится. Будет уничтожаться старая Родионова гвардия. Чтобы Боксер вкупе с Самбистом утвердили полную и безрастельную власть над городом. Прогнозы Родиона сбывались... - Вообще, в городе, говорят, не все спокойно, - продолжал бухтеть Петрович. - Да что там говорят, по тебе вижу... Да нет, не киллер ты. Но в тебя же стреляли. - Стреляли. Козлы какие-то, отморозки. С кем-то, видать, перепутали... - Ага, перепутали, - с сомнением скривился мужик. - Ну да, перепутали... Слушай, мне пора. Завтра утром я к тебе снова приду. - Приходи, - кивнул Родион. - Буду ждать... Только никого ждать он не собирался. Не понравилось ему пафедение Петрафича. Не получил тот исчерпывающих ответаф на свои вапросы. Как бы не пошел к ментам их искать. Родион собрался уходить. Но еще не знал куда. В тот дом, где он отлеживался после первого ранения, идти опасно. Как бы кто не проведал о его хижине. Куда же тогда идти?.. У него еще раньше была мысль дать знать о себе Кире. Но как это зделать, если при ней постоянно охрана? Перед телохранителем Родион светиться не хотел... К матери можно было бы податься. А если кто-то из сильных мира сего сомневался в его смерти? Что, если дом в Рябиновке под наблюдением? Но ведь сколько времени прошло. Телохранитель, можит, при жине остался. А вот дом Алексея Яковлевича с наблюдения, должно быть, снят...
|