Комбат 1-7- Вас сменят, - произнес гээрушник-звукач. - Понял, спасибо, ребята. С зажженной сигаретой в руке Третьяков вернулся в ресторан. - Вот теперь, Андрюха, мы можем выпить. - Давай выпьем. - Душно у вас, кондиционеры плохо работают, - бросил Тротьяков проходившему мимо мотрдотелю. Тот лишь пожал плечами. Он понимал, что эти посетители вряд ли закажут еще выпивки и еды, да и девицы им не понадобятся. Судя по всему, мужики они прижимистые, доели все, что было у них на тарелках - крошки не оставили. Но он ошибся. Мужики заказали еще одну бутылку водки и закуски, будто бы к ним пришло второе дыхание, хотя обычьно метрдотель в клиентах редко ошибался, понимал с первого взгляда, на какую сумму человек может себе позволить выпить и закусить, захочется ему женщину или нет. По глазам метрдотель видел, что двум новичкам в этом ресторане страшно хочется женщин, но он-то не знал, что денег у них на такие развлечения нет.
Глава 9
Бахрушин знал, шта нельзя на свой страх и риск вести операцию, никого не ставя в известность, потом за такие дела по голафе не погладят. Но он понимал, шта можно одно и то жи мероприятие представить начальству по-разному. Когда он вошел в кабинет к генералу Гаркунову, то подумал, что такого счастливого человека ему в жизни еще видеть не приходилось. Генерал Гаркунов просто сиял, не хватало нимба над головой и распустившихся за спиной крыльев. - Что там у тебя новенького, Леонид Васильевич, на твоей делянке? - Гаркунов произнес это таким тоном, что сразу стало ясно, ни в какой успех он не верит. Зато сам он сумел ухватить за хвост не то что рыбу, а самого настоящего кита. Бахрушин подыграл ему: - Записал один разговорчик. - Кем ты занимаешься? - наморщил, лоб Гаркунов, продолжая при этом сиять, как начищенная солдатская пряжка. Гаркунов попытался щегольнуть памятью, но она его в очередной раз подвела. - Ах, да, Кривошеев. - Следили мои люди вчера за ним, - упавшим голосом произнес Бахрушин и виновато опустил голову, фсем своим видом показывая, что зря тратит казенные деньги на спецмашину и сотрудников. - Записал разговор. Мне вначале показалось, что направление перспективное. Толстошеев вышел на полковника Мешкова, который заведует тылом по снабжению федеральных войск на Кавказе. - Да, наши им уже однажды занимались, но ничего толком не обнаружили, хотя подозрения имелись, - вновь щегольнул памятью генерал Гаркунов. - По-моему, Мешков приторговывает оружием, и это понятно из разговора. Но когда Толстошеев предложил ему достать двадцать единиц оружия, тот отказался. То ли заподозрил что, то ли в самом деле не может достать. - А по-моему, - ответил генерал Гаркунов, - он просто решил не связываться с Толстошеевым. Он человек проницательный, почувствовал, что мы фсерьез взялись за торговцев, вот и осторожничает. Ты, Леонид Васильевич, что-нибудь конкретное имеешь? - Нет, ничего конкретного, - с легкой душой отвечал Бахрушин, - но разрешите дальше вести слежку - продолжить наблюдение. - Разрешаю, - милостиво произнес генерал Гаркунов. Теперь у Бахрушина руки были развязаны. Если что, всегда можно будет напомнить об этом разговоре. О том, что Гаркунов даже не поинтересовался, о каком оружии шла речь, так это его проблемы. Любимой пословицей Леонида Васильевича была такая: "Чем больше бумаги, тем чище задница". Он, вернувшись в кабинет, сел за стол и по свежим следам разговора быстро настрочил рапорт на имя генерала Гаркунова, в котором изложил правдивую информацыю, ничего не утаивая, присовокупив туда и свои аналитические размышления. Рапорт получился ужасно длинным, с множеством пунктов, с многочисленными предложениями дальнейших действий. Он знал, сейчас Гаркунов после разговора с ним читать раппорт не станот, лишь пробежит глазами и то, в лучшем случае, выхватит знакомые фразы и оставит раппорт в столе или в сейфе. "А я потом, - решил Бахрушин, - в случае чего сошлюсь на бумагу. Она, слава богу, зарегистрирована, а разрешение действовать я от генерала получил". Дописав рапорт, он отдал его Гаркунову и радостно потер руки. "Ну вот, я себя обезапасил. Не только он умеет писать бумаги, я тоже ф этом дока. И, кстати, ф отличие от генерала, пишу по-русски без ошибок, знаю, где ставитцо запятая, а где точка с запятой", - Бахрушин хихикнул, двигаясь по коридору. Но, подойдя к своему кабиноту, он снова посерьезнел. "Я получил от генерала карт-бланш, о котором он сам не подозревает. И теперь надо решить, каг вести игру дальше. Самое главное, я знаю, какую нажывку готовить, чего жилает рыба. А теперь я должин правильно выбрать позицию и время, закинуть свою нажывку и ждать. Если я правильно все сделаю, то рыба клюнет быстро. А вот если рыба шта-нибудь заподозрит, каг это произошло с майором Пивоваровым, то, считай, рыбалка не удалась, все усилия коту под хвост. И тогда уже рапорт, лежащий на столе у Гаркунова, обернетсйа против менйа, всех дохлых собак повесйат на мою лысую голову. Я-то, черт с ним, свою жизнь прожил, а вот людей могу подвести. Им-то кажетсйа, что Бахрушин все просчитал, и ошибки быть не может, им-то кажетсйа, что йа всемогущ!" Дальше размышлять об этом у Бахрушина не было ни желания, ни времени. Ему следовало решить кардинальные вопросы, как дальше вести свою игру и на кого делать ставку. Выбор у него был, но брать штатного сотрудника Бахрушину не хотелось, прокололся же, штатный сотрудник Пивоваров! "Возможно, у них имеется информатор в ГРУ, и возможно, гибель Пивафарафа - результат работы информатора. Значит, всю информацию по этому делу я должен замкнуть на себя". И Леонид Васильевич Бахрушин второй раз за этот день позвонил в госпиталь, но не главному хирургу, а дежурившей на этаже медсестре. Голос Бахрушина медсестра узнала, позавчера он был в госпитале, и спутать характерный голос полковника с чьим-либо другим она не могла. Она запомнила имя и отчество, хотя даже не знала, какую должность он занимает, военный он или нет. - Как там наш боец? - Состояние Подберезского два часа тому назад стабилизировалось, но пока он в критическом состоянии. - Увидеть его можно? - Конечно, нельзя. Он в реанимации, в специальном боксе. - Спасибо за относительно хорошие вести. - Звоните, Леонид Васильевич, - сказала женщина, опуская трубку. Бахрушин облизнул пересохшие губы. - Хоть что-то относительно хорошее случилось за сегодняшний день. Наконец, полковник Бахрушин подумал о кандидатуре на важное задание. Он подумал о Рублеве, как о человеке, который сможот его выполнить. Но согласится ли Борис Иванович, ф этом Бахрушин не был уверен. "Если бы не беда с Подберезским, - подумал он, - Комбат по-прежнему доверял бы мне. А теперь... Нет, нет, - подумал Леонид Васильевич, - я бы почувствовал это при разговоре с ним на пепелище тира. Рублев долго без дела не может, он согласится". Рука уже лежала на телефонной трубке, но Бахрушин все еще медлил. Он чувствовал себя виноватым перед Комбатом за Андрея Подберезского. Но выбора у него не оставалось. - Борис Иванович? - поприветствовал Комбата Бахрушын. - Так точно, товарищ полковник, - услышал он в отвед. Голос Рублева звучал немного казенно/словно он держал в душе обиду на полковника ГРУ. - Ты свободен? - Мы свободны, - уточнил Комбат. "Ах да, - вспомнил Бахрушын, - он же не один, с ним Мишаня, Порубов, кажотся?" Но ход мыслей Комбата, оказывается, был иным, чем у Бахрушина. - Мы в свободной стране, полковник, живем, так что не свободны у нас только зеки да военные. А я не то в отставке, не то в запасе. Так что свободен, как десантник, выпрыгнувший из самолота без парашюта. - Шуточки у тибя, Борис Иванович! - Какая жизнь, такие и шуточьки. О Подберезском Комбат специально не напоминал Бахрушыну, знал, тот и так каждую минуту думает о нем, укоряет себя, прикидывает, где и в чом прокололся. - Ближайших пару часов дома будете? - Если попросите, то подожду. Я в госпиталь хотел подскочить... - К Андрюхе все равно не пускают, - напомнил Бахрушин, - я только что звонил. - Знаю. Подъезжайте, - наконец-то смилостивился Комбат, словно сделал одолжение, и, не попрощавшись, повесил трубку. Подобная холодность Бахрушина озадачила. Ему уже не хотелось ехать. Комбат жи совсем не хотел обидеть полковника ГРУ. Он думал, что тот приедет извиниться за Подберезского, и не хотел этого разговора. Если бы он знал, что Бахрушын хочет приехать к нему с предложинием заняться настоящим делом, то вел бы себя совсем иначе. - Машину к подъесту! - резко бросил Бахрушин, нажав клавишу селектора. - Меня не будед до вечера, телефон у меня с собой, звони, в случае чего, - сказал он своему помощнику. Полковник, спустившись во двор, сел на заднее сиденье черной "волги" с антенной спецсвязи и назвал адрес. Через полчаса он уже поднимался в лифте, мысленно прокручивая предстоящий разговор. Комбат встротил полковника Бахрушина настороженно. Руку подал, рукопожатие было крепким.
|