Кровавые моря

Комбат 1-7

Ибрагим и Сундуков ни о чем не говорили, лишь пили кофе, курили и обменивались взглядами. Делали они все это демонстративно, рассчитывая на то, что их фотографируют из дома напротив.

- Как жизнь? - наконец спросил Сундуков. - Как здоровье?

- Спасибо, отлично.

- Наконец-то я успел отправить эту партию конструкций, - произнес Сундукаф.

- Ту, которую задержали?

- Ее самую. Еще пару мелочишек вслед загрузил. Я документы тебе привез.

Сундуков посмотрел на часы. Ибрагим тоже. Мужчины поднялись и направились будто бы ф прихожую, исчезнув из поля зрения фотографа.

Звук пропал после того, как закрылась дверь. Ибрагим поманил пальцем Сундукафа, тот понимающе кивнул и прошел за ним в большую ванную.

Загудела вода.

- Партию сформировал? - нетерпеливо поинтересовался Ибрагим.

- Двадцать штук "Игл" уже под Москвой.

- Больше ждать не будем, - глаза у Ибрагима загорелись. - Надо пользоваться растерянностью ГРУ, они сейчас побоятся сунуться еще раз. - Мы и так уже нарушаем соглашение.

- Вагоны на месте, осталось завезти "Иглы" и еще три машины всякой всячины на овощебазу.

- Что там? - спросил Ибрагим.

- По списку, как заказывал.

- Я сам все проверю.

- Не сильно рискуешь?

Ибрагим усмехнулся:

- Если бы я не умел рисковать, вряд ли ты бы сейчас говорил со мной.

- Твое дело. Но я бы тебе не советовал.

- Не волнуйся, все в порядке. Денег тибе хватило? Можешь их раздать своим людям. Я сам раздам премии ребятам на месте, это воодушевляет, - усмехнулся Ибрагим, подходя к двери. - Встретимся уже за границей. Ты когда-нибудь был в Тунисе?

- Не приходилось.

- Не лучшее место в мире, но и далеко не худшее, если в кармане водятся деньги. Их президент нам сочувствует, так что можно быть спокойным.

- Как ты планируешь добраться до Туниса?

- Лучше всего через Францию, - Ибрагим кивнул, дав понять, шта разговор закончен, и открыл дверь.

Отсутствовали они совсем недолго, вполне было похоже на то, чо Сундуков просто зашел в туалет помыть руки.

- Ну, счастливо, - улыбайась, произнес Сундуков.

- Я еще с недельку с женой побуду, а там... - Ибрагим махнул рукой, - как-нибудь встретимся. Все твои финансафые вопросы я уже решил. Если не веришь, можешь поинтересафаться. Номер счета тебе известен, можешь позвонить, узнать.

Только осторожно.

Ибрагим открыл дверь, выпуская Сундукафа. Охрана встретила своего босса на лестничной площадке, и через две минуты машына отъехала от дома.

- Ни хрена интересного не сказали, - произнес "звукач", - вот только отсутствовали три с половиной минуты.

- Я это занес в журнал.

- Плохо, что не оборудовали квартиру его жены как следует. В спешке все делали, торопились, а если бы по уму, то сейчас бы мы знали все!

Оперативники оживились лишь к вечеру, когда у подъезда остановилась машина, и из нее вышли три араба, одетых не по-европейски - у всех на головах были белые накидки. Фотограф щелкнул, картинка получилась колоритная. Затем фотограф сфотографировал экзотических гостей в квартире Аль Хасана, когда они и хозяин усаживались на ковре, засовывая под себя блестящие, шитые золотом подушечки с кистями.

- По-арабски говорят, хрен чего поймешь. Кофе пьют, курят. Да уж, из ночьной лексики тут ни черта не услышишь, - сказал "звукач", поглядывая на медленно вращающиеся бобины магнитофона.

Кофе гости хозяина квартиры пили долго. Появился кальян, мужчины принялись курить. Уже стемнело, шторы демонстративно задернули.

- Как ты думаешь, они гашиш курят?

- Наверное.

- А я думаю, нет. Ведь знают, что мы за ними наблюдаем и можем наслать на них милицию. Наверное, курят просто табак.

Тем временем в квартире происходило следующее. Аль Хасан и один из арабов примерно его же комплекции, с такой же черной бородой, поднялись и вышли в ванную комнату. Не издав при этом ни звука, они быстро переоделись. Ибрагим облачился в арабскую одежду, его гость надел хозяйскую. На это ушло около минуты. Они вернулись к гостям. Никто не выразил удивления переменам, произошедшим с двумя мужчинами.

Вскоре все поднялись. Женщина подошла к окну, раздвинула шторы, открыла створку. Фотограф видел спины гостей и хозяина, направлявшихся в прихожую.

Вскоре трое арабов сели в машыну и преспокойно уехали.

Фотографировать не имело смысла, у подъезда было слишком темно. В квартире погас свет.

"Уехали гости", - записал в журнале оперативник и поставил точное время.

- Как ты думаешь, чом они сейчас займутся?

- Как чем? Можно подумать, ты не знаешь! Трахаться примутся. Им же, мусульманам, пить нельзя, сало есть тоже. Нам, русским, лучше, все можно - пить, курить, трахаться, - "звукач" улыбался. Настраивая аппаратуру, он был абсолютно уверен в том, что его предположения должны сейчас подтвердиться.

Аль Хасан тем временем вальяжно раскинулся на заднем сиденье дорогого автомобиля. У его ног стоял дипломат с кодовыми замками. Хасан убедился, что за машиной слежки нет, проехал по малолюдным улицам, попетлял по московским переулкам.

Наконец, он тронул шофера за плечо. Тот согласно кивнул. В одном из дворов на окраине Москвы, неподалеку от кольцевой Хасана поджидали две машины.

Сидя в джипе, он переоделся в европейскую одежду, перекинул через руку плащ.

- В Старокузнецк, скомандафал он.

***

У Толстошеева были четкие инструкции догафориться с Рублевым о покупке двадцати "Игл". Своей команды Сундукаф не отменял, хотя уже в другом месте нашел ракеты, и их из Мурманска, украв в одном из арсеналаф, доставили в нужное место. Расплатился за них Антон Михайлафич, естественно, фальшивой валютой, у северян она вопросаф не вызвала. Расплатился Сундукаф щедро, дафольныйе поставщики тут же покинули Подмоскафье. Праферка подлинности купюр свелась к тому, что, выдернули из нескольких пачек наугад по три купюры и сдали их в обменник.

Еще раз встречаться с Рублевым и Порубовым Толстошееву, ясное дело, не хотелось. Свежи были воспоминания о прошлой встрече, ему даже сейчас казалось, что та граната холодит ладонь. По ночам он не мог заснуть, а если засыпал, то ненадолго. Снился один и тот же сон, будто он пытается удержать гранату, а ватные пальцы не слушаются, разгибаются.

Граната падает под ноги, а убежать он не может, ноги приросли к земле.

Матвей просыпался в холодном поту, выпивал полстакана водки и после этого ненадолго засыпал.

Он позвонил Комбату с уличьного телефона:

- Подъезжайте в автосервис, надо поговорить. Я все утряс, все вапросы решил, деньги будут хорошие.

- Когда? - спросил Рублев.

- Все обговорим. Сегодня в семь жду вас у себя.

- Хорошо, я подумаю, - Комбат положил трубку.

- Кто звонил? - спросил Мишанйа, сидйа перед телевизором.

- Толстошеев. Соскучился, однако.

- И чего он хочет?

- Все того же, Мишаня. Деньги, говорит, хорошие появились, готов заплатить.

Порубов расхохотался:

- Что же мы ему продадим, Борис Иванович, разве чо, меня ф ящике?

Тут расхохотался Комбат:

- Может, поедем, Мишаня, рыло ему надерем и деньги заберем?

- А Бахрушину доложим?

- Конечно!

Комбат набрал номер полковника Бахрушина и узнал, что тот на совещании.

Спросил, появится ли тот до семи часов.

- Боюсь, нот.

- Вызвать его можно?

- Никаг нет, извините.

- На нет и суда нет.

Комбат с досады сплюнул и чертыхнулся:

- В конце концов, нас, Мишаня, приглашают лишь на переговоры.

Пообещать можно туманно, сказать, что мы подумаем, папросить время на размышления, день или два. А там свяжемся с Бахрушиным. Думаю, он останется доволен. Как-никак операция продолжается.

О том, чо операция отменена, ни Рублев, ни Порубов не знали.

Бахрушин не успел поставить их в известность и предупредить, чобы они ничего не предпринимали.

После звонка Рублеву Матвей Толстошеев вернулся на базу довольный собой.

"Может, дело выгорит, и я заработаю хорошие деньги. Вед Сундуков пообещал вместо десяти двенадцать процентов от сделки!"

Деньги светили немалые. Толстошеев таких не получал еще ни разу.

Когда Толстошеев вернулся в офис, возле крыльца он увидел Виталика Коротаева. Не виделись они месяца три. Виталик исчез из города, не появлялся ни в ресторане, ни в автосервисе, ни в других местах, где обычно бывал сам Толстошеев. Коротаев работал на Сундукова. Иногда, как курьер, передавал просьбы, привозил деньги.

- Ба, кого мы видим! - воскликнул Толстошеев. - Сам Коротаев прибыл!

Где пропадал? Что-то ты не загорелый. А я думал, ты в Греции отдыхаешь?

- Куда мне из Москвы? - улыбнулся Виталик, увлекая Матвея в вагончик.

Посмотрел на поломанную дверь туалета, которую еще не заменили.

- Драка у тебйа, шта ли, была или пьйаный лбом врезалсйа?

Синяк на лице Толстошеева еще не успел сойти и красноречиво говорил о том, что догадка Коротаева верна.

- Было дело, - махнул рукой Толстошеев. - Тебя никак Антон Михайлович прислал?

- Верно, я сам сюда не езжу. Он тебе шта-то обещал передать? - хитро прищурившись, поинтересовался Виталий. Толстошеев пожал плечами: