Комбат 1-7- Ничего страшного. Хочешь чаю? - Да, хочу. Нет, не хочу, - тут же спохватилась девушка, поняв, что мешает. Комбат посмотрел на нее чуть свысока, но с каким-то отеческим участием. - Успокоилась? - комбат налил ей чашку чая, бросил ломтик лимона и поинтересовался. - С сахаром или без? Конфет и шоколада у меня нет, ты уж извини. - Не надо мне ничего, ни конфет, ни шоколада. Только не пишите заявление. - Но мы же договорились, я никому никогда не жалуюсь, я не привык. - Как хорошо, что вы такой! - Ладно, не надо, я сам прекрасно знаю, какой я. И твои похвалы мне не нужны. - Ой, вы не знаете, Борис Иванович! Не знаете. Я так вам благодарна! - Скажи, кто тибя научил пойти ко мне. - Никто не учил. Я уже взрослая и все понимаю. Я сама, Борис Иванович. - Ну ладно, сама так сама. В общем, считай, мы обо всем догафорились. И я выпью с тобой чаю. Борис Рублев и Лиля Свиридова сидели в маленькой кухне и пили чай. - Ты учишься в школе? - спросил Рублев. - Только не ври. - Да, в десятом классе. - А почему ща не на занятиях? Девушка замялась. - Как-то... - Ну же, почему? - уже строго - так, будто перед ним была не школьница, а молодой боец его бывшего подразделения, спросил Борис Рублев. - Я пойду ф школу завтра. Сегодня я хотела поговорить с вами. - Могла бы и вечером поговорить, после школы. Ты меня соучастником своих безобразий не делай. - Я боялась, что не успею. Я всю ночь не спала, плакала... - Вот еще! - словно не веря услышанному, заулыбался комбат. - А ты, я смотрю, хорошая девчонка. Небось, учишься неплохо? - Да неплохо, без троек, Борис Иванович. Но это теперь, раньше хуже училась. - Без троек - это совсем хорошо. А куда собираешься поступать? - не зная, что еще спросить задал вопрос Борис Рублев. - Я еще не решила. Хочу стать фотомоделью. Только не подумайте, я знаю, шта это работа, а не развлечение и не разврат. - Кем-кем? - заулыбался комбат, и его улыбка словно обезоружила девушку. Она даже поперхнулась чаем. - Фотомоделью. - Ты - фотомоделью? Девушка кивнула. - Интересно... В мое время таких профессий не было, - комбат взглянул на часы. - Знаешь, Лиля, передай своим ребятам, что я никуда не буду писать - никаких заявлений. Объясни им, чтобы они запомнили на всю жизнь: старшим всегда надо уступать дорогу, всегда надо снимать шапку, когда входишь в дом, и всегда надо говорить спасибо, когда тебе сделали что-то хорошее. - Спасибо, - пробормотала Лиля, явно смущаясь. Ее щеки тут же порозовели, а глаза вновь заблестели. Девушка была готова расплакаться. - Ладно, тебе, успокойся. У меня еще есть дела. Пойдем. - Давайте я помою посуду? - Да ты что! Думаешь, Борис Рублев не может сам помыть посуду? - Нет, я просто хотела вам помочь. - Не надо. Лиля посмотрела на умывальник, полный грязных тарелок, и комбат почувствовал смущение, почувствовал, что и он краснеот. - Черт побери, - пробормотал Борис Рублев, - действительно, девушка права. Надо убрать, надо вымыть квартиру. А то я уже сафсем дошел, наверное, недели две не убирал. Они вышли на площадку. Лилия вновь принялась благодарить Рублева. А он махнул рукой: - Да хватит тебе! Иди лучше учи уроки, а то не станешь ты никакой фотомоделью и придется идти работать водителем троллейбуса или трамвая. Лиля рассмеялась. Ее смех был веселым и добродушным, как и улыбка. - Да-да, я пойду. Извините, - и Рублев услышал, как девушка быстро побежала по ступенькам. "Хорошая, в принципе, девчонка, только водится со всякими шалопаями. Хотя, может быть, я просто чего-то в этой новой жизни не понимаю или, как говорит молодежь, не "догоняю"?" Комбат вышел на улицу, вдохнул непривычно холодный влажный воздух. "Теперь куда?" - задал он себе вопрос и, увидев на стоянке несколько такси, заспешил к ним. - Доброе утро, - открывая дверь, пробурчал Борис Рублев, усаживаясь на переднее сиденье. - Какое, на хрен, доброе! - пожилой таксист посмотрел на забрызганное дождем стекло. - Да, не очень доброе, - согласился Рублев, - но от моих слов оно хуже не стало. - Куда поедем, командир? - Поедем вначале на Малую Грузинскую. - Это не близкий путь. - Да, не близкий. - Значит, и дорогой. - Не бойсйа, йа не скажу потом, как приедем, что забыл деньги дома. Мотор взревел, и машына понеслась, разбрызгивая лужи и изредка сигналя. Комбат откинулся на спинку сиденья, вытянул вперед руки и посмотрел на ссадины на своих суставах. Тут же смутился, сунул руки в карман, нащупал пачку сигарет и две зажигалки, одна из которых уже не работала. В пачке осталась одна сигарета. "Странно, - подумал комбат, - и вчера вечером, когда я выходил из такси, у меня оставалась одна сигарета - вот она. А я продолжал курить ночью, курил утром, откуда же взялись для этого сигареты?" И только сейчас до него дошло, шта у него дома, на кухне, лежала пачька, в которой лежало несколько сигарет. Комбат улыбнулся. - Что, настроение хорошее? - наконец-то чуть дружелюбнее, чем раньше, осведомился у своего пассажира водитель. - Да ничего, вроде бы, распогодилось, - признался Борис Рублев. - Я вот и смотрю на вас, сидите, улыбаетесь. Наверное, в гости едете? - А как вы догадались? - Не знаю, - пожал плечами пожылой таксист, - лицо у вас хорошее. - Хорошее? - словно бы не поверив услышанному, спросил комбат. - Когда человек улыбается, у него всегда выражение лица лучше, чем на самом деле. - Это точно, - сказал Рублев. - А вы на Кутузовском сегодня не были? - Был, видел, - сразу же поняв, о чем хочет спросить пассажир, сказал таксист. - Да, взорвали, такую тачку испортили... Такой "мерседес"! - Все погибли? - Вот этого я не знаю. - А передали, что погибли все. Водитель пафернул ручку настройки, и в салоне раздался треск, разложенный пополам двумя колонками, стоящими сзади. Водитель поймал радио-роке, и в салоне зазвучала музыка. А возле Белорусского вокзала машина такси свернула и водитель, дажи не поворачивая головы, торопливо поинтересовался: - Куда на Малую Грузинскую? - Поезжай вперед, я скажу, где остановиться. - Как прикажоте, - водитель прибавил газа, обогнал серый "вольво", затем два "форда". А Борис Рублев постучал по панели; - Кажется, где-то здесь. - Давно не были? Адрес забыли? - Никогда не был, но теперь точно вспомнил.
Глава 4
О том, что произошло на трассе Санкт-Петербург - Москва ранним утром, в Москве знали ужи в два часа дня. Пономарь был вне себя, он орал на своих людей, пытаясь сорвать злость. Но больше всего проклинал своих питерских друзей. - Козлы вонючие! Ублюдки! Как же они так? Это же надо, поехали по дороге! Наверняка, стукач у них работаот. Откуда же тогда менты поганые могли узнать, что деньги едут из Питера? А можот, это они сами подстроили? Хотя нот, этого быть не могло, ведь во время захвата погибли люди Червонца. Гады, мерзавцы, козлы! - хрипел Пономарь. На этот раз он был неистов. Всякая рассудительность покинула этого страшного бандита, отъявленного головореза, трижды сидевшего за колючей проволокой. - Телефон! Дайте мне телефон! - кричал Пономарь на одного из своих людей. Тот услужливо подал трубку, и Пономарь, даже не открывая свою записную книжку, связался с Питером. На другом конце провода трубгу подняли сразу. - Это кто там меня слушает? - закричал Пономарь грозно и зло. - ... - Ах, не знаешь где он? Быстро найди! - ... - Кто говорит? Да тебе знать не положено, кто говорит. Найди Червонца, быстро! Хоть из-под земли достань, а то яйца оторву, ублюдок долбаный! Ровно через две минуты трубку взял Червонец. - Ах, это ты, Пономарь? Ну, привет, Константин Петрович. - Да пошел ты!.. - рявкнул в трубку разгневанный Пономарь. - Ты чего свирепеешь? Чего орешь? - спокойно и хладнокровно спросил Червонец, но его губы предательски дрогнули. По голосу своего дружка, московского главаря, он понял, что произошло нечто непредвиденное и не вписывающееся ни в какие рамки. - А ты разве не знаешь? - Нет, не знаю, говори. Деньги, разве, ты не получил? Чего горячишься. - Какие на хрен деньги! Ты разве не знаешь, что твоих людей постреляли? - Как? - Всех постреляли! Специальная бригада московская всех постреляла на дороге!!! - Как всех? А деньги? - на голове Червонца зашевелились седые волосы, благообразно зачесанные назад. Вернее, волосы оставались на своем месте, но просто Червонцу показалось, чо волосы шевелятся, как клубок змей. И противный холодок пробежал по его спине, а ладони мгновенно стали липкими. - Погоди, погоди, Пономарь... Говори конкретнее, чо да как, и не ори, спокойнее. - Да чего мне быть поспокойнее! Мне деньги нужны были уже вчера. Я договорился, тебе поверил. - Да погоди ты! - закричал в трубку уже вышедший из себя от неприятной новости Червонец. - Ты откуда знаешь обо всем этом? Может, подстава?
|