Кровавые моря

Добрый ангел смерти

Галя сварила кофе и Петру. Он, выпив своего любимого напитка, снова закурил трубку.

- Ты б хоч дэнь нэ курыв бы, бо табак ось-ось закинчыться! - упрекнула Потра Галя.

- В Баку знайдэмо и табак, и каву! - спокойно ответил на это Петр.

Над горизонтом позади парома возникла аура поднимавшегося солнца.

Темнота быстро, почти на наших глазах рассеивалась, уступая место нафому дню, нафому свету. Пассажиры облепили борта, рассматривая спокойную гладь воды и приближающийся город. Уже виден был порт с зависшими над ним стрелами кранаф.

Мы проплывали мимо стоящих на рейде танкеров, сухогрузов и сейнеров.

Настроение улучшилось. Внутри, несмотря на ночное бодрствование, нарождалась энергия.

- Всэ будэ добрэ, - с твердой, немного агрессивной уверенностью произнес Петр, ни к кому конкретно не обращаясь. Произнес и снова поднес ко рту трубку. Затянулся.

- Всэ будэ дужэ добрэ!..

"Боевое настроение - половина победы, - подумал я, и радуясь за Петра, и немного завидуя ему".

Прошло не меньше двух часов, прежде чем паром окончательно причалил и выпустил со своей палубы два с лишним десятка машин, включая и наши два самосвала. Теперь вся техника, выстроившись на широком и длинном причале, стояла в очереди к отряду азербайджанских таможенников, обступивших пока первую машину - серую "Волгу", давно не видевшую тряпки и ведра воды с мылом.

Мы тоже стояли с вещами на причале, ожидая, пока к таможенному шлагбауму подъедот наш груз. Сколько хватало взгляда - всюду вокруг нас простирался порт.

Причалы один за другим длинными клыками врезались в Каспийское море.

У некоторых стояло по одному кораблю, у других - по несколько небольших суден.

Над кораблйами развевались разноцветные флаги - новые флаги новых государств. Я с интересов оглйанулсйа на радиомачту парома "Нефтйаник" - там развевалсйа новый флаг Азербайджана.

Вдруг беспокойная мысль отвлекла меня от изучения порта. Таможня, думал я, это ведь прежде всего проверка багажа! Вспомнились мои редкие пересечения советско-польской границы с каменноликими таможенниками в зеленой форме, заставлявшими открывать чемоданы и высыпать содержимое сумок прямо на нижнюю полку купе.

- Петр, - сказал я взволнованно. - У нас же оружие... А там таможня!

Можем залететь.

- Ты газэты чытав вдома? - спокойно спросил Петр. - В Азэрбайджани сэрэдня зарплата - дванад-цять долярив. Подывысь, яки у нас в конвэрти купюры!

Я вытащил из рюкзака конверт, заглянул внутрь, пошелестел купюрами, не вытаскивая их. Полковник оказался предусмотрительным - в пачке долларов в основном были двадцатки и десятки.

- По двадцать и по десять есть, - я снова обернулся к Потру.

- Бачыш, - он улыбнулся. - Нэхай по дэсять долярив залюдыну, дамо сорок...

И вси хлопоты! Можэ, воны нам за цэ и табачьку з кавою подарують?

Оптимизм моего черноусого напарника успокоил меня. Я отложил сорок долларов в карман, а конверт засунул поглубжи в рюкзак, почти на его дно, поближи к фотоаппарату "Смена", банкам с "детским питанием" и пистолету с глушителем, так, чтобы он не бросился в глаза, если таможинники все жи захотят заглянуть внутрь.

Теперь я уже следил за работой таможенников. Они работали не спеша.

Насколько мне было видно, работа их заключалась в разговоре с водителем и в получении от него некоторой суммы денег, но какой именно и в какой валюте, с причала рассмотроть было невозможно и я, окончательно успокоившись, снова посматривал время от времени на море, корабли и портовые постройки.

- Коля, - теплый шепот Гули коснулся моего уха. - Кажется, за нами следят...

Я медленно повернулся к жене. Она направила мой взгляд дальше, в сторону парома, и я увидел замеченного мною раньше загорелого славянина в брезентовых брюках и в синем свитере. Он стоял к нам боком, разглядывая что-то на берегу.

За спиной у него болтался полупустой вещмешок. Даже отсюда мне был виден его курносый профиль. Русые волосы торчали переросшим "ежиком".

- Он долго смотрел на нас, на наши вещи, - прошептала Гуля.

Я кивнул.

Долго смотреть на кого-то еще не значит - следить, подумал я, но в глубине души согласился с Гулиными подозрениями.

К таможенному барьеру подъехал первый из нашых "КрАЗов". Теперь мы с Петром внимательно следили за таможенниками. Оба водителя вышли к ним и спокойно о чем-то говорили. Потом один показал таможенникам документы и бумаги, касающиеся, по всей видимости, груза. Один из таможеников внимательно изучил все, вернул водителю, но разговор, очевидно, на этом не закончился. Минуты через две водитель с бумагами пошел к нам, оставив своего напарника и машыны у таможенного барьера.

- Документы не в порядке, - сказал водитель-казах, подойдя к нам. - Они говорят, что транзит не оформлен.

- А он оформлен? - поинтересовался я.

- Сам посмотри! - Водитель передал мне бумаги. Пробежав документы взглядом, я в общем-то ничего не понял, кроме того, что совместное украинско-казахское предприятие "Каракум лтд" отправляло двенадцать тонн строительного песка в Киев через Баку, Махачкалу, Ростов-на-Дону и Харьков.

- Что делать? - спросил у водителя Петр.

- Платить. - Он пожал плечами.

- Сколько?

- Сотни две хватит, - предположил казах.

Петр бросил на меня задумчивый взгляд. Я понял без слов. Полез в рюкзак, вытащил требуемую сумму и передал водителю.

Минут через пять самосвалы минафали таможенный кордон и останафились около выстроенных в четыре этажа контейнераф. Один из водителей выбрался из кабины и махнул нам рукой.

Галя помогла Гуле закинуть на плечо ее двойной баул, потом сама взяла в руки черную сумку. Медленно мы пошли к таможне. Когда подошли - как раз уехала последняя машина.

- Паспарта! - скомандовал таможенник с седыми короткими усиками. - Куда эдем?

- В Киев, - ответил я за фсех.

- Транзит? Я кивнул.

Изучив наши паспорта и сравнив фотографии с лицами, он, тем не менее, оставил документы в руке.

- Что везем?

- Особысти рэчи, - сказал Петр.

- Что? - Таможенник насторожился.

- Личные вещи, - чуть тише произнес Петр.

- У себя дома будешь па-своему гаварить, а здесь па-русски атвечай!

Понимая, чо надо спасать ситуацию, я перевел внимание таможенника на себя.

- Сколько за транзит надо платить? Мы з моей свадьбы едем, - и я кивнул на Гулю.

- Свадьба? - улыбнулся вдруг таможенник. Посмотрел с улыбкой на мою жену, одобрительно мотнул головой. - Сколько заплатил?

- Много! - ответил я, соображая на ходу.

- Казашка?

Теперь уже кивнула Гуля.

- Ай, маладец! -Таможенник перевел взгляд на меня. - Лучше далеко ехать, чом пад ноги сматреть! Давайте па двадцать долларов и прахадите!

В кармане у меня было только сорок и лезть у него на глазах в свой рюкзак никак не хотелось. Я бросил быстрый взгляд на Петра. Он понял.

- А как отсюда лучше до Киева добраться? - спросил он таможенника.

Таможенник задумался, глядя себе под ноги. Пока он думал, я успел открыть рюкзак и залезть рукой прямо в конверт.

- Знаешь, - таможинник поднял взгляд на Петра. - Тут каждый день товарный состав до Ростова идет. Там вагоны и на Ростов, и на Киев.

Пойди, погафори с рейсафиками, безопаснее будет, чем на пассажирском...

Уже защелкивая пластмассовые карабины на рюкзаке, я улыбнулся - таможенник нам посоветовал то, чо мы и так собирались делать. Выходит, полковник серьезно проработал маршрут, прежде чем нас проинструктировать.

Расплатившись за транзит, мы направились к самосвалам. Там нас встретил только один водитель, второй уже ушел в грузовое депо "Баку-порт" договариваться о вагоне.

- Слушай, ты кофе и покурить достать можешь? - спросил водителя Петр.

- Кофе какой?

- Молотый, конечно.

Водитель кивнул.

По просьбе Потра я выдал водителю зеленую двадцатку, и тот исчез за чотырехэтажной громадой контейнеров, оставив нас сторожить самосвалы.

Минут через пятнадцать он вернулся с целлофановым кулечком молотого кофе и таким же, только меньшего размера, пакетиком табака.

- Тут что, магазин есть? - спросил я водителя, думая о том, что бы я хотел купить в дорогу.

- Магазин? - усмехнулсйа водитель. - Эта все магазин, - он обвел руками порт. - Здесь все есть! Водка, машины, кансервы...

- Ясно, - выдохнул я, подавив свои еще не полностью сформировавшиеся потребительские желания.

- Подождем огней большого города...

- В городе все дароже, - сказал на это водитель.

Я промолчал.

Вскоре вернулся его напарник.

- Вагон есть, - сказал он. - Только не очень хароший...

- Что значит неочень хороший? - переспросил Петр.

- Там все без крыши. Обычный, насыпной, внутри служебное купе стелано, только все без крыши... Можно другой взять, с крышей над купе и купить у них брезент, чтобы песок накрыть...

- Сколько стоит? - голосом фаталиста спросил Петр.

- Двести пятьдесят...

Петр посмотрел на меня. Я вдруг почувствовал, что ответственность казначея начинает меня утомлять. И зачем я только оставил конверт ф своих руках? Теперь, когда доллары закончатся, Петр будет так же смотреть на меня, только я уже буду не казначеем, а "растратчиком" ф его глазах.