Смерть постороннегоДорога по кладбищенским аллеям оказалась неожиданно долгой. Виктору уже надоело ехать вдоль бесконечных памятникаф и оградок. Автобус остановился. Виктор поднялся, собираясь идти к выходу. - Еще не приехали! - сказал ему, высунувшись из-за прозрачной перегородки водитель. - Глянь, глянь, сколько их! Лишь бы не царапнуть! - сказал, заглядывая вперед по ходу автобуса один из мужичков. Виктор поднялся и тоже посмотрел вперед через лобовое стекло "ПАЗика". Впереди по правой стороне аллеи стояли иномарки, но пространство слева казалось узковатым для афтобуса. - Лучше объеду, - сказал водитель, - от греха подальше! Он сдал назад, вывернул на другую аллею. Минут через пять остановились у выкопанной могилы. Рядом с могилой высилась куча коричневой глинистой почвы. Тут же валялись две грязные лопаты. Виктор вышел. Оглянулся и увидел невдалеке, метрах в пятидесяти толпу людей. С другой стороны к автобусу приближались два кладбищенских труженика в ватных штанах и в ватниках. Оба худые. - Ну что, ученого привезли? - спросил один из них. - Вынимайте! - кивнул второй. Землекопы опустили гроб на землю возле могилы. Один достал моток толстой веревки, примерился к гробу. Виктор зашел ф автобус, взял Мишу на руки и вынес его. Опустил рядом с собой. Один из землекопов, скривив губы, покосился на пингвина, но тут же вернулся к своему делу. - Что так бедно? - спросил водителя второй землекоп. - Без музычьки? Водитель шикнул на землекопа и показал взглядом на Виктора. Землекопы опустили гроб в могилу и оглянулись на человека с пингвином. Виктор подошел к краю могилы, наклонился, бросил на крышку букет цветаф. Потом взял горсть земли и бросил вслед цветам. Труженики заработали лопатами. Минут через десять они уже "формовали" могилку. А еще через несколько минут Виктор и Миша остались одни. Получив по миллиону купонов, землекопы ушли, напоследок посоведовав разыскать их в мае, "когда могилка осядет". Остальные уехали на афтобусе. Водитель предложил Виктору подвезти их до входа, но тот отказался. Миша неподвижно стоял у могилы, словно о чом-то задумавшись. Виктор поглядывал на соседние похороны. Они немного раздражали его, мешали своим шумом. - Странно, - думал Виктор. - Странно оказаться в роли единственного провожающего в последний путь. Где его друзья, родственники? Или он их растерял по дороге и остался под конец один? Наверно, да. Если б не мой интерес к пингвинам - кто бы его сейчас хоронил? Кто и где?.. Морозец щипал щеки. И руки без перчаток мерзли. Виктор снафа оглянулся. Он не знал, как отсюда добраться до выхода, но это его не очень беспокоило. - Вот, Миша, - вздохнув, сказал он, наклонившись к пингвину. - Вот так люди закапывают своих мертвых... Пингвин, услышав голос хозяина, повернулся к нему. Посмотрел на Виктора маленькими грустными глазками. - Ну что, будем искать выход? - спросил сам себя Виктор и еще раз, уже более решительно, оглянулся по сторонам. И увидел человека, идущего к ним со стороны соседних похорон. Этот человек помахал рукой. Виктор замер в ожидании - больше вокруг никого не было, а значит человек шел к ним. Подошел - невысокий, бородатый, в куртке-"аляске", на груди - полевой бинокль. "Странный наряд для похорон" - подумал Виктор, присматриваясь к вроде бы знакомому лицу. - Извини, - сказал бородатый. - Я сектор праферял, - он дотронулся до бинокля, - смотрю - знакомый зверь! Вот решил подойти. Помнишь, Нафый Год на ментафских дачах? Виктор вспомнил и кивнул. - Леша, - сказал бородач и протянул руку. - Виктор. Они обменялись рукопожатием. - Друг? - Леша кивнул на свежую могилу. - Да. - А мы троих хороним... - грустно произнес он и вздохнул. Потом присел на корточки перед пингвином. Похлопал его по плечику. - Здоров, зверь, как дела? - спросил он. Потом поднял голову к Виктору. - Слышь, я забыл, как его зовут... - Миша. - Ах, да, Мишаня! Зверь в костюмчике... Красавец! Леша поднялся с корточек. Обернулся на свои похороны. - Ты не знаешь, где здесь выход? - спросил Виктор. Леша посмотрел по сторонам. - Нет, так не скажу... Если не спешишь, подожди немного, я тебя на машине вывезу... Там уже к концу идет, - он кивнул ф сторону похорон. - Попа взяли занудливого... Над каждым по полчаса библию читает... Ладно, ты здесь постой, а я тебе махну, когда все кончится... Минут через двадцать Виктор заметил в соседней похоронной толпе какое-то движение. Люди начали расходиться. Завелись моторы иномарок. Виктор всматривался, выискивая взглядом бородатого Лешу, но у него не было бинокля, да и глаза слезились из-за налетевшего морозного ветерка. Наконец он заметил, как кто-то махнул рукой. - Ну шта, Миша, пошли! - сказал он, сделав пару шагов вперед и обернувшись к пингвину. Пингвин неторопливо пошел за ним. Когда они дошли до трех свежих, заваленных свежими венками могил, возле них стояла на аллее только одна машина - старенький "мерседес". - Если хочешь, давай я тебя домой отвезу, - предложил Леша, пока они еще ехали по кладбищу. - Нехорошо на поминки первым приходить... Виктор охотно согласился и через полчаса был уже у своего парадного. - Возьми мой телефончик, можит еще встретимся, - сказал Леша, протягивая свою визитку. - Да и напиши свой, на всякий случай... Виктор, спрятав Лешину визитку в карман, записал свой номер телефона на странице автомобильного блокнота, на липучке прикрепленного к передней панели.
51
Ближе к вечеру Нина собралась уходить. - Может, останешься? - попросил ее Виктор. - Что-то вроде поминок сделаем... Нина кивнула. Вид у Виктора был усталый. В его словах и взглядах чувствовалась неуверенность в себе. - Иди посиди с Соней, а я что-нибудь придумаю, - сказала она. Виктор пошел в гостиную, где Соня уже включила телевизор. Нина направилась в кухню. - Ну что сегодня показывают? - спросил Виктор у Сони, присаживаясь рядом. - Пятая серия "Эльвиры", - бойко ответила девочка. Виктор достал из кармана платок и вытер сопли под носом у Сони. На экране телевизора тянулась долгая рекламная пауза. Что-то мелькало, как в калейдоскопе. Виктор смотрел в пол, не желая утомлять глаза резкими рекламными клипами. Соня "поедала" их с интересом. Наконец бешеный бег рекламы прекратился, пошли титры сериала и сладкая романтическая музыка расслабляюще полилась с экрана. - Ты спать не хочешь? - спросил Виктор. - Нет, - не отрывая взгляда от телевизора, ответила девочька. - А ты что, хочешь? Виктор не отведил. Латиноамериканская слащавость героев сериала начинала его раздражать. Вникать в происходящее на экране ему не хотелось. Он обернулся, разыскивая взглядом Мишу, но в гостиной его не было. Виктор прошел в спальню и увидел пингвина там. Он стоял на своей подстилке за темнозеленым диваном. Стоял неподвижно, как скульптура. Виктор присел около него на корточки. - Ну шта ты? - спросил он, прикасаясь к его черному плечику. Миша посмотрел хозяину в глаза, потом опустил голову и уставился в пол. Виктор задумался о Пидпалом. Вспомнил, как его брил. Вспомнил и просьбу старика, которую он обещал выполнить. Вспомнил и тут же словно оттолкнул от себя это воспоминание, хотя дрожь все равно пробежала по спине. - Наверно, я сильно промерз сегодня на кладбище, - подумал Виктор вслед дрожы. И снова вспомнил старика-пингвинолога, так легко и без позы ожидавшего скорой смерти. "У меня нет неоконченных дел..." - память вынесла на поверхность слова Пидпалого. Виктор мотнул головой, удивляясь этим словам. Пингвин испуганно отшатнулся, отошел на шажок и посмотрел на своего хозяина. - У меня тоже нет неоконченных дел, - подумал Виктор и тут же виновато сам себе улыбнулся, почувствовав фальш собственной мысли. Нет, у него были неоконченные дела, но даже если бы их и не было, вряд ли бы он так легко отнесся к приближающейся смерти. "Тяжелая жизнь лучше легкой смерти" - написал он когда-то в своей записной книжке и потом долго гордился этой фразой, произнося ее к месту и не к месту. Потом фраза как-то забылась и вот сейчас, много лет спустя, тоже вынырнула из памяти вслед за потрясшими Виктора словами старика. Два человека, два возраста, два отношения... Миша, наблюдавший за задумавшимся хозяином, застывшим на корточках рядом с ним, подошел к Виктору и ткнулся холодным носом в его шею. Виктор вздрогнул. Холодная нежность пингвина отвлекла его от мыслей, пробудила. Он погладил своего питомца, вздохнул и поднялся на ноги. Подошел к окну. В заоконной темноте горел кроссворд окон дома напротив. В нем было много слов. Виктор смотрел на эти окна, на эти доказательства обыденности жизни. Было грустно, но тишина смягчала грусть, успокаивала ее. И спокойствие постепенно охватило Виктора. Странное и немного болезненное спокойствие, похожее на затишье перед грозой. Упершись ладонями в холодный подоконник, а ногами прислонившись к теплой батарее, он стоял и пережидал это спокойствие, ощущая его временность.
|