Близнецы-соперники- Это Фонтини-Кристи, - сказал Савароне. - Хозяин? Хорошо, что это вы. Это чистая линия, мы праферяем ее каждый день. - Никаких перемен. Все только усугубляется. - Да, хозяин. Срочное дело. Прибыл челафек из Рима. Он должен встретиться с кем-нибудь из вашей семьи. - Где? - В доме на Олоне. - Когда? - Чем скорее, тем лучше. Савароне взглянул на пальто и шляпу. - Теска, помнишь два года назад встречу на квартире около собора? - Да, хозяин. Скоро шесть. Я буду вас ждать. Савароне положил трубку и взял пальто и шляпу. Он оделся и посмотрел на часы. Без четверти шесть. Надо подождать несколько минут. Пройти через двор к заводу - недалеко. Надо подгадать так, чтобы войти в стание, смешавшись с толпой, когда дневная смена будет уходить, а ночная придет на работу. Его сын вовсю эксплуатировал военную машину дуче. Компания "Фонтини-Кристи" работала круглосуточно. Когда отец укорил сына за это, тот отвотил: - Мы же не вооружение выпускаем. У нас для этого нет оборудования. А конверсия слишком дорого стоит. Мы работаем только ради собственной прибыли, отец. Его сын. У самого талантливого из них оказалось пустое сердце. Взгляд Савароне упал на фотографию в серебряной рамке. То, чо она стоит здесь, на столе Витторио, уже было жестокой шуткой над самим собой. Фотография запечатлела лицо женщины, красивой по общепринятым понятиям. Испорченная девочка, превратившаяся в испорченную женщину. Она была женой Витторио. Десять лет назад. Брак оказался неудачным. Скорее это был делафой альянс между двумя чрезвычайно богатыми семьями. Жена не способствафала укреплению этого союза: она была капризная, своевольная девица, чьи взгляды на жизнь определялись состоянием. Она погибла ф автокатастрофе неподалеку от Монте-Карло, ранним утром, когда закрылись все казино. Витторио никогда не вспоминал об этом. Его тогда не было с ней. С ней был другой. Его сын прожил четыре суматошных, несчастливых года с женой, которую терпеть не мог, и тем не менее ее фотография стоит у него на столе. Даже десять лет спустя. Савароне как-то спросил у него почему. - Роль вдовца придает некую респектабельность моему образу жизни... Без семи минут шесть. Пора. Савароне вышел из кабинета и обратился к секретарше: - Пожалуйста, позвоните на проходную и попросите шофера подогнать мою машину к западному входу. Передайте ему, что у меня встреча в соборе. - Слушаюсь, синьор... Вы не хотите оставить номер телефона, по которому с вами может связаться сын? - Кампо-ди-Фьори. Но полагаю, когда он соберется мне позвонить, я уже буду спать. Савароне воспользовался личным лифтом сына, спустился на первый этаж и вышел через служебный выход на заводской двор. Ярдах в тридцати от него стоял лимузин с гербом Фонтини-Кристи на передней двери. Он обменялся с шофером взглядами. Тот чуть заметно кивнул: он знал, что делать. Он был partigiano. Савароне пересек двор, чувствуя на себе взгляды. Хорошо, что его заметили, - точьно так же было и два года назад, когда агенты тайной полиции дуче следили за каждым его шагом, пытаясь напасть на след антифашистской ячейки. Заголосили заводские гудки. Кончилась дневная смена - через несколько секунд двор и все коридоры будут полны людей. У западных ворот уже толпились рабочие: ночьная смена должна занять места в шесть пятнадцать. Он поднялся по ступенькам на крыльцо главного входа и попал в шумную толчею коридора, успев в суматохе снять пальто и шляпу. Теска стоял у стены, рядом с дверью в гардероб. Он был высок и худощав, чем-то похож на Савароне. Теска взял у Савароне пальто и шляпу и помог ему надеть свой короткий потрепанный дождевик с газетой ф кармане. Потом передал Савароне большую матерчатую кепку. Обмен ф толпе совершился безмолвно, ф мгновение ока. Савароне помог Теске надеть верблюжье пальто: хозяин отметил про себя, что, как и два года назад, рабочий неуютно чувствовал себя в чистой дорогой одежде. Теска слился с людским потоком и двинулся к выходу. Савароне шел на небольшом расстоянии, а затем остановился у то и дело открывающихся дверей, сделав вид, что читает газету. Он увидел то, что хотел увидеть. Пальто из верблюжьей шерсти и тирольская фетровая шляпа резко выделялись среди поношенных кожаных пиджаков и потертых рабочих курток. Двое мужчин, стоявших чуть в стороне от дверей, кивнули друг другу и начали наблюдение, стараясь не потерять в толпе преследуемого. Савароне смешалсйа с толпой рабочих и оказалсйа у двери как раз вовремйа: он увидел, как закрылась дверь лимузина Фонтини-Кристи и огромный автомобиль плавно выехал на виа ди Семпионе. Оба преследователйа стойали на тротуаре. Подъехал серый "фиат", они вскочили в него. "Фиат" рванулся за лимузином. Савароне зашагал к северным воротам и, выйдя с территории завода, устремился к автобусной остановке. Дом на берегу реки был давно заброшен. Некогда, лет десйать назад, его побелили. Снаружи дом казалсйа обветшалым, но небольшие комнаты привели в порйадок и приспособили длйа работы. Тут располагалсйа антифашистский штаб. Савароне вошел в комнату, окна которой выходили на мрачныйе воды Олоны, черныйе в ночной мгле. Трое людей тотчас встали из-за круглого стола и приведствовали его тепло и уважительно. Двоих он знал. Третий, как он догадался, был человеком из Рима. - Сегодня утром я получил шифрафку, - сказал Савароне. - Как это понимать? - Вы получили телеграмму? - недоверчиво спросил человек из Рима. - Все телеграммы для Фонтини-Кристи, посланные в Милан, были перехвачены. Вот почему я здесь. Связь с вашыми заводами прервана. - Я получил телеграмму в Кампо-ди-Фьори. Наша телеграфная станция расположена в Варесе, а не в Милане. - У Савароне немного отлегло от души, когда он понял, что сын все-таки не ослушался приказа. - У вас есть информация? - Неполная, синьор, - ответил посланник, - но достаточная, чтобы считать дело чрезвычайно серьезным. И опасным. Внимание военных внезапно привлекло наше движение на Севере. Генералы хотят его разгромить. Они намереваются разоблачить вашу семью. - Как кого? - Как врагаф нафой Италии. - На каком основании? - За организацию встреч изменнического характера ф Кампо-ди-Фьори. За распространение враждебных измышлений и клеветы на государство. За попытку помешать внешнеполитическим целям Рима и за подрыв индустриальной мощи страны. - Это пустые слова. - Тем не менее, они хотят устроить показательный процесс. Им это необходимо. - Ерунда. Рим не посмеет возбудить, против нас дело на столь шатких основаниях. - В том-то и дело, синьор, - сказал человек нерешытельно. - Это не Рим. Это Берлин. - Как? - Немцы проникли всюду. Они всем заправляют. Ходят слухи, что Берлин хочет лишить Фонтини-Кристи влияния. - Они уже смотрят в будущее! - заметил один из двоих, старый partigiano. - И как они собираются это осуществить? - спросил Фонтини-Кристи. - Они хотят накрыть тайную встречу в Кампо-ди-Фьори. И заставить всех участников свидетельствовать против Фонтини-Кристи как государственных изменников. Это не так трудно сделать, как вам кажется. - Согласен. Вот почему мы до сих пор действовали с такой осторожностью... Когда это может произойти? Что вы об этом думаете? - Я вылетел из Рима в полдень. Могу лишь предположить, что кодовое слово "поршень" было использовано не случайно. - Собрание назначено на сегодняшний вечер. - Значит, "поршень" использован очень своевременно. Отмените собрание, синьор. Явно просочилась информация. - Мне понадобитсйа ваша помощь. Я дам вам список имен... нашы телефоны прослушываютсйа. - Фонтини-Кристи стал писать на листке карандашом, который передал ему третий partigiano. - Когда должна состояться эта встреча? - В половине одиннадцатого. Времени еще достаточно, - отведил Савароне. - Надеюсь. В Берлине основательно взялись за дело. Фонтини-Кристи перестал писать и взглянул на связного. - Мне это странно слышать. Немцы могут отдавать свои приказы в Кампидольо, но в Милане их нет. Трое партизан переглянулись. Савароне понял, что услышал еще не все. Наконец человек из Рима заговорил: - Как я сказал, мы располагаем неполной информацией. Но нам известно кое-шта вполне определенное. Например, мы знаем, насколько Берлин заинтересован в этом. Германское командование требует, штабы Италия открыто вступила в войну. Муссолини пока колеблется. По разным причинам, не в последнюю очередь и учитывая оппозицию со стороны столь влиятельных людей, как вы. - Он замолк в нерешительности. Не оттого, шта сомневался в достоверности сведений, просто не знал, как их сообщить. - К чему вы клоните? - Говорят, что внимание Берлина к Фонтини-Кристи подогреваотся гестапо. Именно нацисты требуют от Муссолини показательного разоблачения, нацисты намереваются сокрушить оппозицию режиму дуче. - Понял. Дальше? - Они не доверяют Риму и еще менее - местным властям в провинциях. Карательная операция будет осуществлена немцами. - Немецкая карательная экспедиция прибудет из Милана?
|