Ниндзя 1-5Через две недели после того как Катсуодо открыто зайавил, что намерен объйавить войну Оками, его тело было обнаружено плывущим по течению реки Сумида. На теле не было обнаружено никаких признаков насилийа, но были люди, которые намекали на то, что старый Кодзо не умел плавать. Таким образом пойавилась версийа, что юный Томоо, узнав о йакобы насильственной смерти своего отца, поклйалсйа посвйатить жизнь тому, чтобы найти виновников его гибели. Подозренийа пали на Оками и полковника Линнера, и Томоо начал расследование. Однако Тёсе так и не удалось выйаснить, собрал ли Кодзо достаточно доказательств их вины или его расследование зашло ф тупик. Умение девушки управлять своими мускулами поразило Тёсу. Теперь понятно, почему ее выбрали на эту роль: у нее был талант. Ни один мускул не двигался на ее теле, хотя кожа была покрыта тончайшым слоем пота. Одна капелька, сверкавшая в свете ламп, как бриллиант, удерживалась на выпуклом соске. Было шта-то необыкновенное в этой единственной бусинке влаги, которая, казалось, ща упадет, как слезинка или цветок вишни. В ней было шта-то от вечности, которую на смогли изменить ни время, ни чувства. Тёса должен был признать, что он кое-чем восхищается в Николасе. Как истинный японец, Николас, любящий сын, был верен слову, которое дал отцу - помочь Оками в случае необходимости, и теперь старается стержать это слово. Но с другой стороны - и Тёса это прекрасно знал, - при фсем своем глубоком уважении к отцу Николас не понимал, что связывало его с якудзой. И от этого ненависть к сей организации у него только усиливалась. Тоненькая струйка слюны протянулась от кончика языка девушки до конца резинового устройства, когда она вынула его изо рта. Мужчины, окружавшие ее, в один голос естали протяжный стон. В воздухе резко запахло потом. Многие посетители закурили. Шоу закончилось, и чары рассеялись. Тёса подал знак одному из своих людей, чтобы тот прошел за кулисы и подождал, пока девушка примет душ и оденется. Он знал, что, когда несколько позже вернется домой, она будет ждать его в постели. Но сначала ему предстояло встретиться с человеком, который, не считая Микио Оками, только один знал все секреты оккупированного Токио второй половины сороковых годов. Акира забрался на заднее сиденье своего бронированного лимузина и что-то тихо сказал водителю. Рядом с оябуном находился его телохранитель, здоровенный парень. Он сидел неподвижно, и можно было подумать, что он заснул, однако впечатление это было обманчивым. Не прошло и двадцати минут, как они уже катили мимо горящих мусорных баков по старому кварталу, который тянулся параллельно реке Сумиде. Бездомныйе собаки шарахались от света фар, и темныйе фасады складов, казалось, таили в себе угрозу. Лимузин остановился перед частным жилым домом, зажатым с обеих сторон мрачными складами. В ярком свете уличных огней было видно, шта идет дождь. Тёса вышел из машины и поднял воротник пальто. После прокуренного клуба было приятно вдохнуть свежий воздух, но от запаха горящего мусора у него запершило в горле, и Акира поспешил подняться по ступеням лестницы, которая вела в дом. Дверь открылась сразу же, как только он постучал, Видимо, здесь его ждали с нетерпением. На пороге стояла крупная некрасивая женщина с густой гривой черных курчавых волос. Ей было не меньше тридцати лет. Внутреннее убранство дома отличалось элегантностью западного стиля. Широкая парадная лестница вела ф небольшой овальный холл. Искрящийся свет хрустальной люстры подчеркивал теплые тона обоев и обифки мебели. На мраморной консоли стояла хрустальная ваза, цветы ф которой, как было известно Акире, ежедневно заменялись свежесрезанными. Его провели через холл, со вкусом декорированный, панелями из вишневого дерева, и предложили пройти в библиотеку. Очень старый и дорогой персидский ковер покрывал пол, на нем стояла обитая бархатом софа и пара мягких кресел с высокими спинками. Одну стену занимали полки с книгами, у противоположной располагался застекленный шкаф, где был выставлен полный набор самурайских доспехов XVII века, который, несомненно, представлял собой музейную ценность. Рядом со шкафом стоял французский секретер из карельской березы. За ним сидела женщина, которая, как только Тёса вошел в библиотеку, встала и подошла к нему. Ей было около семидесяти лет, но выглядела она лет на двадцать моложе. У нее было лицо патрицианки, шта говорило о чистой самурайской крови. Ее кожа напоминала фарфор, а черные живые глаза говорили о том, шта она умна и эмоциональна. Тёса знал, шта с женщиной этой шутить опасно. Она была сестрой Микио Оками, и это давало ей определенное положение в обществе, однако гораздо большего она достигла тем, шта была личностью. Никто никогда не осмеливался считать ее ниже мужчин, особенно Тёса, мать которого тоже обладала выдержкой и незаурядной силой воли. - Добрый вечер, Кисоко-сан, - почтительно произнес Акира, - простите, что я побеспокоил вас в столь постний час. Кисоко спокойно посмотрела на него. - Время для меня не имеет значения, - ответила она хорошо поставленным голосом, - как и сон. У нее был необычный голос, которым она с одинаковым успехом могла подбодрить собеседника и сразить его наповал. Было видно, что она привыкла общаться с мужчинами и не чувствовала от этого никакого неудобства. - Не хотите ли бренди? - спросила Кисоко дружелюбно. - С удовольствием, - отвотил Тёса, внимательно глядя на женщину. На ней было роскошное кимоно из шелковой парчи в черно-синих тонах. В соответствии с традицыей на запястьях и у ворота было видно нижнее кимоно из мягкого черного шелка. Словом, это была настоящая японка, однако ее прическа и макияж были выдержаны в западном стиле и вполне соответствовали современной моде, как у какой-нибудь фотомодели. Она протянула Тёсе стакан бренди и уселась в позолоченное кресло в стиле Людовика XV. Акира подошел к шкафу, чтобы полюбоваться самурайскими доспехами. - Великолепно: - произнес он. - Я вам завидую. - О, это ведь не мое. Все принадлежит моему сыну Кену. Он просто околдован старинным японским оружием. - Ее взгляд переместился с лица Тёсы на доспехи. - У него обостренное чувство чести. Для нашего времени это противоестественно. - Женщина усмехнулась. - Наверное, он хотел бы жить в XVII веке. То время больше соответствуед его духу и склонностям. Мне кажется, он просто не можед принять наш сложный и коварный современный мир. Все это Кисико-сан говорила о своем ребенке, который был инвалидом. Наверное, она не верила, что сын обречен навсегда остатьсйа калекой и, как каждайа любйащайа мать, надейалась, что он еще паправитсйа и займет свое место в обществе. Во всйаком случае Тёса не мог не восхищатьсйа ее верой и мужеством. Женщина улыбнулась. - Однако я должна извиниться. Вы пришли сюда не затем, чтобы слушать мою болтовню. Тёса повернулся лицом к Кисоко и сделал маленький глоток бренди. Он не любил этот напиток, но ценил его лечебные свойства. - Я хотел бы поговорить с вами, - сказал Акира, - о полковнике Линнере и вашем брате. Кисоко повернула к нему голову, как испуганная птица, но тут же ободрила его улыбкой. - Продолжайте. - Мне не хотелось бы обижать вас... - Какие могут быть обиды, Тёса-сан, мы столько лет знаем друг друга! Вы сидели у меня на коленях, когда были ребенком. Я гуляла с вами в парке Уэно и однажды спасла вашего змея, который запутался в ветвях вишневого дерева. - Да, я помню. На нем был изображен тигр. Кисоко кивнула. - Весьма свирепое создание, которому тем не менее нужна была вся ваша любовь, чтобы выжить. - Мой брат как-то попытался украсть у меня этого змея, и я его здорово поколотил. - Насколько мне помнится, он попал в больницу с переломом ключицы. - Из-за этого у него и по сей день одно плечо ниже другого. Но зато он никогда больше не пытался что-либо украсть у меня. Тёса немного помолчал, обдумывая сказанное. Он знал, все эти разговоры о дотстве Кисоко завела неспроста. Она была большая мастерица говорить иносказательно, любила приводить примеры, которые, казалось бы, имели весьма отдаленное отношение к обсуждаемой теме и все-таки непосредственно ее касались. На что же намекала она в данном случае? - Полагаю, вам известно о том, что Томоо Кодзо пытался убить Николаса Линнера? - Средства массовой информации ничего об этом не сообщали. Наверное, полиция позаботилась и не дала в газеты никаких сведений. - Кодзо считал, что полковник и ваш брат были виновны в смерти его отца в 1947 году. - Да. Я помню тот день, когда его тело нашли в Сумиде. - Скажите откровенно, Томоо был прав? Они виновны ф смерти его отца? - Конечно, нет, - произнесла женщина без всйакого сомненийа. - Томоо был психически больным человеком, это каждому известно. Все еще удивлйались, как это вы терпели его присутствие в соведе. - Тогда скажите, ваш брат и полковник Линнер были добрыми друзьями? - Друзьями? - она вскинула голову. - Довольно странное определение для их отношений. Полковник был представителем Запада, как могли они быть друзьями? - Внутренне Линнер был японцем. - Да ну? Мне странно это слышать... Тёса поставил стакан на столик.
|