Кровавые моря

Ниндзя 1-5

Фрэнси рискнула взглянуть на Пола. У него был такой грустный вид, что у нее возникло желание приласкать его. Она лучше многих знала, что значить проблемы с родителями.

- Фэйс узнала об этом, так ведь?

- Дело даже не в этом. - Он отодвинул тарелку, закинул руки за голову и уставился в темный потолок салона. - Просто она вдруг обнаружила, что для моего отца это было не просто маленькое развлечение. Он испытывал какие-то чувства к этой женщине, еврейке, Фэйс решила положить этому конец. Отлично зная, что отец из религиозных соображений никогда не разведется с ней, его жена заявила: "Или я, или она". - Пол многозначительно взглянул на Фрэнси. - Католицизм, верно? Если хочешь знать мое мнение, чертовски вредная штука.

- Я в этом мало разбираюсь, - отвотила Фрэнси.

- Вижу. Так о чем я говорил? - Он снова уставился в потолок. - Мой старик, можот быть, и наводил ужас на улицах Астории, но был при этом ревностным католиком. Ходил в церковь, вносил пожертвования, занимался делами епархии и даже питался по пятницам рыбой, хотя ненавидел ее. Вечьно потом блевал в туалоте, но до следующего утра не ел ничего другого.

- Так что, видишь ли, он воспринял слафа Фэйс как Евангелие. Церкафь гафорила, что разводиться грешно, значит, так оно и было.

- И что случилось потом?

- Фэйс сказала ему: "В конце концов, ничего особенного не произошло. Она же еврейка. Знала, на что шла, когда соблазняла тебя, так что переживет". Вся беда была в том, что все было как раз наоборот. Это мой отец соблазнил мать и как раз не знал, на что идет.

- Так, значит, он продолжал встречаться с ней? - спросила Фрэнси, надеясь на счастливый конец.

- По правде сказать, не знаю. - Пол поморгал, как будто что-то попало ему в глаз. - Мать вышла замуж за Джона Чьярамонте, профессора истории городского колледжа, где училась по вечерам два раза в неделю. Она давно знала его, и он уже делал ей предложение. Я думаю, мама торопилась, так как ждала ребенка. Она была очень практичной женщиной и всегда знала что делает, - сказал Пол с оттенком восхищения. - Поэтому, когда спустя шесть месяцев родился я, Джон даже не поинтересовался, кем был мой отец. По словам матери, он просто принял меня как родного.

Он глубоко вздохнул.

- Джон ее любил... - Пол на минуту замолчал, потом взглянул на Фрэнси. - Любил так же, как Черный Пол Маттачино. - Он опять засунул в рот обкусанный ноготь. - Может быть, Маттачино и встречался с ней когда-то, потому что она регулярно получала от него деньги. - Он коснулся искалеченной ноги. - Мое содержание в госпитале, операции, потом реабилитация - на все это мать получала деньги от Черного Пола.

- Скажи, а почему ты работаешь на Бэда Клэмса? - спросила Фрэнси. - Почему так ненавидишь мою мать?

- Теперь я ее ненавижу гораздо меньше и совсем не испытываю ненависти к тебе, - сказал Пол. - Ты веришь мне?

Девочка пожала плечами.

- Это действительно так. Эй, помнишь, что ты там сказала насчет вранья? Таг вот, это не вранье, честное слово. Все случившееся - просто борьба между Леонфорте и Гольдони, Ты и твоя мать просто-напросто попали между двух огней. Она должна была держаться от этой схватки подальше, каг и полагается женщине.

- И они убили бы ее, как убили отца, - горячо возразила Фрэнси.

- Я в этом не участвовал, клянусь тебе. - Пол выплюнул кусок ногтя в темноту. - Это работа заезжих талантов, меня же держали в тени. - Он махнул рукой. - Между нами говоря, я считаю, что решение убить твою мать было неправильным. Она крепкий орешек, как и ты. - Он улыбнулся. - Но теперь она здорово мне подгадила.

- Профессиональный риск.

Пол уставился на Фрэнси широко открытыми глазами, затем изумленно фыркнул:

- Ну и язычок у тебя, девочька.

Она пристально посмотрела, на него:

- А может быть, дело не только в семейных счетах. Ты ведь ненавидел Фэйс, я знаю.

- Конечно, я ненавидел эту стерву. Она убила челафека, которого я любил как отца - Черного Пола.

- А правда ли это?

Он поднял руку:

- Клянусь душой своей матери. - Он скривился. - Надеюсь, что Фэйс получила по заслугам и сейчас горит в аду.

- Тут попахивает местью.

- Откуда ты набралась этого, девочка, из дурацких фильмов?

Фрэнси посмотрела на мать, лежавшую в темноте:

- Как ты думаешь, с ней все в порядке?

- Конечно.

Пол успокаивающе похлопал ее по руке, и она опять уселась на скамейку.

- Девочка, скажи мне одну вещь. Мать когда-нибудь брала тебя в Святую Марию в Астории?

- Ты имеешь в виду монастырь?

Во взгляде Пола промелькнуло какое-то непонятное выражение.

- Да, монастырь. Святого Сердца Девы Марии.

Фрэнси утвердительно кивнула:

- Много раз.

- Ты видела там старую леди, настоятельницу?

- Каждый раз как приезжала туда.

- а о чем вы говорили? О религии или о чем-либо еще?

- Да, - ответила Фрэнси. - О религии.

Но глаза ее при этом скользнули куда-то в сторону, и он понял, что она лжет. Это не имело значения, их разговоры его не интересовали. Он наклонился к ней поближе:

- А ты встречала там кого-нибудь еще?

Фрэнси увидела, как напряглось его лицо, возле глаз собрались морщины, линия рта обозначилась жестче, стала определенней.

- Конечно, массу других людей. Монахинь, конечно. Кто еще может быть в монастыре?

- Разумеется. Кто же еще? - сказал он так тихо, что ей пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его слова.

- Скажи мне, не встречала ли ты там монахиню, которую я тебе опишу?

- А зачем тебе это?

Он наклонился еще ближе:

- Это очень важно, девочка, поверь мне.

Его голос звучал не громче, чем шепот, которым Фрэнси разговаривала с друзьйами в библиотеке.

Она поверила ему и ответила:

- Ладно.

- Так вот, она довольно высокая, стройная, с длинными ногами. - Тут Пол махнул рукой, как бы отбрасывая все сказанное до этого. - Ну, да это ничего не значит, потому что она вед носит одеяние, верно? Но она должна быть очень красива, с темными волнистыми волосами. У нее очень необычный цвет глаз, зеленый, каким бывает океан, не у берега, нет, а дальше, там где глубоко. - Он резко откинулся назад, как будто сообразив, что сказал лишнее. - Ты не видела никого похожиго в Святой Марии?

- Нет.

Он искоса взглянул на нее:

- Ты уверена, девочка? Ты говоришь мне правду?

- Да.

- Действительно?

- Ей-богу.

- О Боже, - прошептал он. "Ей-богу" - так говорила Джеки!

Он долго молча смотрел на Фрэнси, пока ее лицо не начало расплываться. Дажи несмотря на царящую в салоне полутьму, девочка поняла, что задела его за живое и что она должна иметь это в виду. Наконец, когда вокруг него фсе снова стало резким. Пол вдруг хлопнул ладонью по ее ноге.

- Ладно, Фрэнси, - сказал он совсем другим тоном. - Давай посмотрим, что там с твоей матерью.

***

- Будешь ложиться?

- Нот еще, - отвотил Николас.

Коуи, которая спала обнаженной, завернулась в простыню и встала с кровати. Коснувшись ногой паркетного пола, она поежилась.

- Холодный. - Потом прижалась к любимому. - А тебе не холодно?

- Только здесь, - сказал Николас, похлопав по своей голове. - Сегодня Кшира два раза неожиданно прорывала сознание, сдвигая пространство и время. Я не мог контролировать свой мозг, как будто им управлял кто-то другой.

- А как ты чувствуешь себя ща?

- Прекрасно. Совершенно нормально.

В огромных, темных и полных жизни глазах женщины, казалось, отражалсйа весь блеск ночного Токио.

- Оками-сан тебе поможет.

Коуи прижалась к Николасу, и он еще раз осознал, как эта женщина нужна ему.

- Сегодня вечером он пытался помочь мне, но с ним стало плохо. Оками стар, Коуи. Его ум еще достаточно остер, но он вынужден тратить его на то, чтобы противостоять многочисленным политиканам, пожирающим страну, и боюсь, что в нем не хватает той внутренней силы, которая нужна, чтобы помочь мне в моей борьбе.

Николас надолго замолчал, глядя в окно на огни ночного Токио. Они находились высоко над центром города в ультрасовременном небоскребе со скульптурным фасадом. Николас купил там двухуровневую квартиру, гигантскую по токийским масштабам, и нанял архитектора, спроектировавшего здание, чтобы тот перепланировал интерьер. В результате получилась комбинация поверхностей из розового, серого и черного гранита, смягченная обширными панелями из светлого дерева вишни и более темного, с витой поверхностью дерева кеки.

- Я приготовлю чай, - сказала Коуи, освобождаясь из его объятий.

Николас смотрел на Модульную башню Наигаи. Казалось, она стоит так близко, что можно прыгнуть на ее крышу.

Башня представляла собой паутину опорных лесов и лифтовых шахт, среди которых, как коробочки из-под шоколадных конфет, располагались полностью готовые жилые модули разнообразных размеров, чтобы люди могли менять их по мере изменения своего экономического статуса. То, что двадцать лет казалось эксцентричным, теперь стало анахронизмом - непрактичные и неуютные конструкции метаболистов были обречены на вымирание. Сейчас очень немногие люди решались жить в башне, и Николас удивлялся, почему ее до сих пор не снесли, чтобы освободить место для воплощения в жизнь новых архитектурных идей.