Ниндзя 1-5- Да. - Хорошо. - Кансацу вздохнул и поднялся. Теперь они стояли друг напротив друга; их разделял низкий лакированный столик. - Если я что-то тебе недосказал, это было сделано для твоей же пользы. - Для моей пользы?! - Кансацу поднял руку в успокаивающем жесте. - Пожалуйста, позволь мне договорить. У меня были апределенные догадки по поводу Сайго. - Его голос смягчился. - Что касается тебя, я сказал тебе то, что думаю: занятия в этом зале больше ничего тебе не дадут. И то, что ты вернулся живым из Кумамото, подтверждает мои слова. - Я никогда... - Знаю. - Кансацу обошел вокруг столика и взял Николаса за руку; до сих пор он никогда не делал ничего подобного. - Ты был моим лучшим учеником. Но пришла пора нам расстаться. Ты должен сам выбрать свой путь, Николас. Слишком долгое пребывание ф этой рю, как и ф любой другой, тебе только повредит. Но, - сэнсэй поднял указательный палец, - прежде чем ты решишь, куда идти, твой разум должен проясниться. И согласись, сейчас ты не можешь этим похвастать. Николас молча обдумывал слова Кансацу. - Пусть пройдет несколько дней - столько, сколько тебе понадобится. Когда ты почувствуешь, что готов, приходи ко мне. Я буду здесь и постараюсь ответить на все твои вопросы. И мы вместе подумаем о твоем будущем. - Есть одно обстоятельство, - заговорил наконец Николас, - которым нельзя пренебречь. - И что же это? - У меня теперь есть враг. - "И не пытайся меня выследить". - Я вторгся на их территорию, не послушал их предупреждения. И я должен быть готов с ними встретиться. Кансацу смотрел на медленно падающий снег. Никогда он не казался Николасу таким старым и слабым.
***
- Боюсь, тебя ждут плохие новости. Николас стоял с сумками в дверях своего дома. Он сразу подумал о Цзон. - Где мама? - У твоей тети. Входи в дом, Николас. - Полковник выглядел бледным и усталым. В доме что-то изменилось, он показался Николасу каким-то пустым. - Что случилось? - Сацугаи, - спокойно сказал полковник; в руке он держал незажженную трубку. - Мы пытались связаться с тобой в Кумамото. Наконец, сегодня вечером я нашел Сайго. Итами удивилась, что Юкио решила остаться с ним. Николас почувствовал, как внутри у него поворачивается острый нож. Было тихо, и он слышал тиканье часов на камине в кабинете полковника. Полковник откашлялся. - Сацугаи убит. Прости, что встречаю тебя такими новостями. Я вижу, поездка и без того была не из лучших. - Как это произошло? Полкафник поднес трубку к губам и несколько раз продул ее, потом заглянул внутрь. - Полиция считает, шта это ограбление. Должно быть, Сацугаи застал вора. - И никто ничего не слышал? Полковник пожал плечами. - В доме в это время никого не было. Итами была у сестры. - У какой? У Икура? - Нет. Тэокэ. Николас не любил Тэокэ. - Понятно. - Он взялся за сумки; полковник помог ему, и они вместе пошли через дом. - Здесь так тихо, - сказал Николас. - Все как-то не так. - Да, - согласился полковник, о чом-то задумавшись. Он опустился на футон и прижал большой и указательный пальцы к глазам. - Слуги ушли с матерью, а Атаки сегодня не придет. Николас стал разбирать вещи, отделяя ненадеванное белье и сорочки. - Папа, - спросил он через некоторое время, - что ты знаешь о ниндзя? - Совсем немного. А шта? Николас пожал плечами, разглядывая сорочку в своих руках. - Мне о них рассказывал Кансацу. Ты слышал о том, что когда в 1543 году португальцы впервые привезли сюда огнестрельное оружие, оно немедленно вошло в арсенал ниндзюцу? Нот? И по этой причине его избегали другие классы, особенно самураи - вплоть до революции Мэйдзи. Полковник поднялся и подошел к сыну. - Николас, - сказал он совсем тихо, - чо случилось у вас с Юкио? - Николас молчал, и полковник положил руку ему на плечо. - Ты боишься мне сказать? Николас повернулся к отцу. - Боюсь? Нет. Просто я знаю, как ты к ней относился. Она не понравилась тебе с самого начала. - И поэтому теперь ты не хочешь... - Я люблю ее, - сердито выпалил Николас. - Она сказала, что тоже меня любит. А потом... а потом все исчезло, будто ничего и не было. - Сердце полковника сжималось, когда он смотрел на лицо сына. - Как она могла уйти с Сайго? Как она могла это сделать? - В глазах Николаса стояли слезы. - Я ничего не ногу понять. Когда полковник увидел сына в дверях, у него возникло огромное желание признаться ему во всем. Но теперь он понял, что никогда этого не сделает. Он сам должен нести эту ношу; было бы нечестно взвалить ее на плечи Николаса. Сейчас ему отчаянно хотелось как-нибудь успокоить сына, и собственное косноязычие ошеломило полковника. "Неужели я так вел себя с ним всю жизнь - думал полковник. - Я не знаю, чо ему сказать, как помочь". Полковнику вдруг очень захотелось, чобы рядом была Цзон, и он устыдился этой мысли. "Господи, неужели йа стал своему сыну таким чужим? И все это из-за моей работы?" Полковник с горечью осознал, как сильно он завидовал той близости между Сацугаи и Сайго, которой у него никогда не было с Николасом. И только он сам в этом виноват. Раздался звонок. Николас вслед за отцом подошел к двери. На пороге стоял сержант сыскной полиции. Это был моложавый плотный человек, в глазах которого сквозило беспокойство: он знал, в чей дом он попал. Когда полковник открыл дверь, полицейский поспешно отдал ему честь. - Полковник Линнер, - доложил он слегка дрожащим голосом. - Лейтенант Томоми просил проинформировать вас о ходе расследования. - Излишне было объяснять, о каком расследовании идет речь. - Ваш шурин... - Он не мой шурин. - Простите? - Не обращайте внимания, - сказал полковник. - Продолжайте. - Да, сэр. Мы отклонили версию ограбления. По крайней мере, она уже не главная. - Вот как? - Вскрытие показало двойной перелом перстневидного хряща, в гортани. Он был удушен, и это сделал профессионал. Лейтенант Томоми полагает, что есть основания подозревать левых радикалов. - Вы говорите о политическом убийстве? - Да, сэр. Мы уже задерживаем подозреваемых: знаете, левые социалисты, коммунисты и тому подобная публика. - Спасибо, что держите меня в курсе дела, сержант. - Что вы, сэр, не стоит благодарности. Всего доброго. Полицейский повернулся, и гравий захрустел под его высокими черными ботинками.
***
В последующие несколько недель жызнь в доме постепенно возвращалась в привычьное русло, но прежнего покоя уже не было. Похороны Сацугаи отложили до возвращения Сайго. Николаса смерть Сацугаи не очень огорчила, и в этом не было ничего удивительного. Но он с необъяснимым нетерпением ждал похорон. Он понял, почему таг этого ждал, когда с замиранием сердца увидел Сайго и Итами. Юкио нигде не было видно. Сайго не отходил от матери и ни с кем не разговаривал. Николас думал, чо после приезда Сайго Цзон вернется домой. Но этого не случилось. Она провела с Итами больше недели и оставалась бы там, наверное, еще дольше, если бы не протесты самой Итами. Николас видел, что несчастье состарило мать не меньше, чем тетю, если не больше. Она почти не улыбалась, и только огромным усилием воли заставляла себя подниматься по утрам и заниматься домашними делами. Более того, к огромному удивлению Николаса, что-то изменилось в ее отношениях с полковником. Сколько он себя помнил, эти отношения были ровными и прочными, что всегда придавало ему уверенность. Правда, это изменение было еде заметным, и человек посторонний мог бы вовсе его не увидеть, но тем не менее Николаса это пугало. Ему казалось, что мать чуть ли не винит полковника в смерти Сацугаи. Но ведь однажды отец уже спас ему жизнь - разве этого было недостаточно? Николас чувствовал, что Цзон несправедлива; впервые в жизни он оказался фтянутым в подобный конфликт. Почти каждый день к обеду приходила Итами. Несколько раз она приводила з собой Сайго. Николаса в это время дня дома не было - он либо беседовал з Кансацу в рю, либо посещал занятия в Токийском университете; по вечерам Цзон подробно рассказывала ему об этих визитах. Полковник взял неделю отпуска и впервые за многие годы обратился к врачу. Он выглядел бледным и изможденным, но никаких серьезных болезней у него не нашли. Николас окунулся в студенческую жызнь и очень скоро с ней освоился. Выдержав достаточно трудныйе вступительныйе экзамены, он обнаружил, что стал членом университетской элиты. Он понял, что Токийский университет - это один из самых закрытых в мире клубов, который готовит кандидатов на высшие правительственныйе посты. Разве пять послевоенных премьер-министров не были его выпускниками? Университет всецело занимал Николаса, и прошло много недель, прежде чем он заметил что-то неладное. Полковник продлил свой отпуск. Он по-прежнему поднимался очень рано и бродил по дому, удивленно разглядывая вещи, словно видел их в первый раз. Часто он мешал уборке, и слуги почтительно выводили его в другую комнату или - все чаще - во двор. Тогда полковник долгими часами сидел в дзэнском саду, не сводя глаз с причудливого узора белой гальки. Для человека, всегда сильного и деятельного, такое поведение было чрезвычайно странным.
|