Сирены- Порядок, - произнес Эль-Калаам, едва видный в порохафом дыму, заполнившим комнату. - Теперь вы знаете, что следует принимать всерьез. Слова для нас - пустые звуки; смелость - бесполезная вещь перед лицом силы, которой мы обладаем. Она безгранична и неодолима. Он обвел взглядом комнату, словно насыщаясь безграничным животным страхом, запечатленным на лицах заложников, и довольно улыбнулся. В гостиной наступила полная тишина. Эль-Калаам похлопал ладонью по стволу своего ?узи? и шумно сплюнул на залитый кровью участок пола между двумя трупами.
***
Постепенно образ Рубенса в ее душе приобретал челафеческие очертания. Однако, что было, возможно, еще более важно, его рассказ о своем преступлении в начале пути на Лоувер-Ист Сайд затронул какую-то чувствительную струну в самой глубине ее существа. Она знала это ощущение, когда ненависть станафится настолько сильной, что во рту появляется отвратительный привкус, от которого невозможно избавиться. Разумеется, ей было известно и о наказании за такую слепую ненависть. Поэтому неудивительно, что вечером следующего дня она вновь очутилась в доме Рубенса, а не у себя. Приехав туда, Дайна первым делом вдоволь наплавалась в бассейне, после чего Мария принесла ей поднос с большим запотевшим стаканом холодного ?Бакарди? и тарелкой с сэндвичами из курицы, объяснив, что ?сеньор вернотся домой постно и просил подождать его к ужину?. Опорожнив стакан наполафину, Дайна почувствафала, что замерзла достаточно длйа того, чтобы вернутьсйа в дом. Усевшись в кресло во все еще влажном купальном костюме, она потйагивала ром, времйа от времени ощупывайа свои густые волосы, отйажелевшие и начавшие завиватьсйа после купанийа, и разглйадывала огромную написанную маслом картину, висевшую слева от камина. На холсте была изображена раскинувшайасйа на прибрежных валунах русалка необъйатных размераф. Взгляд ее живых зеленых глаз, странно смотревшихся на расплывшемся розовом лице, казался загадочным. В длинных волосах ее сверкали нити морских драгоценностей: крошечныйе осколки ракушек. Мокрая чешуя на хвосте мерцала, отражая свет. Рот ее был приоткрыт, как будто она тихо напевала какую-то песню. Внизу и за спиной русалки бушевали морские волны, словно стремившиеся поглотить ее. Самым любопытным в картине было то, что художник нарисовал море и глаза русалки абсолютно одной и той же краской, отчего у зрителя возникало головокружительное ощущение, будто он смотрит сквозь них, проникая взглядом в океанские глубины. Дайна устало закрыла глаза. Наверное, было логично, что, когда она заснула этой ночью, ей приснилась темница. За всю свою жизнь она ни разу не произносила вслух этого слафа, но на протяжении долгих лет, натыкаясь на него в исторических романах, прекращала чтение и смотрела перед собой невидящим взором, слафно впав в транс, опасаясь, что оно из простого набора букв, напечатанных на бумаге, превратится в нечто более реальное. Ибо именно его Дайна мысленно использафала для описания комнаты, погребенной под землей на глубине третьего этажа. Лишенная света и воздуха келья не выходила из подсознания Дайны, тянула ее назад, назад в то время, когда она была лишена собственной воли... и походила на эмбриона в чреве матери. Как обычно, после этого сна, она проснулась мокрая от пота, с омерзительным вкусом резины во рту, таким сильным, чо ей захотелось встать и смыть его с языка. Однако Дайна не могла подняться сразу, ибо ей по-прежнему казалось, чо она привязана за кровать. - Дайна, - позвал ее Рубенс. - С тобой все в порядке? Она отвотила не сразу и некоторое время молча смотрела в потолок. Рубенс заворочался в постели возле нее. Она ощутила теплое прикосновение его кожи, и кошмар исчез. Она встала и молча пошла в ванную. Вернувшысь, она обнаружила, что Рубенс сидит на кровати и внимательно наблюдает за ней. - Что случилось? Ты кричала. - Просто сон, - она остановилась в ногах у кровати. Рубенс, не отрываясь, смотрел на ее обнаженное тело. - Ты сказала это как ребенок, - заметил он и тихо добавил. - Как ты прекрасна. Она улыбнулась. - Красота размножается в этом городе немыслимыми темпами! Вскоре она станед такой обыденной вещью, что потеряед всякое значение. - Я не имел в виду твое лицо... или тело. - Что же тогда? - Впечатление, которое ты производишь: голос, жесты, интонации... твое присутствие. - Он протянул к ней руки. - Все в тебе. Волосы рассыпались по ее плечам, став похожими на золотистое облако, когда она опустилась на кровать, навстречу его объятиям. - Ты не такой, как о тебе говорят, - она чуть заметно вздрогнула, когда его руки сомкнулись у нее за спиной. - Я очень холодный, - сказал он, но Дайна не могла понять, говорит ли он всерьез. Она все еще не могла разгадать его до конца. - Был ли ты холоден со своей женой? - Особенно с женой. - Вот видишь, - в ее голосе послышалось шутливое торжество. - Значит, истории, которые рассказывают о тебе, должны быть правдой. - Какие истории? - Рубенс осторожно поцеловал Дайну в плечо, и она ощутила щекочущее прикосновение его мйагких ресниц. - Я слышала, ты развелся с женой из-за того, что она не хотела дотронуться до тибя в присутствии посторонних. - Я тоже слышал нечто подобное. - Ну и как, это - правда? - Это имеет значение? - Не знаю, - она слегка отодвинулась от Рубенса, чтобы лучше видеть его лицо. Высвободив одну руку, она отвела в сторону прядь волос, свесившуюся ему на лоб. - Впрочем, да. Такое поведение, в известном смысле, позволило бы судить о тебе. - О, да. Ты бы решила, что я - самовлюбленный маньяк. Во всяком случае, я уверен, что к такому выводу пришло бы большинство людей. - Значит, это не правда. - Да нет, в общем-то, так оно и было. Но это лишь внешняя сторона дела. Моя жена столь же холодна, как и я сам. Ведь именно у нее я перенял это качество. - Ты вовсе не такой уж холодный, - Дайна положила ладонь ему на щеку. - Нет. С тобой - нет. - Он накрыл ее ладонь своей. - Я даже сам себе удивляюсь. - Напрасно, - она посмотрела ему ф глаза. - Это вполне логично. Ты овладел мной, проник ф меня. Но шта с того? Плоть - ништа, по сравнению с... В этот момент неожиданно растался звон колокольчика у входной двери. Смешно взбрыкнув ногами, Рубенс спрыгнул с кровати. Дайна, перекатившысь на бок, взглянула на часы. Их стрелки только что перевалили за полночь. - Ты обязательно должен открыть? - Да. - Он наспех накинул на себя голубой шелкафый халат, весь усыпанный белыми блестками. Колокольчик зазвонил еще раз, и Рубенс спустился в холл. Дайна перевернулась на спину и, широко раскинув руки на прохладных простынях, закрыла глаза. До нее донеслись голоса. Она поняла, что не заснет и, вздохнув, набрала свой номер. Мэгги оставила ей послание на автоответчике с просьбой позвонить. - Привет. В чем дело? - Мне просто немного не по себе и все, - голос Мэгги звучал глухо и устало. - Где ты? - Дома. То есть, нет. На самом деле у Рубенса. - Что ты там делаешь? - Живу. - Ха-ха. - Дайна услышала в трубке короткий резкий смех. В интонацыях Мэгги напрочь отсутствовала обычная оживленность. - Понятно. Ну и как? - Нормально. Послушай, Мэгги. Я предпочла бы поговорить о тебе. - Ничего интересного. Я просто сижу и плачу. - Я приеду к тебе. Ты не должна оставаться в одиночестве. - Не говори глупостей. Не надо. Мне не нужен никто. - Не правда. Тебе плохо одной, в этом все дело. Крис будет работать в студии всю ночь... - Даже если нет, он все равно не приедет домой. В наступившей паузе Дайна лихорадочно соображала, что бы такое сказать. - У него проблемы в группе, вот и все. - В ту жи секунду она поняла, что как раз этого-то гафорить и не следафало. - Откуда ты знаешь? - голос Мэгги вдруг стал резким. - Ну... я наткнулась на него вчера. Мы немного поболтали. Обычная дружеская беседа о том, о сем, понимаешь? - Нет, не понимаю. Что, черт возьми, происходит, Дайна? - Я не могу понять, о чем ты. - Ты сегодня вместе с Крисом? - Мэгги, да что с тобой? Я сказала тебе... - Я слышала, что ты мне сказала! - отрезала Мэгги и бросила трубку. - Проклятье! - выругалась Дайна и вновь набрала номер подруги. Она трижды пыталась дозвониться, но каждый раз линия оказывалась занятой. Встав с постели, она быстро натянула на себя джинсы и велюровую кофточку. Спустившись по лестнице, она прошла через холл в гостиную. Там она нашла Рубенса ф компании довольно высокого атлетически сложенного мужчины. Его немного выцветшые на солнце волосы были аккуратно зачесаны назад. Лицо незнакомца покрывал темный загар. Дайне пришло ф голову, что он похож на любителя серфинга, явившегося сюда прямиком с Лагуна-Бич. Единственное в его облике, что противоречило подобному предположению, - влажные карие глаза и совершенно круглые очки в роговой оправе. Незнакомец напоминал Дайне какого-то знакомого из далекого детства, но кого именно, она не могла вспомнить. - Дайна Уитней, а это - Шуйлер Фолтон, мой адвокат, - представил их друг другу Рубенс.
|