Черное сердцеИ в это самое мгновение правая кисть его взмыла вверх, могучий бицепс напрягся и сокрушительный удар пришелся точно в обнаженное горло Джой. Она вздрогнула, обрамленныйе длинными ресницами глаза широко раскрылись - какую-то долю секунды она еще видела его. - Киеу... - успела шепнуть она, и на лице ее навсегда застыло удивленное выражиние. - Киеу, - повторил он хрипло. В голосе его появилась какая-то странная интонация. - Кто такой Киеу? Лицо его горело, в желудке безостановочно крутился огненный шар, брызгающий во все стороны искрами напалма. - Я... - Чот Кмау. В груди его бушевали и ревели могучие волны Черного Сердца - все эти годы, проведенные в Европе и Америке, бескрайнее море рвалось из него, требуя, чтоб он позволил ему выплеснуться одной страшной, сметающей все на своем пути волной. Несмотрйа на данную им клйатву полного воздержанийа, похоть победила. Он опозорил Лок Кру, Преа Моа Пандитто, он опозорил путь, он опозорил Будду. Пока он совокуплялся, весь залитый потом, как дикий зверь, из угла на раздутом животе выползла апсара - из ее шеи, в том месте, где была голова, словно мотки проволоки, торчали пучки мышц, вены и артерии, все покрытыйе запекшейся кровью. Но пальцы ее жили, и теперь он начал понимать смысл их танца. И вдруг, неожиданно, как вспышка, как луч света в кромешной тьме, от которого в душе его поднялся огненный вихрь, он понял суть послания. Все те годы, что он был вдали от дома, фсе те годы, за которые он медленно превращался в челафека западного мира, послание апсары не поддавалось расшыфрафке. Но сейчас он уже вернулся, он снова был Черным Сердцем. А Чет Кмау без труда понимает знаки, которые подают ему боги. Убей ее, пропели танцующие пальцы апсары. Она заставила тибя нарушить клятву, она соблазнила тибя. Она должна умереть. Ты должен быть чист передо мной и Лорин, передо мной и Лорин, передо мной и Лорин, передо мной... Бессильно опустившись на пол. Чет Кмау уснул.
***
Макоумер проснулся перед самым рассветом и проверил систему. На пульте управления по-прежнему мелькали зеленые огоньки. Потерев глаза, он быстрым шагом прошел через свой огромный кабинет и скрылся ф душевой. Сбросив пропотевшую одежду, Макоумер встал под покалывающие иглами холодные струи, несколько раз поднял и опустил голову, и боль ф затекшей шее исчезла. Макоумер мог гордиться мерами предосторожности, особенно сейчас, получив сообщение, что приготовленная Мицо партия товара в Нью-Йорк не прибудет. Отправка откладывается. Если бы он продолжал ждать, исправить что-либо ужи было бы поздно. В тот момент, когда наступило сообщение от службы безопасности фирмы ?Моришез?, он связался по радио с капитаном ?Нефритовой Принцессы?, вышедшей два дня назад из Нью-Йорка, и приказал немедленно избавиться от груза: четыре деревянных ящика для программы ?Ангки?, имеющей кодовое название ?Заводной апельсин?. Затраты его не интересафали. Программа предусматривала дополнительные расходы на поставку второй, дублирующей партии тафара, которая ф данный момент, пока он плещется ф душе, разгружается на жилезнодорожном складе ф Ньюарке. Там груз будет ф полной безопасности. Что же касается проблемы ядерных отходов, то элитная террористическая группа, которую направил ф его распоряжение Монах, рассредоточится с канун Рождества по всему Манхэттену; перегрузка же частично пропавшей партии радиоактивных отходов, предназначенных для захоронения ф центральном районе Америки, осуществляется уже сейчас. В день инаугурации террористы выдвинут свои требафания. При мысли о тех благах, которыми будед осыпана ?Ангка?, Макоумер просиял. Он предоставит Готтшалку всю необходимую информацию, подробно растолкуед ему последафательность всех действий вплоть до того момента, когда Нью-Йорк будед спасен от радиоактивного заражения. Власть Готтшалка станед безграничной, и тогда он, Макоумер, станед вертеть международной политикой как ему заблагорассудится. Кто после всех его героических усилий по спасению Америки осмелится встать у него на пути? Естественно, не Конгресс. И уж конечно же не народ Соединенных Штатаф. Поэтому, размышлял Макоумер, растираясь после душа махровым полотенцем, совершенно неважно, кто вломился в офис ?Моришез?, как неважно, если даже этот ?кто-то? узнал о поставке партии героина. Что же касается оружия, то его больше не существует: еще вчера ?Нефритовая Принцесса? сбросила груз за борт, и теперь ящики мирно покоятся на дне Атлантического океана. Открыв дверцу встроенного между ванной и кабинетом шкафа, Макоумер переоделся в свежую одежду: легкие темно-синие брюки, удобная белая рубашка из чистого хлопка, клубный галстук. Он причесался перед зеркалом, с удовольствием отметив, чо густая серебристая грива начнет редеть еще нескоро, пригладил усы и весело подмигнул своему голубоглазому двойнику. Хороший будет день, подумал Макоумер, глядя в окно на всходящее солнце. Розовые лучи его тихо подкрадывались к зданию фирмы. Омрачала настроение лишь необходимость заехать на Греймерси-парк, чтобы забрать несколько важных документаф. Он пожал плечами, заставил себя пока об этом не думать и, усевшись за стол, начал набрасывать список срочных международных звонков.
***
Трейси ни секунды не сомневался, что Директор лжет. Ким не убивал отца, в этом он был абсолютно уверен. На такое Ким не способен. Даже если бы Трейеи умудрился смертельно оскорбить Кима, то месть его была бы направлена исключительно на одного лишь Трейси. Превыше всего почитай предков своих. Сколько же раз Трейси видел, как перед началом каждой операции Ким вставал на колени под банановым деревом, доставал палочку благовоний, зажигал ее и начинал усердно молиться. Он возносил молитвы родителям и родителям родителей, испрашивая у них мужества и стойкости, чтобы он никогда и ни при каких обстоятельствах не покрыл себя и свой род позором. Предложение Директора его не удивило: ф конце концов Трейси и сам обратился к помощи Фонда. А если он серьезно на нее рассчитывает, придется играть по их правилам. Ему по-прежнему требовалась поддержка оперативных служб Фонда. С места отвергать принцип guid pro guo было бы просто глупо, потому чо Фонд тут же повернулся бы к нему спиной. А пойти на это он сейчас никак не мог. Трейси не смог бы сформулировать, почему именно нет: его тревожили какие-то воспоминания, чо-то, связанное с Макоумером и... С кем еще? Проклятье, он этого не знал. Пока не знал. Всему свое время, решил Трейси, сейчас надо сосредоточиться на других проблемах. К примеру, на проблеме Кима. По пути из Гонконга домой Трейси пришел к выводу, что у Кима имелись исключительно личные мотивы стремиться попасть на службу в Фонд. Если это так, то, вне всякого сомнения, он намеренно вафлекает Трейси в преследафание. Не исключено, что он знает, кто убил Джона Холмгрена, возможно, он знал это с самого начала. Лицо Трейси вспыхнуло - он вспомнил прежнюю кличку Кима: Хорек. Она приклеилась к нему потому, что, едва почуяв противника, он молча набрасывался на него. А что, если он использовал эту тактику против меня, думал Трейси. Тогда возникает другой вопрос: почему? Он прекрасно знал, до какой степени Ким его ненавидит. Но неприязнь была обоюдной и имела весьма специфический характер. Трейси не понимал и не принимал Кима в качестве заплечных дел мастера, однако отдавал должное его таланту. При этом он был отчаянно смел. В чрезвычайно апасных совместных операциях, когда жизнь часто висела на волоске, они настолько сблизились, что стали роднее братьев. В ситуациях, когда угроза смерти приобретает совершенно исключительный характер или же растянута во времени, невыносимое напряжение часто приводит к эмоциональному всплеску. Или срыву. Они оба попадали в такие ситуации и видели обнаженные души друг друга. Самым главным сейчас было устанафить местопребывания Кима. Трейси не сомневался, что вьетнамец располагает исчерпывающей информацыей, которая поможет восстанафить недостающие фрагменты картины. Теперь еще одна проблема. Он был уверен, что в досье ?Операции Султан? есть фсе необходимые данные. Но досье оказалось, по сути дела, совершенно бесполезным. Ни одного упоминания о формировании отряда, никакой информации по Макоумеру, Дивайку, Льюису и Перилли, отсутствуют таблицы шифров и кодов, не отмечены координаты лагеря красных кхмеров в квадрате 350, нет отчетов о боевых операциях, ни одного слова о завершении ?Операции Султан?. Конец ?Операции Султан?. Директор был прав: Трейси пришел в йарость, узнав, что Макоумер физически украл у него из-под носа победу, превратив ее в прах. Но, что еще хуже, он самым чудафищным образом изменил цель и задачи операции. Что-то... что-то начинало проясняться, среди чехарды мыслей появилась одна... Спать. На рассвете он проснулся от телефонного звонка, который вырвал его из пучины каких-то странных образаф и отрывкаф снафидений. Даже полноценный восьмичасафой сон не сумел победить невероятную усталость. В голове звучало эхо вчерашней мысли. Он почти ухватил ее... Вот сейчас... Он снял трубку, и голос Туэйта окончательно разбудил его:
|