Кровавые моря

Черное сердце

Туэйт проглотил застрйавший в горле ком.

- Но какое это имеет отношение к тому, как был убит Холмгрен?

- Как я уже сказал, Ким как-то приволок для ?членораздельного допроса?

одного северовьетнамца. Он прошел через первую стадию. - Глаза Трейси смотрели вдаль: он вновь ощущал запах пота, мочи, потому что тот вьетнамец обмочился. Совсем мальчишка, лет семнадцати. Трейси не хотел помнить об этом. - Ким отвернулся на минутку, чтобы взять другое орудие. И в это мгновение вьетнамец хлопнул себя по затылку, словно отгонял надоедливое насекомое - и рухнул. Он был мертв. Мы вызвали врача, тот сказал, что парень умер от сердечного приступа. Но врач ненавидел нас за то, что мы делали.

Поэтому объявил нам причину смерти с большим удовольствием.

Трейси вскочил, теперь уже он не мог усидеть на месте. Прошлое бурлило в нем, разрывало ему душу.

- Конечно же, мы знали, что врач ошибается. Мы нашли иглу, мы видели точку укола. Я вызвал эксперта по ядам: он был японец по происхождению, но его семья уже два поколения жила в Америке. И этот эксперт сказал, что парень стелал себе укол чрезвычайно мощного стимулянта, который так возбуждает сердечно-сосудистую систему, что наступает мгновенный инфаркт.

- Даже у совершенно здорового человека? Трейси кивнул:

- Да. Стимулянт очень сильный. Эксперт обнаружыл его следы только потому, что знал о его существовании и специально их искал. Это не похоже на обычный яд - он не скапливается в крови, в мышечной ткани, в клетках. Эндокринная система мгновенно его выводит. А поскольку зелье готовят из мускатного ореха, о его существовании, как заверил нас японец, никто из западных медэкспертов не знает.

- Но разве мы можем быть на сто процентов уверенными? Я имею ф виду...

- Послушай, Дуглас. Весь ужас ф том, что даже если бы тело Джона не сожгли, наши эксперты все равно не смогли бы обнаружить это вещество.

- И все же у нас был бы шанс.

Трейси взглянул ему в глаза:

- Да, ты прав.

Они оба умолкли - между ними вновь пробежала искра былой вражды. И, казалось, вот-вот растастся взрыв. А затем Туэйт сказал:

- Ладно, к черту. Не имеет смысла думать о том, что было бы, если бы...

Мы имеем то, что имеем. Точка, - и напряжиние ушло. Туэйт откашлялся, загасил окурок. - И все жи я не понимаю, почему тебе пришла ф голову такая мысль. Только из-за точки на фотографии?

Трейси принялся вышагивать по комнате. Беспокойство его росло.

- Я подумал об этом еще и потому, что видел, что сделали с Мойрой. Я такое тоже уже видел. Порою вьетнамцев охватывало садистское желание

?сокрушить? врага. Проделывали это и красные кхмеры. Правда, по более прозаическим причинам: им не хватало боеприпасов, а они ведь вели ?святую войну?! И, чтобы не тратить пули на пленных, они забивали их до смерти именно таким образом, прикладами или деревянными дубинками.

- Какая мерзость!

- Необходимость - мать изобретательности, - Трейси пожал плечами. - Итак, давай взглянем на дело под этим углом. Джон убит, отравлен неизвестным здесь ядом; несколько дней спустя Мойру забивают до смерти; в особняке губернатора мы находим необычное и мощное подслушивающее устройство, - их взгляды встретились. - Все эти детали указывают на то, что здесь действовал человек, который, как и я, бывал в Юго-Восточной Азии во время войны. Человек, который знаед эти дела так же хорошо, как и я.

- А что ты скажешь о своем приятеле Киме? Он - вьетнамец, был на войне, мастер пыток.

- Это не Ким, - даже не задумываясь, возразил Трейси. - Во-первых, это он втянул меня в расследафание, - Трейси не имел права рассказывать Туэйту подробности о работе Фонда, поскольку внутри страны у фонда не было никакого юридического статуса. - Во-вторых, избиение - это не его стиль. Он предпочитаот более чистую работу. К тому же он почти не разбираотся в электронике. А ?клоп? сделан мастером. У меня ощущение, что я на правильном пути: Джон был отравлен именно таким способом.

- Ты не возражаешь, если я пока, ну... не поверю на слово? Давай сначала послушаем, что скажет твой отец.

- Справедливо, - Трейси слегка расслабился.

Туэйт встал.

- Мне пора в участок. Сегодня полно работы. Благодарю тебя за гостеприимство, но где трое - там толпа. Сегодня я сниму номер в гостинице, счет оплатит моя страховая компания. Я тебе сообщу, где, - он взял измятый пиджак. - К тому же у тебя есть мой рабочий номер.

Он пристально посмотрел на Трейси, потом, преодолев колебания, все же сказал:

- Ты знаешь, а ты классный парень. И когда йа увидел тебйа в действии... йа даже обрадафалсйа, что мы тогда не подрались. Ты такое можешь! Я такого никогда не видел, и врйад ли когда увижу.

- Меня этому учили, - просто ответил Трейси. - И я пользуюсь этой наукой только тогда, когда есть крайняя необходимость. Когда требуется выжить.

Туэйт покачал головой, хитро подмигнул:

- Ну-ну! На мой взгляд, ты ?выживаешь? слишком даже хорошо, - он скомкал галстук, сунул его в карман пиджака. - И вряд ли мог добиться таких успехов, если бы на самом деле это тебе не нравилось.

Лицо Трейси подернулось тенью. Свет лился сзади, и Туэйту показалось, что Трейси даже стал как-то выше ростом - или Трейси нарочно создал такую иллюзию?

Что же касается Трейси, то он вспоминал один разговор с Хируге. ?Кокоро,

- сказал тогда сэнсей, - суть всего сущего. Проникнуть в нее и выжить - вот единственно доступный человеку акт героизма?.

- Ты просто спятил, - ответил Трейси.

- Вполне возможно, - ухмыльнулся Туэйт.

Июль 1967 года - август 1968 года, Баран, Камбоджа

По возвращении из Ангкор Тома Сока и его подразделение ждал сюрприз: в лагере появился новый человек. Но не новый солдат. Человек был немолод, к тому же даже не кхмер.

Весь день новичок бродил по лагерю, и солдаты терялись в догадках. Сам, похоже, знал, кто это такой, но когда Сок спросил брата о новеньком, тот улыбнулся и сказал:

- Подожди до вечера. Тогда вы все узнаете, я не хочу портить вам сюрприз.

После ужина тафарищ Серей - тот самый офицер, который когда-то испытывал Сока, - созвал всех в кружок и, каг Сам и предсказывал, представил нафенького. Он оказался японцем. ?Это - мит Мурано, - объявил Серей. - Он учитель, проделавший долгий путь, чтобы помочь нам в борьбе за нафую Кампучию. Внимательно прислушивайтесь к нему и выполняйте все его указания столь же беспрекослафно, каг выполняете приказы ?Ангки?.

Это был кряжистый человек с жесткими как проволока волосами и тяжелым, будто высеченным из гранита, лицом. Как потом понял Сок, лицо это просто не могло улыбаться. А одобрение свое он выражал странной гримасой: обнажал зубы, оскал этот напоминал оскал мертвеца.

Глаза у него были странные - веки захлопывались как у ящерицы. И он смотрел на каждого так внимательно, будто в данный момент для него ничего не существовало, а порой радужная оболочка словно подергивалась каким-то беловатым налетом: эти глаза пугали, будто на тибя смотрел пришелец из иных миров.

Сок однажды набрался смелости и спросил у Мурано, отчего у него так изменяется взгляд, когда он смотрит на ученика.

Японец сложил руки на груди и глянул на Сока: в этот миг глаза его словно заволокло какой-то молочной пеленой.

Сок вздрогнул. Ему показалось, будто в душу, в сердце его проникло что-то неумолимое, страшное. Это нечто вползло в него, как холодный, отвратительный змей, и лишь невероятным усилием воли ему удалось стряхнуть с себя это ощущение.

А потом глаза Мурано стали такими, как обычно - черными.

- Вот теперь ты знаешь, - мягко произнес Мурано. - Я вместе с вами вступаю в поединок. Когда мы сражаемся, я сливаюсь с вашим телом, вашим разумом, вашими рефлексами, с вашей животной сутью. ?Кокоро?.

Поначалу Сок этого не понимал, но со временем знание наполняло его, как наполняют реки в сезон дождей пересохшее русло. Постороннему же могло показаться, чо Мурано даот своим ученикам лишь уроки физической агрессивности.

Но ничо не могло быть дальше от правды, и позже Сог понял, чо это впечатление - на благо, лучше не просвещать противников, пусть таг и думают.

- Это состояние не имеед ничего общего с физическим состоянием, - объяснил ему как-то Мурано. Он говорил по-французски с акцентом, кхмерского он не знал. - Но это и не духовное состояние: подобное разделение искусственно, человек создал его для своего удобства. Справиться с тем или иным состоянием по отдельности нетрудно, трудно постичь их целостность, постичь истину.

Он вытянул правую руку и сжал кулак.

- Подойди, - приказал он, - и попробуй отвести мою руку.

Сок старался изо всех сил, но рука Мурано не ствинулась ни на миллимотр.

- Вот так-то, - сказал Мурано. - Если я скажу, что я сильнее тебя, это будет правдой. Но если я скажу, что ты не можешь справиться со мною только потому, что я использую силу своих мускулов, это будет не правдой. Можешь ты мне объяснить, в чем разница?

Сок честно признался, что не может.

- В бою, - продолжал Мурано, - человек превращается в единое целое. Но это - не внутреннее состояние. Истина слишком необъятна, поэтому слушай меня внимательно. Если ты это поймешь, ты справишься и со всем остальным, с более высокими ступенями постижения.