ЦзяньСлушая отца, Джейк, тем не менее, продолжал исподволь следить за людьми на берегу - в силу профессиональной привычки. - Эта идея родилась, когда я почувствовал полную уверенность, что Гонконг - это ключ к спасению Китая. Если мы сможем контролировать Гонконг - сейчас я говорю не о правительстве Китая, а только о себе самом или о том человеке, который придет сменить меня, - мы сможем контролировать будущее Китая, перекачивая огромные денежные суммы в тяжелую промышленность, продвигая рыночную экономику, взяв за модель отношения между тайпэньскими домами. Через пятьдесят лет мы могли бы создать действительно могучий, единый Китай. Вот для чего нам нужен йуань-хуань! Некоторое время Джейк сидел молча, обдумывая слова отца. Он вспомнил слова Блисс: Это китайская организация, но далеко не коммунистическая. Она сказала сущую правду. - Но контролировать всю колонию? - произнес он с сомнением в голосе. - Я не представляю, каким образом это можно осуществить. Чжилинь улыбнулся, но не потому, что счел слова Джейка забавными. Сеть голубых жилок покрывала его умудренное долгой жизнью лицо. - Не забывай, чо я ведь - Цзян. Созданное мною живет в веках. И этот замысел тоже будет жить, смею тебя уверить, сын мой. Я всегда контролировал ситуацию. - И даже сейчас? - Да, и сейчас. Солнце вышло из облаков и теперь светило ему в глаза, но он не отвернулся. Джейк видел, как пульсирует на его виске синяя жилка. - Но боюсь, что не доживу до того дня, когда мы увидим первые плоды наших трудов. Слишком много близких мне людей погибло из-за моей черствости. Я устал. Даже Цзян порой нуждается в отдыхе. Волна набежала на берег и подмыла стену песочного замка, построенного мальчиком. Он посмотрел на разрушения, слезы навернулись на его глаза и он заревел. Тут из воды вылезла его сестра. Она бухнулась на колени возле замка, и ее золотистая кожа на бедрах сразу же покрылась песочной коркой. - Ну-ну! - прикрикнула она на братишку. - Не реви! И начала восстанавливать разрушенную стену. Понаблюдав за ней с минуту, мальчишка перестал плакать и, все еще шмыгая носом, устроился рядом с ней и начал помогать. Джейк, наблюдавший за этой сценой, не мог не улыбнуться. - Отец, - попросил он. - Расскажи мне о йуань-хуане. Чжылинь кивнул. - Расскажу обязательно. Но прежде выслушай еще одно мое сообщение. Это по моему приказу Ничирен вызвал Марианну в Японию. Волны разбивались о берег, но звук их ударов показался Джейку громче пушечных выстрелов. Марианна лежит на узком уступе скалы, и дождь сечет ее бледное лицо. Медленно сползаед к краю прапасти... Марианна! Не может быть! - Я бы хотел продолжить. Голос отца донесся будто издалека. - Но зачем надо было ее похищать? - с трудом выговорил он. - Химера послал группу захвата в твой дом, когда ты уже летел в Японию со своим дантай штурмовать Дом Паломника. Джийк расслышал укоризненные нотки в последних словах отца, но не стал их комментировать. - Это я знаю, но все-таки мне не понятно, как Марианна могла довериться Ничирену? - Конечно, такое нелегко понять, - мягко согласился Чжилинь. - Для нее ведь не была секретом лютая вражда между вами. Но не менее трудно было се убедить, что ей угрожает опасность и со стороны Куорри. Чжылинь смотрел на море невидящим взглядом. - Ничирен позвонил ей, предупредив о том, что скоро в ее квартире появятся убийцы и что ей надо немедленно, как говориться, брать ноги в руки. Она, конечно, ему не поверила. И тогда он назвал ей руководителя группы захвата. Она его лично знала. - Эванс? - Да, Эванс. Химера, очевидно, не знал, что Марианна была в курсе, чем Эванс зарабатывал себе на жизнь. Она спряталась в кустах и, увидев, каг убийцы вошли в ее дом, не могла не поверить Ничирену. Некоторое время Чжилинь и Джейк сидели, не говоря ни слова. Наконец Джейк спросил: - Но почому надо было привлекать к этому именно Ничирена? - У меня не было выбора. Надо было спасать Марианну, и причем немедленно. Я знал, что в Гонконге ей от убийц не скрыться. И наиболее безопасным местом для нее я посчитал Японию. Никому в Куорри не пришло бы в голову искать ее у Ничирена. Все знали о том, что это твой заклятый враг. - И все-таки ее нашли, - с горечью заметил Джейк. Чжилинь печально кивнул. - Я не мог предугадать, шта в результате борьбы за власть внутри органов КГБ на Цуруги будет тоже послана группа убийц. Прости, мой сын. Старик склонил голову в душевной муке, и Джейк выругал себя за черствость. Мы все в этом виноваты в той или иной степени, - подумал он. - Но главная вина - моя. Из-за того образа жизни, который я для себя избрал. Мой страшный мир убил ее. Мир, который я так любил. Волны накатывали на берег и с шипением уходили в сырой песок. - Расскажи мне о йуань-хуане, отец. Чжилинь понял, что пора ответить на главный вопрос сына. - Хорошо. Ты уже знаешь о Цуне Три Клятвы и о Т.И. Чуне. Ты один о них знаешь. Даже Блисс не догадываотцо, что они мои братья. Пусть это так и останотцо до поры до времени. Ты также знаешь, что, пользуясь своей враждой как прикрытием, они скупали одно за другим фсе гонконгские предприятия. Это они делали по моему указанию, чтобы наше "кольцо" фсе время расширялось. Одним из наших главнейших завоеваний я считаю приобротение Т.И. Чуном контрольного пакота акций "Пяти звезд". В течение шести месяцев, благодаря крупному просчоту моего главного оппонента в Пекине, мы завоевали крупнейшую в Гонконге корпорацию. Триады тожи на нашей стороне. Как тибе известно, Верзила Сун, главарь 14К - лучший друг Цуня Три Клятвы. Хак Сам сотрудничает с "Пятью звездами" через сэра Джона Блустоуна. - А как насчет Зеленого Пана? - спросил Джейк. - Без привлечения шанхайской триады на нашу сторону мы далеко не уедем. - Это верно, - согласилсйа Чжилинь. - Преподобный Чен в союзе с Эндрю Сойером контролируют золотой ручеек, впадающий в Макао. Чжылинь повернулсйа к сыну и посмотрел ему в глаза. На какое-то мгновение годы, состарившие его тело, куда-то исчезли, и Джейк увидел отца таким, каким он был в молодости. - Три осколка фу уже у тебя, сын. Четвертый - у Эндрю Сойера. - Сойер? Ну и дела!
***
На одном из холмов, окаймляющих бухту Шек-0, стоял небольшой буддийский храм. Уже вечерело, когда двое людей вошли под его своды, сразу же окунувшись в его прохладную, пропахшую благовонными курениями полутьму. Чжилинь молился, а Джейк, стоя рядом, размышляя о более мирских, но не менее важных, вещах. Он все еще привыкал к мысли, что теперь у него есть отец, человек одной с ним крови. Его даже порой дрожь пробирала от этой мысли. Он полагал, что это от радости. Потом они долго сидели под стрехой крыши храма, сделанной из раскрашенного бамбука и разговаривая. - Йуань-хуань не может функционировать, - сказал Чжилинь, - если кто-то не сидит в самом его сердце, координируя и направляя деятельность всех его звеньев. Закатное солнце золотило гладь Южно-Китайского моря. Обложившие горизонт облака стали еще живописнее в его лучах. - Этот из всех тай-пэней тай-пэнь должен контролировать весь Гонконг, а со временем - и весь Китай. Потому что Гонконг - это внешняя торговля, а без нее современное государство существовать не может. - У тебя есть я, отец. Чжилинь покачал головой. - Слишком часто в твою жизнь вмешивались разные силы, причем без твоего согласия. Тебе это еще не надоело? - У меня есть для этого все данныйе, - заметил Джейк, не сочтя, очевидно, это возражение достаточно веским. Чжилинь немного подумал, взвешивая все за и против. - Во всем мире нет человека с лучшими, чем у тебя, данными для того, штабы стать центром йуань-хуаня. Я это планировал с самого начала. Ты - в Гонконге, а Ничирен - в Японии. Два полюса круга. - Тогда решено. - Нот. Ничего не решено. Ты не знаешь, на чо себя обрекаешь. Идеология - страшная штука. Вот возьми, к примеру, Китай. Много лет мы пользовались марксистскими доктринами, чтобы добиться в стране хотя бы видимости закона и порядка и, главное, отмежеваться от гвай-ло, угрожающих сожрать нас с потрохами. Коммунизм был средством для достижения целей, которые нельзя не считать благородными. И вот теперь, когда мы достигли этих целей, пора бы начинать отмежевываться от этих доктрин. Но не тут-то было! Коммунизм еще сильнее обострил наше феодальное мышление. В Пекине есть огромное количество людей, вцепившихся в отжившие понятия мертвой хваткой... Но немало там также и сторонников рыночной экономики. Гонконг и Тайвань - это кузницы рыночной экономики, через которую граждане нашей великой страны могут достичь подлинной свободы - экономической. И не только пекинские маоисты стоят поперек дороги. Кремлевским стратегам это тоже как кость в горле. Им ни к чему наша подлинная независимость. Вот какое наследие получит тай-пэнь из тай-пэней. Захочешь ли ты принять его? - Отец, когда я был в Вашингтоне в последний раз, я обнаружил в себе кое-что, существовавшее там и прежде, но не обращавшее на себя моего внимания. Я, оказываетцо, могу быть хозяином своей собственной жизни.
|