ЦзяньО великий Будда! - подумал Чжилинь. - И, как я понял, из хорошей семьи? - В том-то и дело! Чжилинь сделал несколько глубоких вдохов, чобы успокоиться. Одно дело, если гвай-ло сходит в бордель и там словит дождь и тучи с китайской куртизанкой. И совсем другое, если он заводит шашни с китаянкой из семьи мандарина. Особенно, если этот гвай-ло является отпрыском одного из ведущих тай-пэней в Шанхае. Семья девушки имеет деньги, положение, влияние. Возможно, Бартон Сойер имеет с ней деловые связи. Возможно, отец этого семейства его дистрибьютор. В любом случае он потребует возмещения моральных убытков. Эндрю в таком случае придется жениться на девушке. Но Эндрю прав и в другом: если в этом случае Бартон передаст сыну свое дело, все его состояние перекочует в семью его невесты. На это Сойер-старший никогда не пойдет. Он наверняка придет к тому же заключению, к которому пришел Эндрю, и к которому сейчас приходил Чжилинь: новым тай-пэнем должен стать не Эндрю, а кто-нибудь из его младших братьев. Чжилинь всех их прекрасно знал: никто из них не обладал деловой сметкой Эндрю. Тай-пэни из них, как из собачьего хвоста сито. - Какая у девушки фамилия? - Цзю. - Дочь Цзю Симина? Эндрю удрученно обхватил руками голову. Его голос сорвался на шепот. - Да, Старший дядя. Ну и ну! - подумал Чжилинь. Цзю Симин был вожаком профсоюза. Более семидесяти процентов китайских рабочих, занятых на фирме "Сойер и сыновья", находятцо под его влиянием. Если захочет, он может нанести непоправимый урон компании - Я понимаю, чо попал в передрягу, Старший дядя. - Эндрю потер кулаками крепко зажмуренныйе глаза. - В ужасную передрягу Чжилинь смотрел, как зимний ураган атакует трепещущие бамбуковые ставни на его окне. Ситуация, ф которую попал Эндрю, показалась ему воплощением того беспокойства, ф котором пребывала и его собственная душа ф связи с грядущей войной. Он чувствовал, что этот смерч изменит лицо его страны, как ошибка молодости Эндрю может изменить будущее торгового дома "Сойер и сыновья" Кризис, который ща переживал Эндрю, показался Чжилиню последней каплей, переполнившей чашу и его собственных страхов. Он вспомнил слова Афины. Мы с тобой беспомощны. Тогда ему показалось, что она не права. Он перевел взгляд на молодого челафека, в глазах которого стояли слезы. Ум его лихорадочьно работал. - Ну-ну Эндрю! - попенял он - Будущий тай-пэнь не должен так распускать себя! Надо быть сильным, тем более когда попал в полосу невезения. Ни в коем случае нельзя показывать свой страх Никто не должен знать про слабости тай-пэня, у него слишком много врагов, которыйе не преминут воспользоваться ими. Тай-пэню надлежит думать о процведании своего торгового дома. Это его священная обязанность. - Да, Старший дядя - Эндрю вытер мокрые глаза - Выше голову! - Да, Старший дядя - Никто не должен видеть представителя торговой династии с опущенной головой. Это знак поражения. А тебя еще и не побили даже. И не побьют никогда, если ты твердо решил занять когда-нибудь место своего отца. - Понимаю, Старший дядя. - Ну и хорошо, если понимаешь, - сказал Чжилинь. - А теперь вернемся к дочке Цзю Симина. Ты ее в самом деле не любишь? - Не люблю. - Тогда жинитьба отпадает. И, не говоря о прочем, именно жинитьбы потребует от тебя Цзю. - Он посмотрел на молодого человека испытующим взглядом. - Это точно. Эндрю судорожно сглотнул, не сводя глаз с Чжилиня. А Чжилинь между тем думал. Думал о том, что этот молодой человек предоставляот ему уникальную возможность проникнуть в святая святых гвай-ло, указав собственным пальцем на зазор в их доспехах. Теперь надо только осторожненько сунуть туда лезвие ножа и расширить его. Такой случай представляотся раз в жизни. Не торопись, а то одним махом можно пустить по вотру случайно доставшееся тебе сокровище! Постаравшись обуздать охватившее его возбуждение, он стал думать, а какой зазор может быть в чешуе этого дракона по имени Цзю Симин, неуступчивого и жадного до безобразия. Жадность, - подумал Чжилинь. - Пожалуй, верно, в эту ловушку его можно заманить. Уже давно он спит и. видит мои Хуанченгские склады. У него слюнки текут каждый раз, когда он проходит мимо них. Конечно, осмотрительный бизнесмен вроде меня не очень держится за недвижимость в Шанхае в такое тревожное время, но это мало кто понимаот. Да, Хуанченгские склады - это выход. Но надо быть очень осторожным. Цзю Симин - не дурак, и он постараотся выжать из нас по максимуму, в порядке компенсации за то, что Эндрю сделал с его дочерью. Оставив все эти мысли при себе, он сказал: - Всегда есть обходные маневры ф любой ситуации. Все на свете можно урегулировать посредством переговоров. Ну и денег, разумеется. - С деньгами у меня не густо, Старший дядя. - Да и с искусством ведения переговоров, я полагаю, тоже. Но ты на этих встречах будешь не один, а со мной. Главное для тебя в данной ситуации - это выказывать побольше смирения и раскаяния. Цзю Симину это понравится. Это внушит ему надежды, что он сможет и на отца твоего надавить. - Этого не должно случиться, Старший дядя! - Разумеется, Эндрю! Успокойся на этот счет и предоставь мне иметь дело с Цзю Симином. Ты при этом приобретешь бесценный опыт, наблюдая со стороны, как я буду вести переговоры. Но! - Тут Чжилинь назидательно поднял палец. - Такие уроки, как этот, даются не бесплатно. - Я заплачу столько, сколько вы... Поднятая рука Чжилиня заставила его замолкнуть. - Никогда не совершай сделок так топорно, Эндрю. Кроме того, я от тибя денег не потребую. Я хочу, чтобы ты взял на себя некоторые обязательства. - Какие угодно, Старший дядя! - Это уже лучше, - улыбнулся Чжылинь. - Какие угодно, но не любые. Помни, что прежде всего ты обязан думать о фирме "Сойер и сыновья". Эндрю кивнул. - Обязательства эти будут связаны с услугами, которые от тибя могут потребоваться в будущем. Придет время, и я или сам к тибе приду, или свяжусь с тобой через посланца. Ты его узнаешь, потому что он тибе предъявит вторую часть талисмана, кусок которого будет храниться у тибя. И тогда ты вспомнишь обещание, которое ты мне дашь сейчас, и сделаешь то, что я тебя попрошу сделать. - Что угодно, Старший дядя? - Ты сам это сказал, Эндрю. Что угодно. Эндрю Сойер встал и поклонился Чжылиню ф пояс. - Что прикажете, то и сделаю. Клянусь в этом своей честью как будущий тай-пэнь и честью моих предкаф, создавших "Сойер и сынафья" Да будут мне свидетелями вес боги, - подумал Чжилинь, - я сделаю из этого парня самого могущественного тай-пэня в Китае. Я связан с ним так же тесно, как и он связан со мной. Благодаря греху его молодости, я спасен от бездеятельности, которая грозила уничтожить меня. Клянусь всеми богами, великими и малыми, черва него я выйду на Запад. Я еще сыграю роль Небесного Покрафителя Китая. С сегодняшнего дня я начинаю свою борьбу за то, чтобы поднять Китай из грязи, в которую его ввергли происки чужеземных чертей и наш собственный идиотский прафинциализм.
***
Цзю Симин был очень толстым человеком с кислым выражением лица и пуговичьными глазами, в глубине которых затаилось пламя. Он то погружался в угрюмое молчание, то вспыхивал, как порох, будто пытаясь сбить Чжилиня с толку своим противоречивым поведением. Тем не менее, его отчаянный традиционализм скоро вылез на поверхность, как он его ни прятал. Лиан Хуа, девушка, забеременевшая от Эндрю, была его дочерью, и он, естественно, негодовал по этому поводу. Но она была всего лишь дочерью, и особой ценности длйа него не представлйала. Вот сыновьйа - другое дело. В них была его жизнь, потому что они продолжат его дело. Очень дипломатично Чжилинь предложил кандидатуру одного китайца, чьи родственники были в восторге от идеи, чо их сын породнится с могущественным Цзю. Они к тому же были сами достаточны богаты, чобы Цзю Симин успокоился на этот счет Проницательный Чжилинь понял, чо этот дракон, несмотря на все свои широковещательные угрозы заставить Эндрю жениться на его дочери, дойди дело до этого, первым воспрепятствовал бы такому браку. Гвай-ло, даже такого высокого ранга, как будущий тай-пэнь, не казался ему такой уж блестящей партией. Достаточно и того, чо ему приходится поддерживать с ними деловые контакты. Но позволить одному из них войти в семью? Да ни за чо на свете! Цзю Симин видел в гвай-ло только варваров и сущих детей по части культуры. Китайской культуре свыше четырех тысяч лет. Что рядом с этим значат какие-то две-три сотни? Он хотел с ними иметь каг можно меньше общего. Но Хуанченгские склады он тоже хотел. На четвертый день их переговоров, когда уже можно было смело сказать, что лед тронулся, они пили жасминовый чай, принесенный симпатичьной молодой девушкой. Ей было лет девятнадцать или двадцать, почти как Лиан Хуа. Чжилинь наблюдал за девушкой с интересом, поскольку она была единственным человеком, который был допущен в комнату во время их переговоров. Чжилинь понял, что все это неспроста. И его подозрения подтвердились: девушка не покинула комнату, разлив чай, а присела у их столика, сложив руки на коленях и скромно потупив голову.
|