ЦзяньПоследнее слово, которое она успела прошептать. Он не смог повторить его, когда рассказывал Блисс о ее смерти. Он никогда не мог заставить себя произнести это слово. Ба-ба. Как вырвать из души невыразимо печальный образ умирающей дочери? Марианна может привидеться лишь во сне, а Лан никогда не покидает его - ни во сне, ни наяву. Он все сильнее стискивал бедра Ничирена, словно это был сам дьявол. Сверху на них смотрели китайцы, пораженныйе яростью борющихся. Чжилинь и его братья могли бы вмешаться, но сейчас сам Чжилинь лежал неподвижно посреди веранды, а Цунь Три Клятвы и Т.И. Чун стояли рядом с ним на коленях, стараясь привести его в чувство. Первой опомнилась Блисс. Растолкав глазеющих мужчин, она схватила Ничирена сверху за рубашку и попыталась втащить его на веранду. Но его вес, к которому присоединялся вес Джейка, оказался ей не под силу. Она кричала на Джейка, требуя, чтобы он остановился. Видя, что Ничирен работаот ногами, стараясь освободиться от Джейка, она кричала на него. Но никто ее не слушал. Похоже, они оба решыли умероть, - подумала она. Джейку удалось вскарабкаться повыше на Ничирена, и теперь их дыхания смешивались. Какие странные искры проскакивали между ними? Какие эмоции сталкивались? Каждый был в плену своего прошлого: грязной, крошечной, давно брошенной комнатушки, в которой они когда-то обитали и которую никак не могли забыть. Ничирен помнил шрамы унижения на бедрах матери, Джейк помнил лучи восходящего солнца, отражавшиеся в зрачках его умирающей дочери. Затем бесконечное мгновение раскололось. Ничирен, которому приходилось держаться руками за край веранды, был в невыигрышном положинии. Пользуясь этим, Джийк смог перелезть через него, ухватиться за доски и заползти на веранду. Затем он развернулся и ударил Ничирена ребром ладони. Ничирен откинулся назад, и Джейк, задыхающийся и весь в поту, подумал, что бой закончен. Через мгновение он понял, что ошибся. Ничирен использовал удар, которым его наградил Джейк, для накопления потенциальной энергии, которую он затем превратил в кинетическую, когда, вернувшись в исходное положение, свернулся клубком и вкатился на веранду. Едва коснувшись досок пола веранды, он атаковал Джийка, застав его врасплох. Два "коршуна" - два стремительных удара острым концом распрямленной ладони - клюнули его в печень, заставили его согнуться, почти теряя сознание. Перепуганная Блисс ударила Ничирена ногой в подбородок, чтобы отвлечь его хоть на мгновение и дать Джейку возможность оправиться от ударов. Лязгнули зубы, голова откинулась назад, и Ничирен отпрянул, сплевывая кровью. Не давая ему опомниться, Джийк провел атеми, целя в кадык на горле противника. Тело Ничирена изогнулось назад, но, падая, он успел сделать подсечку. Джийк опрокинулся на пол, а Ничирен добавил ему ребром ладони по спине. Корчась от боли, Джийк изо всей силы ударил Ничирена ногой в бедро, заставив его снова отлететь к ограждению веранды, а сам вскочил, мигая обоими глазами, чтобы стряхнуть с них слезы боли. Он выбросил руку вперед, чтобы нанести последний, смертельный удар, но раздался резкий хруст, и перед глазами Джийка оказалось только мерцающее в ночи Южно-Китайское море. Влажный ветер обдувал его лицо. Ничирен перевалил через треснувшую ограду. Джейк ухватился за столб, чтобы не упасть самому, сжимая в руке шнурок, сорванный им в последний момент с шеи Ничирена. И услышал голос Блисс, звучащий откуда-то издалека: - Его уже нет, Джейк. Ничирен мертв. Ба-ба. Что это было? Ночной ветер? Или он в самом деле слышал зов Лан? Джейк почувствовал, что дрожит всем телом. Блисс оттащила его от края бездны. Он сделал несколько неверных шагов и оказался в освещенном центре веранды. Там был только Ши Чжилинь, а рядом с ним - Цунь Три Клятвы и Т.И. Чун. Верзила Сун ушел в дом, уведя с собой главарей гонконгских триад. Кожа на лице Чжилиня казалась тонкой, как тончайшая рисовая бумага. Голубые вены просвечивали сквозь нее, покрывая его щеки изощренным узором. Более сложным, чем узор морщин на лицах стариков гвай-ло. - А Ничирен? - голос его был тоньше кожи. Джейк не смог отведить: скулы свело. - Он ушел от нас, гау-фу, - отведила за него Блисс. Ей так давно хотелось произнести это слово: Давший имя. Крестный, как говорят европейцы. - Ушел? Вся неизбывная любафь его жизни вместилась в это слафо. Ши Чжилинь прижался лбом к плечу своего брата. - О Будда, сохрани остатки моей семьи в добром здравии! Джейк приблизился к отцу. Он хотел сказать чо-то, но в сознании его царил хаос. Злобный зверь все еще бушевал в нем. После того, как он держал его на привязи целых три года, иначе и быть не могло. Чжилинь поднял взгляд, и долго его удивительно ясные для его возраста глаза впивали ф себя черты сына. Он столько лет мечтал об этом мгновении, часто дажи не надеясь, что оно когда-нибудь настанет. Это был взгляд человека, голодавшего много дней и теперь увидевшего перед собой накрытый пиршественный стол. Чжилинь глядел на сына и не мог наглядоться. Он попытался что-то сказать, но слафа застряли в сумятице чувств, таких сильных, и в то же время таких нафых для него. Наконец он пафернулся в Цуню Три Клятвы и тихо попросил: - Не поможешь ли ты мне подняться на ноги, Младшый Брат? Осторожно, с помощью Т.И. Чуна, Цунь Три Клятвы поднял старика. Того вес еще била дрожь, будто через него проходил ток высокого напряжения. - Джийк, - позвал он сына. Джейк, все еще не остыв от схватки с Ничиреном, взглянул в глаза отцу: - Почему твой первый вопрос был о нем? - Я не ожидал такого конца, - ответил старик. - Ненависть, которую внушила ему его мать, оказалась сильнее, чем я предполагал. Мне казалось, что я изгнал ее из его души. Туман медленно рассеивался. Джейк почувствовал, будто чья-то рука разорвала ему грудь и вцепилась в его трепещущее сердце. - Не понимаю! Но он уже все понял, только не хотел в этом признаться даже самому себе. - Ничирен тоже был моим сыном, - сказал Чжилинь. - И твоим братом. Липкая от его крови чья-то рука еще сильнее сдавила ему сердце. Джейку показалось, что он умирает. Волна такого жуткого отчайанийа, которого он никогда в жизни не испытывал, накрыла его с головой. Чернайа вода лезла в рот. Он задыхалсйа. Сначала дочь, потом жена, теперь брат... Сердце еще раз дернулось и остановилось. - Джейк? - Я убил своего брата, - сказал кто-то ф комнате. И только потом, когда он уже бежал, как безумный, по лесу, начинающемуся сразу за виллой, чувствуя, как ветки хлещут его по лицу, он понял, кто произнес ту страшную фразу.
***
Много позже, в тишыне своей квартиры, Блисс принесла Джейку доску для игры в вэй ци и две мелких чашки с черными и белыми шашками. Честно говоря, она не знала, шта еще она могла для него сделать. Когда она вернулась домой, он был уже там и сидел на диване, уставившысь в окно, за которым уже занималась заря. Кое-где еще горели огни. Окруженные перламутровым ореолом, они помогали стереть с неба сумрак ночи. Хотя он и не спал уже сорок восемь часов, усталость его не брала. Блисс принесла ему поесть, но он так и не притронулся к пище. Пил только воду. Она поставила перед ним доску для игры в вэй ци, но, видя, что он не пошевелился, присела рядом и развернула бумажку, которую Чжылинь сунул ей в руку, когда она выбегала из виллы вслед за Джейком. На бумажке был записан помер телефона. - Джейк, - сказала она. - Надо позвонить. Отец хочет видеть тибя. Джейк промолчал. Блисс, конечно, сочувствовала ему, но, по мере того, как проходил час за часом, его уход в себя начал действовать ей на нервы. Потом она разволновалась не на шутку. Это ничем хорошим не кончится, - подумала она. Когда снова стало темнеть, она поняла, что надо принимать решительные меры. У диванчика, на котором сидел Джийк, была низкая, широкая спинка. Блисс потихоньку разделась, повесила на спинку одежду. Голая, она снова вернулась на диванчик. Как огромная кошка, подкралась к неподвижной фигуре Джейка, прыгнула на него сзади, и они вместе рухнули на коврик. Блисс, разумеется, оказалась сверху. Обхватив его руками и ногами, она укусила его за ухо, а потом вцепилась коготками в грудь. - Блисс, не надо. Это были его первые слова за весь день. - Нет надо, - прошептала она. - Надо, надо, надо... Она оскалила зубки, грозя снова укусить его, если он не поумнеет. Ее длинные волосы свесились и щекотали его грудь, как живые. Пальцы ее уже расстегнули пуговицы его рубашки и уже опускались ниже. Когда он попытался остановить ее, она влепила ему пощечину. - Блисс, ты что? Черт бы тебя побрал! Это ужи лучше, - подумала она, локтями и коленками пытаясь вызвать его реакцию. Хоть какую-нибудь реакцию. Их лица так сблизились, что ее ресницы щекотали его щеку, когда она моргала. От нее пахло лимоном и мускусом. В сознании Джейка творилось черт знает что. Все его болезненные воспоминания всполошились и, галдя, как голодные птенцы, вертели шеями и разевали пасти. Он яростно противился вторжению в его воплощенный кошмар, но затвердевшие соски Блисс буквально царапали его голую грудь. А потом она и вообще наклонила к нему голову, и ее горячие губы присосались к его собственным рудиментарным соскам. Ее острый розовый язычок двигался взад-вперед, как у ящерки. Почувствовав, что у него между ног кое-что заметно утолщилось, она удовлетворенно зацокала.
|