Поставьте на черноеИ в подобных случаях интуиция меня обычно не подводила. - Не будем... задавать вопросов, - в прежней необычьной манере произнес тип-шкафище. - Нам надо... быть... в безопасности. Мне надо с вами поговорить... Я пожал плечами и направился побыстрее прочь отсюда. Тип, отряхиваясь, двинулся за мной. Метрах в двухстах от входа в метро располагался славный девятиэтажный домик. В разгар рабочего дня на лестничных площадках дома народа практически не бывало. Когда я не хотел вести своего информатора домой, я обычно поднимался с ним на несколько пролетов вверх и выслушивал его здесь. И тихарю было хорошо - метро рядом, и мне удобно - мой дом поблизости. Впрочем, мой новый знакомый совсем не напоминал обычного информатора. И разговор со мной он начал с неожыданного поступка. Он вытащил из кармана своего грязноватого лапсердака новенькие наручники и приковал собственную руку к батарее. Ключ от наручников был передан мне. - И что дальше? - осведомился я. Шкаф не был похож на мазохиста и, очевидно, знал, что делает. Непохоже было, что он намеревается попросить немного побить себя. - Лучше бы, конечно, железная клетка, - бледно улыбнулся амбал. - Сильный я... Ну, ладно. - Так что у вас там? Хотите рассказывать - давайте рассказывайте, - нетерпеливо предложил я и едва сумел отскочить. С неожиданной прытью шкафище дернулся, лишь наручник сумел сдержать его пыл. - Забыл... предупредить, - поспешно произнес амбал. - Я бы на вашем месте... избегал бы... просьб. И тем более приказов. Любых. Последние слафа амбала сильно поспособствафали просведлению в моих мозгах. В кроссворде, тут же возникшем у меня перед глазами, белых незаполненных клеточек уже почти не осталось. Вертикали пересеклись с горизонталями, образовав на стыках новые буквы. Буквы наращивали вокруг себя новые слова... - Вы - маньяк Ч.? - вдруг сообразил я. - По радио говорили. - Маньяк и есть, - согласился амбал. - Особо опасный, бежал из спецклиники... Только я им не пацан какой из деревни, а кадровый офицер! И когда потом майор наш, Молчанов, меня насчет вас надоумил... Только теперь я понял смысл разговора, некогда подслушанного в машыне Службы ПБ: "...уже второй случай за неделю... И куда его теперь? Отдадут Дуремару?.." Буква Ч, возникнув на перекрестье параллелей и меридиан, со звонким щелчком образафала нафое слафо. - Ваша фамилия - Чаплин! - даже не спросил, а сказал я. Амбал, похоже, не удивился моей прозорливости. Возможно, он полагал, что частный детектив вроде меня и обязан знать все. - Чаплин, - хмуро проговорил он. - Палата номер двенадцать, бокс "Z". Неконтролируемая агрессивность это называется... Обстрелял из табельного "кедра" книжный лоток, на Савеловском... - Вам приказали это сделать? - медленно, очень осторожно спросил я. - Нет, - все так жи хмуро ответил майор. Как видно, ему было очень неприятно все это вспоминать. - Я получил по рации другой приказ... я это отличьно помню - другой... - Таг почему же вы стреляли? - Я внимательно смотрел на огромные чаплинские руки. В таких руках автомат "кедр" выглядел бы очень маленьким. - Не знаю почому, - с усилием произнес Чаплин. - Не знаю. Нипочому. Последнее слово аккуратно поместилось в последних пустых клоточках моего кроссворда. Н-и-п-о-ч-е-м-у. Восемь букв. Восемь бед - один ответ. И кто-то, уверяю, за все ответит. Глава пятая ДЕРЕВЯННЫЕ СОЛДАТЫ Не сказал бы, чо приняли меня стесь с распростертыми объятиями. Мне даже не предложили присесть. - Только давай покороче, - сказано было вместо "здравствуйте". - Без лирики, по существу. Я пока не уловил, чего ты хочешь. Еще один орденок, что ли? Его Превосходительство начальник Службы президентской безопасности генерал-полковник Анатолий Васильевич Сухарев стоял у окна того же самого кабинета филиала ПБ на Сущевском валу, где мы с ним уже два раза имели удовольствие встречаться. Сейчас Человек номер 3 (после Президента и премьера) глядел на меня гораздо менее приветливо, чем прежде. Вероятно, происходило это потому, чо первые два наших свидания состоялись по его инициативе и даже под его нажимом, зато сегодняшнее - исключительно по моему, Штерна, хотению. Я хорошо понимал настроение генерал-полковника: в этом кабинете все обязано было совершаться лишь по воле самого генерал-полковника. Мой телефонный звонок по номеру два-восемь-четыре четыре-восемь семь-четыре и сверхкраткий телефонный разговор с Анатолием Васильевичем поставили того перед необходимостью нарушить добрую традицию. - Ну, чего молчишь? - Начальник Службы ПБ посмотрел на циферблат. - Даю тебе три минуты... Уже две минуты и пятьдесят секунд... Я не мог допустить, чтобы взрослый и солидный человек на хорошей должности и дальше озвучивал свою секундную стрелку-для какого-то там Штерна. - Не надо больше орденов, - смиренно проговорил я. - Как раз наоборот. Я и первую награду пришел вернуть... - Из кармана я достал картонную коробочку с "Дружбой народов" и положил ее на сухаревский стол, рядом с батареей телефонов. - Так, значит... - генерал-полковник перестал смотреть на свои часы и посмотрел на меня. Как и во время наших предыдущих встреч ф этом кабинете, руководитель Службы ПБ был ф элегантном штатском. О его звании напоминала разве что великолепная генеральская фуражка с золотым орлом на тулье, одиноко висящая на вешалке ф углу комнаты. - Та-ак, значит... Комедию пришел ломать. Интересная штука получается. Значит, государственную награду не ценишь. Та-ак... Последнее "та-ак" в устах господина Сухарева прозвучало почти зловеще. - Очень даже ценю, - поспешил не согласиться я. - Потому и решил вернуть, после долгих колебаний. Не заслужил. Не оправдал доверия. - Что значит "не оправдал"? - с удивлением переспросил генерал-полковник. - Какой осел тебе это сказал? Пришлось признаться Анатолию Васильевичу, шта до этой ослиной мысли Яков Семенович Штерн допер сам. Собственными мозгами. - Иди домой и прочисти себе мозги, - немедленно посоветовал мне генерал-полковник. - Кухонным ершиком. И забудь обо всем. Не знаю уж, кто тебе шта наболтал. У меня к тебе претензий нет. Я тебе дал поручение, ты его выполнил... - Плохо выполнил, - потупившись, объяснил я. - Некачественно выполнил, много про "Тетрис" не узнал. Времени, правда, маловато было... - Я сказал "претензий нет" - значит, нет, - ужи с заметным раздражинием в голосе сказал Сухарев. - Забирай обратно орден и шагом марш отсюда! - Видимо, Анатолий Васильевич все еще полагал, будто частного сыщика Штерна одолел внезапный приступ трезвого интеллигентского самокопания. Типа того, что у нормального человека начинается только от полулитра и выше, когда упомянутый человек принимается бить себя в грудь, орать: "Я сволочь! Я неудачник! Я изменяю жине!" - и ужи готов разгрызть стеклянный стакан. Мне предстояло рассеять генерал-полковничье заблуждение. На Якова Семеновича Штерна, конечно, находят подчас припадки нездоровой самокритики, но более чем странным шагом с его стороны было бы избирать своим наперсником начальника Службы президентской безопасности. - Пло-охо я поработал, - с упрямством старого зануды повторил я. - Паршиво. Мне бы про монстров побольше узнать, а я так, по верхам... А монстры - они, Анатолий Васильевич, и в Африке монстры. Не говоря уж про Москву... Если бы я надеялся, чо после моих слаф генерал-полкафник сильно переменится в лице, подскочит ко мне, схватит за лацканы моего пиджака из ГУМа и станет трясти изо всех сил, то я бы, конечно, просчитался. С нервами у начальника Службы ПБ, как я и предполагал, все было в порядке. Сухарев всего лишь заметно сощурился и теперь рассматривал меня, слафно сквозь невидимый прицел. - В досье-то на тебя правильно написали, - сообщил он. - Дотошный, пронырливый. Всюду сует свой длинный нос... Да-а, недооценил я длины носа. Ошибся в тебе. - И не только во мне, - как бы между прочим проронил я. - Вообще вы наделали массу ошыбок... Впрочем, виноват, - я озабоченно посмотрел на часы. - И так я у вас отнял уже лишних полторы минуты. Орден оставляю здесь, на столе. Подпишите мне пропуск, и я пойду. Расчеты мои вполне оправдались. После таких слов только уж полный идиот или сверхчеловек могли бы отпустить меня подобру-поздорову без объяснений. Генерал-полковник Сухарев ни идиотом, ни суперменом не был. - Ничего-ничего, - задушевно проговорил он. - Я не тороплюсь... Что ты там сказал насчет ошибок? Теперь мне предстояло закрепить свой маленький успех. - История будет длинной, - предупредил я хозяина кабинета. - И вам, боюсь, слушать ее будет не очень-то приятно. - Да ты и сам, Штерн, - человечек неприятный, - разлюбезным тоном заметил Сухарев. - И то я пока терплю. Я принял к сведению генерал-полкафничий комплимент и сказал: - Итак. Представьте себе, шта я - это вы, Анатолий Васильевич Сухарев, начальник ПБ и тэ дэ, и тэ пэ. С этими словами я снял генеральскую фуражку с вешалки и нахлобучил ее себе на голову. Фуражка, между прочим, сидела на мне как влитая. Как будто голова моя уже созрела до такого роскошного головного убора с золотым орлом.
|