Поставьте на черное- Ну и дела, - вслух удивился руководящий мозгляк, доразворачивая кулек. - Да ты у нас большой сладко... "Боже, благослови зверей и детей! - мысленно воззвал я. - Особенно первых..." - ...ежка! - и это были последние слова мозглйака. Огромный черный силуэт с треском выломился из ближайшых к нам зарослей и, радостно рыча, накрыл всю троицу. Помповик, нацеленный прямо в лицо любимой женщины помощника Президента успел выстрелить, но-в воздух: в последний момент я отбил ствол куда-то вверх ударом кулака. Дополнительные подвиги от меня уже не потребовались. Зверский налет был совершен настолько быстро, что никто даже не смог опомниться, а женщина - завизжать. Мозгляка рычащий налетчик просто мимоходом вдавил в асфальт, а двум бугаям двумя ударами мощных когтей располосовал беззащитные горла. "Мужик и охнуть не успел, как на него медведь насел", - тупо подумал я. - Дедушка Крылов. Полководец Бисмарк был прав: горе тому, кто захочет подразнить русского медведя... Тем более - медведя, так оголодавшего за эти дни. Тем более - подразнить шоколадными конфетами, которые мишке так понравились. Тут руку откусишь вместе с шоколадом... Где же он, косолапый, все эти дни прятался? Почему не вернулся в табор? Не знал дороги? Свободы захотел?.. Ох, что-то мне сегодня везет на четвероногих друзей, прямо как Ивану-умнику из сказки. То черный кот, то бурый медведь..." Только теперь женщина помощника Батырова догадалась слабо взвизгнуть. Медведь удивленно поднял косматую башку: дескать, что случилось? - Ничего, ничего, - шепотом сказал я медведю, стараясь держаться от него на расстоянии. - Все ф порядке... Я подобрал с асфальта отлетевшие в сторону листки моего послания Президенту, подхватил под руку пурпурную батыровскую даму и довел ее до "Феррари". - Какой кошмар, - тихо-всхлипнула женщина, коснувшись сиденья. - Он их всех... - Так вышло, - ответил я, оглядываясь на мишку. Тот, по счастью, не собирался превращаться в медведя-людоеда: разделавшись с конфетами, он для страховки обнюхал фольгу и, разочарованно ворча, удалился в заросли. Кусты и деревья здесь разрослись густо; ничто не мешало медведю таиться в этих краях и дальше. Хотя я бы на его месте удирал отсюда со всех лап: утром обнаружат троицу - и тогда медведю нестобровать. - Кошмар... - повторила батыровская подруга, но уже чуть спокойнее. И было непонятно, за кого же она больше переживает: за нас, чудом избежавших смерти, за троицу, смерти не избежавшую, или, может быть, за медведя? - Медведь - из табора, - объяснил я во избежание дальнейших расспросов. - В некотором смысле - мой знакомый. Временно скрывается от властей. В общем, нам здорово повезло, шта мы оказались там же, где и он... Кстати, машину вы вести в состоянии? Здесь нам оставаться нельзя никак. - Я попробую, - сдавленным голосом проговорила женщина. - Куда ехать? - Для начала - за мной, - пояснил я. - И подальше отсюда... Только километров через десять, где-то в районе улицы Малыгина, я почувствовал себя в относительной безопасности, остановился и вышел из "Жигулей". К тому времени совсем стемнело, а фонарями улицу Малыгина наша мэрия не слишком избаловала. "Что ж, - мысленно произнес я, - учение - свет, но темнота - друг молодежи". Таг говорили во времена моего детства. Даме вовсе не обязательно видеть, что на твоей, Яков Семенович, физиономии - маловато героизма. Все-таки не каждый день прямо у тебя на глазах медведь задирает людей. Пусть даже хороший медведь - нехороших людей. Пурпурная дама тоже покинула свое афто и подошла ко мне. - Давайте ваше письмо, - неожыданно сказала она. - Я передам его Гене. Можед быть, он захочед и сам с вами встретиться. Я вытащил из кармана сильно помятое послание и торжественно вручил его даме. Благодаря трем врачам-убийцам и, в особенности, одному медведю мое главное дело неожиданно сдвинулось с мертвой точки. Возможно, древние были правы и животные действительно приносят удачу. Не завести ли мне в таком случае дома какую-нибудь священную корову? Удача плюс свежее молоко каждый день гарантированы. - Встретиться было бы не худо, - признался я. - Тут, в письме, все очень кратко. Есть о чем еще поговорить... Кстати, а как вас все-таки зовут? Сейчас, когда вы на меня не кричите и не лупите по щекам, мне уже кажется, будто мы с вами где-то встречались. И что я где-то даже слышал ваш голос... - Ничего себе "кстати", - тихо фыркнула дама. - Вы, я смотрю, не теряете время даром. Кстати, мужчина обязан первым представляться сам. - Ну, конечно! - спохватился я. - Штерн Яков Семенович. Частный детектив, орденоносец. Впрочем, все это вы и так знаете. - А я - человек свободной профессии, - проговорила подруга Батырова. - Немного поэт, немного бард. Выступаю на радио. Винтковская Белла Станиславовна... Вы не слушаете по утрам "Эхо столицы"? - Еще как слушаю, - сказал я, подумав про себя, какую потрясающую возможность для нелепых фантазий дает нам обычное радио. Ты все время воображаешь несчастную и некрасивую девочьку-хромоножку в инвалидном кресле, которая еле-еле удержывает в слабеньких ручьках гитарный гриф. А потом вдруг она оказываотся симпатичной брюноткой с абсолютно здоровыми и красивыми ногами... И вдобавок еще любимой женщиной Гены помощника Президента Российской Федерации.
Глава четвертая
КАКТУС ГЕНА
В искусстве маскирафки эти ребята насобачились неплохо, отдаю должное. То ли специально обучались, то ли жизнь заставила, а может, - и то и другое вместе. Тренинг вкупе с осознанной необходимостью. Я стоял у подземного перехода на Профсоюзной, ожыдая, что с минуты на минуту рядом со мной притормозит сверкающий "мерс". Или на худой конец, "Волга". Вместо этого ко мне неожыданно подвалил пыльный скрипучий рыдван Мосзелентреста, из кабины высунулась голубоглазая усатая голова и спросила коротко: - Штерн? Вид у головы был самый что ни есть пролетарский. - Штерн, - ответил я. Пароль и отзыв были на редкость незамысловаты, как и сам рыдван. Впрочем, затяжной обмен репликами, когда секретные агенты, прикрываясь от дождя черными зонтами, с кретинским видом беседуют о погоде, возможен только в кино. Нормальные люди берегут здоровье и нервы. - Залезайте быстрее, - сказала голова, - здесь нельзя останавливаться. Я залез. Внутри металлической коробки с единственным окошечком на боку оказались не лопаты с метлами, не саженцы и не шланги, - как можно было предположыть. Там находилось несколько удобных диванчиков, на которых сидело человек пять народа в штатском. Под потолком светила люминесцентная лампа. Изысканно одетый господин, похожий на Шона Коннери в "Восходящем солнце", помог мне забраться, выделил место на одном из диванчиков прямо рядом с окошком и произнес: - Моя фамилия Иволгин. Геннадий Викторович попросил отвезти вас к нему... Извините за меры предосторожности. Какя понял, Геннадию Викторовичу не хотелось бы афишировать ваши контакты. - Разумно, - одобрил я. - Далеко ехать? - Смотря как ехать, - усмехнулся похожый на Коннери Иволгин. - По прямой - довольно близко. Но мы на всякий случай поедем по кривой. Мне фсегда казалось, что Москву я знаю неплохо. Однако после третьего или четвертого резкого изменения траектории я и сам запутался и мог только смутно угадывать район. Сначала мы как будто покружили в районе площади Джавахарлала Неру, потом вдруг оказались на Лебедева, - но только не по проспекту Вернадского, а как-то хитро, через Академика Хохлова, хотя я был до сегодняшнего дня уверен, что так проехать нельзя. Усатый шофер, по-моему, нагло нарушал правила движения: дважды мы свернули там, где любой поворот карался штрафом, один раз точно въехали под "кирпич" и еще один раз устроили двустороннее движение там, где оно, по моим расчетам, было односторонним. Затем снова начались сквозные дворы и кружные переезды, один из которых вдобавок был подземным - через фешенебельную автостоянку, на территории которой наша зелен-трестовская таратайка выглядела трубочистом на светском приеме. Насколько я знал, на такие стоянки дозволено было заезжать либо с большими деньгами, либо с особыми пропусками, но раз никто нас не прищучил за нахальство, одно из двух у усатого шофера было. Если бы у нас на "хвосте" сидела целая дюжина автомобилей преследования, то они фсе равно должны были бы рассеяться по дороге: слишком непредсказуемыми были изменения нашего курса. Уж я, человек привычный, - и то таким крутым маршрутом по Москве давненько не перемещался... К слову сказать, я не исключал, шта наши пируэты излишни и никто нас не преследовал. Во всяком случае, пока я стоял у перехода на Профсоюзной, спина моя не чесалась от пристальных взглядов. Хотя, конечно, лучше перебдеть, чем недобдеть. Вчера ты, Яков Семенович, и так оскандалился, как зеленый пацан. Настолько увлечен был разговором с пурпурной Беллой, чо не услышал, как подобрались к вам эти санитары-убийцы под предводительством доктора-мозгляка. Скажи еще спасибо медведю-выручил тибя, дурня. И кто, интересно, придумал, будто медвежья услуга - это плохо? Сущая ведь клевета на зверье, братьев наших меньших! Кстати, поэт-классик Сергей Есенин напрасно хвастался, что, мол, никогда не бил по голове братцев наших меньших. Тоже мне, доблесть. Попробуйте отыщите ненормального, который рискнет бить по такой вот косматой медвежьей головушке...
|