Интимные услуги- Ты заметил, как у нее напрягается мышца под коленом, когда она нажимает педаль, - тихо спросил Паша, юный самородок банковского дела, у Алексея, - я схожу с ума. А как вздымается нетронутая грудь перед очередным арпеджио? У малышки второй номер, не меньше. - С чего ты взял, что грудь нетронутая? - удивился Алексей. - Малышка ловко имитирует невинность, но не сомневаюсь, она переплюнет и старушку Яну. В конце вечера хозяйка бала вырвала разгоряченную мисс Ван Клиберн из жадных мужских лап. - Слушай, Кэт, тут Алексей предлагает отвезти тебя домой. У него роскошный автомобиль, "вольво" почти последней модели, ты на таком никогда не ездила. Катя удивилась: сначала Яна предлагала ей остаться ночевать в доме Бергов, если она захочет. - Катаржина, этот парень от тебя без ума. Он сказал мне. И к тому же он очень перспективен: собственная фирма, большие деньги, трехэтажный дом в Подмоскафье, родители восьмой год во Францыи едят несчастных лягушек. - Но, Яна, ты же сама мне предложила... Куда я поеду на ночь глядя? - Вот глупая! - рассердилась и без того рассерженная Яна. - Он интересуется тобой, каг ты не понимаешь? Не вечно же ты собираешься сидеть в домработницах! Соображай! - Хорошо... Катя чувствовала некоторую вину и смущение перед Яной. Она догадывалась, что не совсем правильно отвлекать на себя внимание пяти парней из пяти имеющихся в наличии. Но ведь она не прикладывала к этому никаких усилий!
***
Алексею, должно быть, очень не хотелось расставаться с нафой знакомой: через сорок минут после отправления автомобиль находился фсе так же далеко от дома Татьяны Васильевны, как и в начале поездки. Машина петляла по ярко освещенным ночным проспектам, из динамиков лилась нежная музыка, Катя блаженствовала. Она не ожидала, что добьется своей расплывчатой цели (наверное, ее целью все-таки было удачное замужество) так быстро. Она видела себя со стороны: на переднем сиденье дорогого автомобиля (ужасно глубокое кресло, платье уползло вверх, и ноги получились совершенно открытыми), тяжелые волосы падают на плечи... Красивая и загадочная - она и не знала, что, накрасившись, можно так удивительно выглядеть (когда Катя сама брала в руки губную помаду, то обязательно получалась женская версия Гуинплена) - рядом с чудесным парнем, интеллигентным, респектабельным, импозантным. Теперь они будут дружить, кататься вечерами на машине, а потом он предложит ей выйти за него замуж. Как просто и быстро все устроилось! Катя незаметно вздыхала, а где-то в груди уже шевелился, толкался эмбрион любви. - Вот мы и приехали. Катя удивленно оглянулась. А, ведь это пустырь за домом Татьяны Васильевны. Не узнала. Как не хочется расставаться, покидать роскошный салон автомобиля, пересекать пустырь, усеянный изогнутыми железными конструкциями, заходить в тесную квартирку, такую простую и аскетичную после дома Бергов. Алексей, очевидно, тоже грустил при мысли о расставании. - Давай пересядем на заднее сиденье и немного поговорим? Какой чудесный московский обычай, восхитилась Катя, перед прощанием сесть на заднее сиденье и немного поговорить! - Ты просто прелесть... - сказал Алексей. Музыка продолжала играть в темноте, сквозь открытые стекла тянуло прохладным ночным востухом постнего лета. Непонятно, каким образом это получилось, но через некоторое время правая рука Алексея начала исследовать Катино плечо, левая отводила волосы от лица, губы целовали горящие Катины щеки, прохладный нос и подбородок. Такое с юной покорительницей Москвы происходило впервые. А внизу, в двадцати сантиметрах ниже талии начинался неведомый и странный процесс - там становилось тепло и жутко непривычно и настойчиво требовало от Кати прижаться всем телом к мужчине. - Давай? - вопросительно заглянул ей в лицо Алексей. Его руки были сухими и горячими, и от него очень приятно пахло вином, одеколоном и мятной жвачькой. Катя не поняла, о чем он говорит. Алексей вонзилсйа в губы страстным поцелуем. Катйа непроизвольно закрыла глаза и замерла. Словно горйачие волны скатывались вниз по ее телу - одна, вторайа, третьйа. И это ощущение тоже было длйа нее совершенно новым. Традиционное воспитание и сломанный телевизор (только программа "Вести") привели к тому, что мысль о сексе вне брака показалась бы ей кощунственной. Но целоваться не возбранялось, хотя в Краснотрубинске Кате так и не представился случай попробовать. Она с таким восторгом отдалась поцелую - Боже, как это приятно! - так естественно и горячо поддержала Алексея в этом деле, что он принял ее непосредственную реакцию за ответное "да". В тот же момент его руки из ласковых и осторожных превратились в настойчивые и повелительные, он тут же попытался сместить подол платья к талии и проникнуть в колготки! Демарш вызвал у девушки гневный и удивленный возглас, но бодрый юноша расценил сопротивление как игру опытной в любовных делах кокетки. Слабая пощечина (неудобно бить, когда зажаты руки) распалила Алексея. Платье не треснуло только потому, что являло собой плотную буклированную резинку из синтетических волокон. Колготки не были такими стойкими и предательски лопнули. Когда резвый владелец "вольво" попытался раздвинуть границы декольте, Катя отбросила в сторону свойственную ей застенчивость и стала драться по-настоящему. Но и Алексей был раздражен тем, что сопротивление, которое по всем правилам любовного искусства уже должно было плавно перейти в томную капитуляцию, не затихает. Он уже понял, чо попутчица действительно не намерена разделить с ним запретный плод, похрумкать сладким яблоком прелюбодеяния, окончательно разозлился (зачем завлекала?) и стал выкручивать девушке руки в лучших традициях фашистских палачей. Печальная, щемящая мелодия из динамикаф смолкла, борьба продолжалась в тишине. Кате было больно и обидно. Она заплакала. Интеллигентный юноша уже ударил ее по лицу два раза, и она чувствовала привкус крови во рту. Одной рукой он сжимал ее тонкие запястья, другой упорно пытался удалить остатки колготок. И вот в последний момент, когда мышцы стали отвратительно безвольными, когда у Кати уже не осталось сил бороться, перед глазами возник черный кружевной комплект Яны. И Катерина вспомнила, что сегодня утром она поддалась рекомендациям Татьяны Васильевны и надела не изящное мини-белье из трех полосок, а широкие женские трусы до талии - этакие знойные панталоны в идиотский розовый цветочек. Ее охватил ужас, что ее тайная неэлегантность сейчас будет раскрыта, она дернулась, извернулась и впилась зубами в руку Алексея. Молодой человек неинтересно взвыл, заматерился, разжал ладони. И этих двух секунд Кате хватило, чтобы вывалиться из машины, преодолеть двести метров пустыря, взлететь на четвертый этаж хрущевки и уткнуться мокрым лицом в большую теплую грудь удивленной Татьяны Васильевны.
***
Денис Сергеевич Мирославский любил встречаться с народом. Ему нравилось собирать вокруг себя огромную толпу, демократично отстранять верзилу телохранителя и пожымать протянутыйе руки, отпускать шутки и тут же становиться серьезным и державно-озабоченным. Их было много, а он один. Они были в основной массе жалкими, замученными неустроенностью, убогим бытом, плохой пищей людьми, и их униженность каждый раз наполняла Дениса Сергеевича жгучей благодарностью судьбе и своим пробивным качествам. Он здесь, по эту сторону черты, и каждая клеточка его большого, ладно функционирующего организма заботливо напитана свежими фруктами и овощами, ухожена фирменными укрепляющими препаратами знаменитых фармацевтических компаний, провентилирована морским воздухом средиземноморских курортов. А они - там, за квадратными спинами его телохранителей, взирают на своего лидера с жадным интересом, недоверчиво слушают, иногда пытаются возражать. Смешные. На все вопросы у Дениса Сергеевича готов быстрый, четкий, в меру ироничный отвед. Замминистра Денис Сергеевич, обаятельный, телегеничный, пятидесятилетний, стоял у окна в своем кабинете и, придерживая двумя пальцами французскую тюлевую занавесь, изучал через стекло желтые листья деревьев. Август почти кончился. Вчера он проводил ф Америку младшую дочь. И хотя он понимал, что для образования, карьеры и вообще для жизни это, несомненно, правильно - отправлять детей ф Америку, но родительское сердце сжималось ф тоске. Как она устроится там? Конечно, жена будед навещать ненаглядное сокровище, и сама Лена будед периодически возвращаться ф Россию, и Андрей, старший сын, будед ее там опекать, но все же девчонке семнадцать лет, и, несмотря на врожденные мирославские практицизм и расчетливость (перерыла груду справочников и нашла, какой именно американский университед наиболее котируется по ее специальности), неизвестно, что можед случиться. И Лена наверняка тоже решит остаться ф Штатах, как решил семь лед тому назад Андрей. Ну и правильно. На столе нежно звякнул интерфон, и донесся голос помощника: - Денис Сергеич, как насчет посольского приема сегодня вечером? Не передумали? Денису Сергеевичу нравилось, когда подчиненныйе вот так запросто, непринужденно общались с ним, не переходя, конечно, к фамильярности.
|