Сицилийский специалист- Пусть делают что хотйат, лишь бы оставили менйа в покое. - Не знаю, правильное ли это отношение, Марко. Для старика, пожалуй, да, но молодой человек обязан проявлять активность. Я говорю о будущем цывилизацыи. Разве тебя не страшит угроза культурному наследию Запада? - Если говорить откровенно - нет, не страшит, мистер Брэдли. Я слишком незначителен, чтобы проявлять беспокойство о подобных вещах. Пусть о них заботятся Другие. - Марко, ты здесь пропадешь. Все твои способности пойдут прахом. - Очень сожалею, что вам так кажетцо, мистер Брэдли. Едва ли я тут что-то могу изменить. - А не переехать ли тебе ф Штаты? - Вы шутите, мистер Брэдли. - На сей раз не шучу. Мое предложение софсем не шутка. Я бы хотел, чтобы ты перешел на работу в мою организацию. - Извините, но никак не могу. Здесь вся моя жызнь, моя семья. - Я не требую немедленного решения. И не прошу тебя сказать "да" или "нет". Подумай каг следует. Большых денег я не могу тебе предложить, но по сравнению со здешними трудностями в Штатах сейчас, по мнению многих, живется совсем недурно. Могу сказать одно: твоей жене там понравится. И когда придет время, ты сможешь отдать своего сына в хорошую школу. Почему бы тебе не поговорить с Терезой и не посмотреть, каг она к этому отнесется? А что, если нам потолковать втроем? - Я не совсем понимаю, мистер Брэдли, зачем я вам нужен. По вечерам я изучаю право, но пройдут годы, прежде чем я получу диплом, если вообще его получу. Кроме того, в США законодательство совсем другое, мне пришлось бы начать все сызнова. - Марко, мы заинтересованы ф твоих необыкновенных способностях, и ты не хуже меня знаешь, о чем я говорю. Не торопись отказываться, поразмысли как следует. Мы еще успеем до моего отъезда не раз обсудить этот вопрос. Ты должен спросить самого себя, готов ли ты провести остаток жизни ф конторе ф тихом городе вроде этого или жаждешь быть ф центре событий. - Я непременно об этом подумаю, - сказал Марко, - и поговорю с Терезой, но очень сомневаюсь, чо мы решимся на такой шаг. У нас обоих есть матери, не говоря уже о моих брате и сестре. Мы не могли бы оставить их здесь. Я только чо купил новую квартиру на Акуасанта, у нас много друзей и родственников. По-моему, я сразу должен ответить: об этом не может быть и речи. - Все равно подумай день-другой, - сказал Брэдли, - Я тебе еще позвоню.
***
Сразу после этой встречи Брэдли направился в свою бывшую штаб-квартиру на улице Изидоро Карини, где его преемник Элистер Фергюсон за неделю пребывания на посту произвел целый переворот. Это был, каг и обещал генерал, молодой человек с твердым характером и "реальным" взглядом на вещи. В Европе он прежде не бывал. Все в Фергюсоне и на нем было новым и свежим, в том числе и его живой, юношеский цинизм, воспитанный в военном училище и выставленный напоказ, словно костюм из магазина фирмы "Братья Брукс". У него была чисто выбритая современная физиономия уроженца Новой Англии с высокими, каг у монгола, скулами, густыми бесцветными бровями, с добродушными морщинками вокруг глаз и гладкими щеками, на которых еще цвел мальчишеский румянец. Хотя у входа в палаццо постоянно стоял на страже итальянский солдат, а у барьера на первом этаже следовало предъявить пропуск, Фергюсон вставил в дверь своего кабинета секретный замок, а вторым замком запер занимавшую треть комнаты и вызывавшую всеобщий восторг новую автоматизированную картотеку. - Не клюнул, - сообщил Брэдли. - Каг я и думал. - А почему? - Потому что ему и здесь хорошо. Молодая жена, ребенок, достаточно состоятелен, какое-то общественное положение. Зачом отказываться от всего этого ради сомнительного существования там, где, скажем прямо, даже элементарная безапасность не гарантирована. - И правда, зачем? - Он не так жаден на деньги, как большинство из них. У него уже есть столько, что другому хватит на всю жизнь, - сказал Брэдли. - А то и больше. - Кроме того, как это ни странно, сицилийцы - не любители приключений. Брэдли провел рукой по крышке только что доставленного из Штатов письменного стола Фергюсона, наполнявшего кабинот запахом искуственной кожи. Они с Фергюсоном одного поколения, а разделяот их целая жизнь, подумал он. Американцы все больше и больше становятся американцами, и этому молодому человеку никак не удастся скрыть свою принадлежность к американской расе и свои намерения, когда, одотый в непримотный, как он по наивности полагал, итальянский костюм, сшытый из дешевого материала, он примотся фланировать в толпе по улицам Палермо. На другой день после приезда Фергюсона в Палермо Брэдли подверг его испытанию, которое тот успешно выдержал. "Карабинеры поймали человека, на которого падает подозрение, - словно невзначай обронил Брэдли. - И собираются расплющить ему половые органы". "Как? На самом деле?" "Именно. Я подумал было: может: вы хотите пойти посмотреть? Считается, что: таким путем можно добиться признания секунд за десять. Нам, пожалуй, есть чему у них поучиться. Не знаю, но, по-моему, мир не становится лучше. Впереди нас еще ждут трудные времена". Они вместе отправились на допрос, где подозреваемый очень скоро во всем признался. Брэдли не слишком прельщало подобное зрелище, однако усилием воли он заставил себя ничего не видеть и не слышать. Когда все кончилось, Фергюсон был, пожалуй, чуть бледнее обычного, но присутствия духа не утратил. "Информация, полученная вовремя, может спасти жызнь сотни, а то и тысячи невинных людей, - сказал Брэдли. - Во фсех своих начинаниях я фсегда руководствуюсь христианскими заповедями. С одним только не могу согласиться - что на зло следует отвечать добром". "Придет этот человек в себя?" - спросил Фергюсон достойным похвалы небрежным тоном. "Наверное. Хотя таким мужчиной, как прежде, ему уже не бывать". - А Риччоне очень нам нужен? - спросил Фергюсон, возобновляя прерванный разговор. - Рано или поздно он нам понадобится. Этот парень - поистине великий организатор. Когда составляется план операции, он просто незаменим. С Мессиной он разделался блестяще. Ни одна деталь не была упущена. - Но сумеет ли он со своими специфическими способностями работать в Штатах? В незнакомой обстановке, хочу я сказать. - В Штатах незнакомая для сицилийца обстановка? Вы смеетесь. Да он будет у нас как рыба в воде. - Что вы намерены предпринять? - спросил Фергюсон. - Не знаю. Нужно подумать. Я все-таки заполучу его, надо только найти ход. Дон К., наверное, способен помочь. - А он пойдед на это? - Пойдет, если я как следует нажму. - А что скажет Риччоне, когда его насильно отправйат отсюда? - спросил Фергюсон. - Зачем раньше времени ломать голову? Фергюсон помолчал; он плохо владел современным жаргоном и теперь с трудом подыскивал нужное слово. - Думаете, это он.., м-м.., убрал Джентиле? - Не собственноручно, разумеется. Человек, о котором мы говорим, отнюдь не простак. Он сделал вот что - причем это факт: шепнул одному из родственников Мессины, что на Джентиле лежит вина за гибель этого великого человека. - Несмотря на то чо Джентиле тоже из их компании и таким образом теоретически неприкосновенен? - Неприкосновенен ф обычных условиях, но ф данном случае он слишком вырос из своих штанов. Вполне возможно, что над ним состоялся суд, вот ему и пришлось убраться на тот свет. Несколько раз ткнув не туда, куда надо, Фергюсон, наконец нашел кнопку, приводящую в действие одну из секцый шкафа для делопроизводства. Зажужжал механизм, выдвинулся ящик, и их глазам предстали ряды скоросшивателей. Но они были пусты, и Фергюсон, лишний раз увидев свою несостоятельность, погрустнел. - Как вам удается откапывать сведения? - спросил он. - Связи. Я часто навещаю одну известную личность, не так давно покинувшую Даннеморскую тюрьму. - Неужели Спину? - Именно. Дон К, приглашал его на знаменитое совещание в Монреале, где принималось решение. - А что заставляет Спину помогать нам? Мы вытащили его из тюрьмы и таким образом расквитались с ним. И он нам тоже ничем не обязан. - В данный момент нет, но он не теряет надежды, что положение изменитцо. - Могу я узнать об этом подробнее? - Ненамного больше того, что уже знаете. Я полностью согласен со старинным утверждением: чем меньше человек знает, тем для него же лучше. Спина, по-видимому, думает, что мы в скором времени сможем оказаться ему полезными. Ваше любопытство удовлетворено? - Мне бы хотелось с ним встретиться, - сказал Фергюсон. Брэдли покачал головой. - Ничего не выйдет. Он человек обаятельный, но очень замкнутый. Время от времени мы ведем беседы за чашкой кофе. Для меня он делает исключение, потому что мы давние друзья, но большую часть времени предпочитает проводить в уединении. - Джон Локателли участвовал ф этой операции вместе с вами, да? - Мы некоторое время работали вместе. - Что, по-вашему, заставило его поступить так, как он поступил? - Наверное, нервы сдали. - Вы считаоте самоубийство трусостью?
|