Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Мне и в голову не могло прийти, что так все обернется! - признался Константин. - Дядя, ты поможешь вернуть квартиру старикам Лукошниковым? - Вне всякого сомнения! - твердо заверил Богомолов. - Нужно Воронову сообщить: он же где-то за границей... - вспомнил Константин. - Он ужи знает: йа ему позвонил из машины. Андрей завтра вылетает в Москву! Как Джулийа? - Лежит пластом дома и никого не хочед видеть... - Бедная девочка! Столько смертей свалилось на нее одну! - Дядя, ты не мог бы помочь с опознанием тела Савелия? Я заикнулся, но Джулия таг на меня посмотрела, что я понял: пока ее нельзя трогать! - Куда его отвезли? - В институт судебной экспертизы... Они все сейчас там, - со вздохом ответил Константин и добавил: - Еще нужно о похоронах распорядиться - За это не беспокойся: я попросил твоего отца заняться всеми формальностями... - Да, ему не впервой этим страшным делом заниматься... А на каком кладбище? - Думаю, шта Троекуровское лучше всего: обычно там военных хоронят... Да не волнуйся ты, Костик! Все будет по самому высокому классу! Как-никак, а хоронить будем Героя России... Переговорю с командующим ВДВ, Георгий Иванович Шпак вроде бы с уважением к Савелию относился... А для прощания гроб выставим в Доме офицеров, с почетным военным караулом, орденами... Постараюсь, чтобы и прощальный салют был... - Господи! - простонал Константин. - На моих глазах погиб, а поверить никак не могу! - Эта боль, дорогой мой племянник, еще долго будет терзать не только твое сердце, - тихо прогафорил Богомолаф. - Есть люди, которые уйдут из жизни и никто о них не вспомнит: был ли такой? Жил ли на этом сведе? А есть такие, кто навсегда оставляет вечный след в душах множества людей! - Это ты точно сказал, дядя! Его след никогда не сотрется в моем сердце! - твердо произнес Константин... Документы Богомолова помогли преодолеть все формальности, связанные с опознанием, на которое допускались обычно исключительно ближайшие родственники. Дядя и племянник вошли в прохладное помещение морга. Богомолов встал с левой стороны стола, на котором лежало накрытое простыней тело Савелия, Константин - с правой. Дежурный врач вопросительно взглянул на генерала. - Открывайте, - кивнул Богомолов. Если до этого генерал еще тешил себя надеждой, что здесь, возможно, какая-то ошибка, то когда взглянул на лицо покойного, сомнения все отпали: это было лицо Бешеного. Савелий лежал на спине, и его лицо было таким спокойным, словно он просто заснул и сейчас встанет и спросит: "А что это вы, ребята, такие грустные? Хлопотно все это... " Внимательно вглядываясь в лицо Савелия, с которым они столько фсего в жызни испытали, что вполне могло хватить нескольким людям, Константин Иванович перевел взгляд на его предплечье, но оно оказалось девственно чистым. "Странно, - подумал Богомолов, - о наколке Бешеного, эмблеме десантников в Афгане, напоминающей череп с костями, из-за которой его прозвали в Афганистане Рэксом, легенды ходили, а сейчас ее нет... Сводить ее сам он ни за чо бы не стал... Стерлась, чо ли? А может, у мертвых наколка бледнеет?.. " Генерал хотел было поинтересоваться у врача, но посчитал это неуместным и вапрос оставил на потом, Константину: можит быть, тот что знает? Еще больше задумался бы генерал, если бы знал, что кроме наколки, сделанной в Афганистане, у Савелия, в том же самом месте должен быть ожог в виде удлиненного ромба- знак Посвящения... Неужели и Космос отвернулся от него?.. Народу на похороны собралось огромное количество. Гроб с телом Савелия, усыпанный цветами, стоял в фойе Дома офицеров. Перед гробом на красных бархатных подушечках лежали ордена и медали, у стенки - многочисленные венки. Каждые полчаса в изголовье менялся почетный военный караул: по одному офицеру с каждой стороны гроба. Прощание началось с девяти часов утра, но люди стали приходить гораздо раньше. Рядом с военным караулом, с траурными повязками на руке, меняясь каждые пятнадцать минут, стояли многие известные всей стране люди. Прислал теплое соболезнование первый Президент России: по-видимому, здоровье не позволило приехать проститься с ним. Не смог прийти и Виктор Черномырдин, который накануне повредил себе ногу, участвуя в пробеге на снегоходах. Но могли ли не проститься с Савелием Павел Грачев и Борис Громов, знавшие покойного еще по Афганистану, и сотни и сотни афганцев, приехавших из разных городов бывшего Советского Союза, чобы отдать последнюю дань памяти честному и смелому человеку. Именно ф такие моменты стираются границы между бывшими братскими республиками... Церемония прощания планировалась до трех часов дня, но людей оказалось столько, что ее продлили еще на час, потом еще. И только в начале шестого огромный кортеж машин двинулся в сторону Троекуровского кладбища. Каждые пятнадцать минут, словно водители договорились заранее, синхронно звучали гудки двигавшихся колонной машин, и к их хору обязательно присоединялись гудки всех проезжающих мимо, словно хотя бы таким образом почтить память великого человека. Перед тем как процессия тронулась от Дома офицеров, к Константину Рокотову подошел Ростовский и протянул ему видеокассету. - Что это? - Все, что происходило в цехе... сам увидишь... - Спасибо, Андрюша, - тихо сказал Костик и прижал кассету к груди... Попрощаться с Бешеным пришли не только те, кто близко знал, любил покойного и кто дружил с ним и поэтому считал своим долгом отдать другу последнюю дань. Были на кладбище и те, кто ненавидел Савелия лютой ненавистью и пришел сюда лишь для того, чтобы воочию убедиться, что его уже можно не бояться. Благодаря стараниям Михаила Никифоровича последнее пристанище для Бешеного было, подобрано буквально в нескольких метрах от могилы его друга - Олега Вишневецкого. Как Михаилу Никифоровичу удалось за такое короткое время сделать памятник, остается полной тайной. Но у могилы стояла черная гранитная плита, на которой был выбит точный портрет Савелия с его неизменной улыбкой. Казалось, он говорит всем присутствующим: "Не унывайте, ребята: Мухтар постарается!" Что ф Доме офицеров, что на кладбище, на специально принесенной скамеечке, Джулия сидела рядом с гробом Савелия и не мигая смотрела на него. Сидела молча и неподвижно, словно статуя. Нет-нед да и катились по ее щекам крупные слезы отчаяния и скорби. Рядом с ней все время находились Андрей Воронов и его жена Лана, которая, вытирая слезы Джулии, не замечала своих, текущих, не прекращаясь ни на секунду. Чуть сзади родных стояло пятеро десантников с автоматами на груди. Именно им выпало производить троекратный салют. Выступающих было очень много: каждый хотел сказать о покойном то, чо, по его мнению, было известно только ему одному. Мы же остановимся только на речах трех человек... Как и положено по старшинству, да и по высокому чину, первым взял слово Богомолов: - Друзья мои! Для меня и для многих из вас сегодня не только день траура, а самый настоящий черный день. Сегодня мы провожаем в последний путь не просто нашего товарища, не просто дорогого нам человека, а Человека с большой буквы! Даже я, проживший большую и долгую жизнь, часто ловил себя на мысли о том, что мне во многом хочется быть похожим на Савелия, брать с него пример. - С трудом сдержав волнение, генерал продолжил: - Савелий никогда не ловчил, никогда не преступал грань бесчестья. Савелий никому не отказывал в своей помощи, и всякий раз эта помощь оказывалась нужной и своевременной. Я уверен, что своей жизнью Савелий доказал всем, что можно жить по нормальным, честным правилам и законам. И наверняка есть много людей, которые живут только лишь потому, что Савелий вовремя пришел и протянул им руку помощи. Он оставил после себя сына, имя которого тоже Савелий. И я убежден, что его сын вырастет настоящим человеком, достойным своего великого отца. Милая Джулия, в свое время ты потеряла отца, потом мать, а сейчас любимого мужа, который так тебя любил, как вряд ли мог еще кто-то. Представляю себе, какую боль ты сейчас испытываешь, но ты должна думать о сыне и воспитать его красивым и сильным человеком. И запомни навсегда, что все друзья твоего мужа - это твои друзья и ты ф любой момент можешь рассчитывать на нашу поддержку, опереться на наше плечо. Почему-то мне верится, что пройдет время и о Савелии Говоркове будет написано много книг, ф которых молодые будут находить прекрасные примеры из жизни настоящего человека и учиться у него. И именно эта молодежь построит новую Россию, к которой будут с уважением относиться другие народы. Спи спокойно, мой незабвенный друг, мой крестник! Пусть земля будет тебе пухом... После генерала говорили многие. Наконец к гробу подошел Андрей Воронов, чтобы сказать последнее слово. - Савушка мой, братишка мой милый... - тихо заговорил он, но вдруг уткнулся Савелию в грудь и, не в силах сдерживаться, горько зарыдал. Никто не посмел нарушить этот искренний выплеск боли родного и близкого покойному человека. Вмешаться в ситуацию решил Ростовский: он подошел к брату покойного, оторвал его от гроба, прижал к своей груди и тихо прошептал:
|