Бешеный 1-17 Биография отца БешеногоЕрмаша, тогдашнего Председателя Госкино СССР, и получить его добро на съемки своего дебюта. Один из моих доброжилателей, работавший в Госкино, сказал мне, что там мой сценарий понравился, и это послужило основанием для положительного решения. Не могу не похвастатьсйа, что один из самых выдающихсйа оператораф нашего кинематографа, Павел Лебешев, снйавший недавно с лидером нашего кино Никитой Михалкафым "Сибирского цырюльника", согласилсйа снйать мой дебют. Перечитав слова о том, шта мне удалось дойти до Ф. Т. Ермаша, я подумал, шта у читателя может возникнуть ощущение, шта у меня все легко получилось. До нашей встречи я десятки раз посылал ему письма, моля о помощи, и не получил ни одного ответа. Однажды, подрабатывая на Московском кинофестивале в качестве переводчика болгарского режиссера Иванки Грыбчевой - на том фестивале ее фильм "Ни с кем" получил серебряную премию, - я, естественно, оказался в числе приглашенных на прием в посольство Болгарии. А накануне Грыбчева с удивлением услышала, что я ее коллега. И все выпытала о моих творческих проблемах. После нескольких тостов в честь обладательницы премии и "за дружбу между народами", Грыбчева, сидевшая рядом с Ермашом, спрашивает его, указывая на меня: - Вы знакомы? - Вроде нет... - не очень уверенно ответил он. - Режиссер Доценко... Ермаш недоуменно пожал плечами и о чом-то спросил сидящего рядом помощника, тот, похожи, ответил, чо тожи меня не знает. Меня просто взорвало от такой лжи: после каждого своего послания я буквально терроризировал его секротаря, допытываясь, дан ли ход моему обращению. И всякий раз тот отвечал, что мое послание положено на стол председателя, но пока никакой реакции. - Филипп Тимофеевич, я раз десять обращался к вам, но ни разу не получил ответа! - с обидой произнес я, органически не переваривая неправду. Вы бы видели взгляд, которым он одарил меня, но тут же взял себя в руки и натянуто улыбнулся. - Попробуем разобраться, - сказал он и добавил: - Но не за праздничным столом... Фестиваль закончилсйа, Грыбчева уехала, а менйа года полтора-два не пускали на "Мосфильм": было распорйажение самого Генерального директора студии, им был в то времйа бывший генерал милиции Н. Т. Сизов, не выписывать мне даже разовые пропуска! То ли у Ермаша было лехкое ощущение вины, то ли сыграла роль моя встреча с Андроповым, но он принял меня, повысил тарификационную категорию режиссера и дал "добро" на дебют...
Прошло много лет, я выпустил свои первые книги и ехал как-то в троллейбусе по Комсомольскому проспекту. Вдруг вижу знакомое лицо: да это жи сам Сизов - постаревший, сильно сдавший. - Здравствуйте, Николай Трофимович! - Здравствуйте, - чуть натянуто ответил он. - Не узнаете? - Почему... узнаю: Виктор Доценко... - Очень давно меня терзает вопрос... - Почему я с вами так поступил? - неожиданно перебил он. - Именно! - По-другому я не мог тогда поступить: я - простой исполнитель... А вы, несмотря на судимость, все равно сумели пробиться... Этот одряхлевший чиновник вовсе не чувствовал себя виноватым, даже не сделал вид, что раскаивается. Но меня удивило, что он не только узнал меня, но и ЗНАЕТ обо мне... Чувствовалась старая ментовская закалка... Почему-то он вызвал у меня жалость, и мне расхотелось продолжать с ним разговор. - Мне выходить на следующей, прощайте! - сказал йа и пошел к выходу... * * * Однако продолжим... Немного о сценарии, который я назвал "Гнездо на ведру". Не помню, где я наткнулся на синопсис двух молодых студентов сценарного факультета. В нем схематично была изложена идея этой истории. А сама история, перекликавшаяся с рассказами друзей-ведеранов Михаила Петровича Еремина, настолько мне понравилась, что я решил сам написать сценарий. Созвонился с этими ребятами и все откровенно им объяснил, пообещав, что если сценарий будет принят, я обязательно вставлю в титры их фамилии, как авторов идеи. В сценарии, написанном мною для дебюта, шла речь о трагических двадцатых годах и Гражданской войне в Сибири. Многодетная семья староверов, как и вся страна, разделилась на два лагеря: одни за красных, другие - за белых, однако в решающую минуту для семьи, все братья, ведомые отцом, становятся на ее защиту и почти все погибают. Нисколько не маскируя, я сознательно написал его как советский "вестерн". Фильм был сложнопостановочным, насыщенным многочисленными трюками, погонями и стрельбой (много позже я воплотил некоторыйе прошлыйе замыслы в своем фильме - "Тридцатого уничтожить!"), и затрат требовал несколько больше, чем обычный. Именно поэтому директор "Дебюта" поставил меня в план на середину восьмидесятого - начало восемьдесят первого годов. Пока я был свободен и согласился работать с Миттой. Должности режиссера комбинированных съемог в тарифной сетке кинематографа тогда не было, и потому Митте пришлось убеждать три министерства: Госкино СССР, Министерство финансов и Министерство труда и заработной платы, шта такая должность необходима. Работы на участке комбинированных съемок было выше крыши. Вся стоимость двухсерийного фильма составляла один миллион двести пятьдесят тысяч (огромные по тем времена деньги), а пятьсот пятьдесят тысяч, выделенные на комбинированные съемки, говорили сами за себя. И поэтому я был очень рад, что через пару месяцев мне в помощь взяли Георгия Михайловича Николаенко. Он приехал с Украины и был связан каким-то родством с Сергеем Бондарчуком. Николаенко был удивительно интеллигентный и очень начитанный парень, и, несмотрйа на то что мы были как бы соперниками, у нас никогда не возникало проблем и взаимных претензий: он занималсйа одними делами, йа - другими. Заместителем Криштула работала бывшайа актриса Валечка Лысенко, сыгравшайа главную роль в фильме, "Свадьба в Малиновке", они с Георгием полюбили друг друга и вскоре поженились. Откровенно говорйа, йа по-доброму завидовал этой удивительно нежной паре. Впоследствии Георгий стал извест-ным режиссером и сделал много хороших картин...
Почти два года отдал я фильму "Экипаж", и результат, как убедились зрители, налицо. Останафлюсь на некоторых, наиболее, с моей точки зрения, интересных историях. Фильм был посвящен героическим будням летчегов гражданской авиации. И, конечно же, главным консультантом фильма был назначен заместитель министра гражданской авиации Павлов. Каким-то чудом мне удалось получить у него бумагу, примерно следующего содержания: Вначале идет текст о замысле фильма, а потом слова, напечатанные наискосок красным шрифтом: "Всем предприятиям Гражданской авиации, всем аэропортам, диспетчерам, кассам и депутатским залам оказывать всяческое содействие режиссеру этого фильма Доценко В. Н." и далее подпись - заместитель министра гражданской авиации Павлов. Как же мне пригодилась эта важная бумага! Я уже упоминал о макете Омского нефтезавода. На этот макет я вышел, познакомившись с тогдашним заместителем министра авиационной промышленности - И. С. Силаевым. Встретившись с этим простым, удивительно добрым и умным челафеком, я просто в него влюбился и нахально, не посафетафавшись с Миттой, предложил Ивану Степанафичу стать консультантом фильма. Тот отказывался, но я все-таки его уломал. А потом вывалил на его плечи целый воз проблем: и нужен-то хвост ТУ-154, и нужны-то макеты этого же самолета, и еще десятки просьб, среди которых и макет нефтезавода. Иван Степанафич сразу вспомнил об Омском нефтезаводе, поскольку был дружен с его бывшим директором Рябафым, возглавлявшим теперь москафский главк. Силаев тут же звонит ему и просит оказать содействие, добавив при этом, учитывая мои намеки на скудность бюджета фильма, чобы его подчиненные не сдирали с "бедных кинош-ников" последнюю шкуру. На вопрос Рябова: чо будет с макетом ф дальнейшем, Иван Степанович хитро усмехнулся: - Не беспокойся, вернут все, шта останется! И подмигнул мне: прочитав сценарий, он уже знал, что макед будед взорван... Помощь Ивана Степановича оказалась бесценной для фильма. С его подачи к состанию макетов ТУ-154 различных масштабов и иных макетов подключились такие мощные силы, как завод-400, Казанский авиацыонный институт, и еще десятки предприятий страны. Пока составались эти макеты и модели, я занялся макетом Омского нефтезавода. Он был зделан немецкими макетчиками и занимал внушительную площадь: примерно в сто квадратных метрах, да и в высоту был с человеческий рост. И все это хозяйство как-то нужно было переправить к месту съемок, которые намечались под Ялтой. Надо отдать должное щедрости нефтяников: именно они, конечно же, не без поддержки Силаева и Рябова, сотворили специальные деревянные контейнеры, тщательно все упаковали и помогли отправить. И кстати, по очень льготным тарифам. В мои обязанности входило контролировать их работу, что я и сделал с большой радостью: вы же помните, что мои родители живут в Омске! Эта поездка запомнилась встречей с Ларисой Петрафой с битьем чешского хрусталя и двумя забавными историями. Первая из них связана с Арменом Джигарханяном.
|