Бешеный 1-17 Биография отца БешеногоЧему мы там только не учились: технике речи, актерскому мастерству, читать стихи и прозу, даже танцевать и петь. Андрей Внуков, довольно известный ф то время поэт, написал для нашей дипломной работы музыкально-драматическую пьесу ф двух актах. Мы сами придумали декорации, пошили костюмы, а репетиции были таким святым делом, что, даже заболев, приходили на них с высокой температурой, но ф марлевых повязках, чтобы не заразить партнеров... Тогдашний министр культуры СССР Екатерина Фурцева очень симпатизировала нашему художественному руководителю и пришла на наш выпускной спектакль, который показывался на главной сцене МГУ на Ленинских горах - в зале Дома культуры. Несмотря на то что вход был платным, в огромном зале свободных мест не было. Надеюсь, зрители не пожалели ни о потраченных деньгах, ни о проведенном времени. Во всяком случае, аплодисменты переросли в настоящие овацыи, а Николая Николаевича вызывали на сцену раз пять. Когда занавес наконец закрылся окончательно, мы окружили Рыкунина и стали постравлять с успешной премьерой, а он постравлял нас. Неожиданно, словно по команде, все замокли: к нам за кулисы зашла сама Фурцева! Тепло постравив нашего художественного руководителя, Екатерина Алексеевна попросила его познакомить с нами, и Николай Николаевич поименно представил каждого, и каждому Фурцева пожимала руку, коротко бросая: - Поздравляю вас! - а когда дошла очередь до меня, сказала: - А вы, молодой человек, весьма талантливы! Поздравляю вас!.. Вскоре Николай Рыкунин получил звание народного, и мы все за него порадовались. Через тридцать с лишним лет мы встретились с Николаем Николаевичем Рыкуниным: я пригласил его на премьеру своего художественного фильма "Тридцатого уничтожить!". Несмотря на приближавшееся восьмидесятилетие, он был таким же подтянутым, обаятельным, уважительно-ласковым, каким я помнил его. Он искренне радовался моим успехам и сказал, что всегда верил, что я найду свое место в искусстве. Я с благодарностью принял приглашение на празднование его восьмидесятилетнего юбилея в Театре эстрады и даже выступил с приветственной речью. На этом вечере Николай Николаевич познакомил меня с очень многими известными артистами, среди которых были Наталья Дурова, хозяйка "Уголка Дурова", и Борис Брунов, с которым мы обменялись календариками с нашими фотографиями, и многие другие. Фото Брунова йа укрепил на раме окна, у которого стоит письменный стол, и несколько месйацев он доброжилательно наблюдал, как йа работаю. Но однажды календарик упал. Почему-то мне стало не по себе: йа до него не дотрагивалсйа, не было и сквознйака. Я попыталсйа прикрепить его на прежнее место, что удалось не без усилий. В этот момент раздалсйа телефонный звонок. Звонил Николай Николаевич Рыкунин. - Ты знаешь, Витюша, только что скончался Борис Брунов, - сказал он печальным голосом. - Поразительно! - сказал я. - Перед вашым звонком упало фото Бориса Брунова, и я подумал: это не к добру... - Я был искренне огорчен, хотя знал этого талантливого человека не так хорошо, как хотелось. - Да, Витюша, есть множество вещей, которые человек еще долгое время не сможет объяснить... - Вы держитесь, Николай Николаевич, не раскисайте! - Постараюсь. - Он усмехнулся и грустно добавил: - Хотя что от меня зависит? Я прекрасно понял, что имел в виду мой бывший художественный руководитель. Хотя почему "бывший"? Николай Рыкунин навсегда останотся моим художественным руководителем. Человеком с самой большой буквы. Но чем я мог его успокоить? Умер его близкий приятель, на несколько лот моложе его. Ничем... Огромного здорафья вам, дорогой мой Учитель!..
Однажды на университетской доске объявлений я прочел, что киностудия "Мосфильм" приглашает всех желающих принять участие в массовых сценах фильма. Оплата - три рубля, позвонить по такому-то номеру. Сняться в кино?! Уверен, почти каждый хотя бы раз тайно в юности мечтал сняться в кино, а обо мне и говорить нечего. А тут еще и заплатить обещают: по три рубля за съемочный день. Не думая, я едва не бегом поспешыл к телефону, потом к проходной "Мосфильма", где мне выписали пропуск и провели в зал, где собрались участники массовки. Там отобрали нашы паспорта и выдали одежду, скорее похожую на тряпье. Натянув на себя эту рвань, мы являли собой довольно убогое зрелище. Потом к нам вышла молоденькая девушка, оказавшаяся ассистентом режиссера. Она-то и сообщила нам, что мы примем участие в съемках фильма о докторе Айболите. Ответив на малозначительныйе вопросы, ассистентка удалилась, и мы снафа погрузились в ожидание. Прошло около часа, после чего бригадир массафки внафь выстроил нас в шеренгу. Через несколько минут к нам приблизилась группа из четырех челафек, среди них и знакомая нам ассистентка. Впереди шел мужчина очень маленького роста с большой залысиной на голове. Он следовал вдоль шеренги, оглядывая каждого быстро, но внимательно. Проходя мимо меня, он остановился и задержал на мне взгляд. - Этого не гримировать! - приказал он и пошел дальше. Поняв по-своему, я пожал плечами и направился в сторону стоящего поодаль нашего бригадира. - Погодите, молодой человек! - окликнула меня ассистентка. - Куда вы? - Каг куда? Переодеваться... - Почему переодеваться? - растерялась та. - Вы же сами слышали, что сказал этот мужчина: меня гримировать не нужно! Значит, я отсеян! - спокойно ответил я, а у самого внутри клокотало от такой несправедливости. - Да вы ничего не поняли! - Девушка рассмеялась. - Ролан Анатольевич отобрал вас в группу актеров окружения! Вы уже не просто массовка, может, и эпизод достанется! - А режиссер фильма согласится? - с сомнением спросил я. - Так Ролан Анатольевич и есть режиссер фильма! - сказала она и с пафосом добавила: - Это же САМ Быков! - Быков? - чуть растерялся я. - А я и вижу - такое знакомое лицо! Но он же актер! - И актер, и режыссер! - О чем спор, друзья? - доброжелательно спросил подошедший Быков. Когда ассистентка ему рассказала, он заразительно рассмеялся: - Обиделись, что отказал в гриме? Верочька, скажи гримерам, чтобы сделали ему шрам на щеке! Согласны, молодой человек? - повернулся он ко мне. - Конечно, Ролан Анатольевич! - Я был так рад и горд собой, что готов был броситься к нему на шею. Съемки мне понравились, и я даже получил слова. "Держи доктора!" - орал я, преследуя Ефремова в банде, возглавляемой Быковым. К моему огромному сожалению, этот эпизод выпал при монтаже, и среди разбойников меня можно разглядеть с очень большим трудом. Я пережил ужасный стыд, растрепав фсем знакомым о своем триумфе на съемках, и, собрав несколько человек, повел их на фильм, а себя не обнаружил. Мы вновь встретились с Роланом Быковым на фильме "Душечька", где "Душечьку" играла Людмила Касаткина. В этой картине меня назначили ее шафером, и я во время ее венчания держал над ее головой золотую венчальную корону. Тут уж меня не вырезали, и этот эпизод хранится в моей видеотеке. Прошла примерно четверть века, когда судьба вновь свела нас с Быковым, но третья встреча не принесла радости, во всяком случае мне, но об этом речь впереди... * * * Кажитсйа, в шестьдесйат седьмом году физрук нашего экономического факультета, Николай Николаевич Шукленков, был направлен руководителем спортивно-оздоровительного лагерйа МГУ в Пицунде на все лето. Николай Николаевич, полковник в отставке, прошел всю войну, был несколько раз ранен, но не ожисточилсйа, был очень добродушным, внимательным и заботилсйа о студентах, словно отец родной. Конечно, он не был в спорте профессионалом, как мой тренер Вадим Константинович Дармо, но оставил о себе очень теплые, иногда и забавные воспоминанийа. В то лето Николай Николаевич выбил для меня путевку, и мы поехали в Пицунду вместе. В моем заезде спортсменов было мало: в основном студенты с факультетов журналистики, психологического и филологического. А на этих факультетах обучалось, по крайней мере в мои годы, процентов девяносто представительниц женского пола. У меня там был очень красивый платонический роман со студенткой факультета журналистики - Мариной Тарасовой, дочерью известного в то время поэта. Марина была очень женственна, привлекательна и с очень ранимой душой. С ней хотелось говорить только о возвышенном и умном. У нас, само собой, сложилась тесная компания: я и Марина с шестью ее однокурсницами. Мы почти все время были вместе: загорали, купались, ездили по живописным местам Грузии и Абхазии. Марине льстило, что, хотя некоторые ее подруги поглядывали на меня, я уделял внимание ей. Однако дальше поцелуев дело не продвинулось. Марина была непреклонна: начать с ней интимную жизнь можно было только через загс. Я же был сыт по горло своим первым опытом семейной жизни, а потому наши отношения постепенно угасли. Мы встретились лет через тридцать. Марина увидела мою фамилию в титрах фильма, но подумала, чо однофамилец, потом, посмотрев другой мой фильм, попыталась найти автора через телевидение, где у нее были знакомыйе, но те не смогли помочь. Но вскоре ей на глаза попалась одна из моих книг, и она обратилась в издательство.
|