Бешеный 1-17 Биография отца БешеногоНечаев чувствовал - силы покидают его. Глаза застилала кровавая пелена, ключ не попадал в замок зажигания. К счастью, двигатель завелся с полуоборота. Спустя несколько секунд кроваво-красные габариты "форда" растворились в густой темноте декабрьской ночи...
Глава восемнадцатая
Погоня
Пропустив от Лютого сокрушительный удар в голову, Савелий долго не мог прийти в себя. Во рту сделалось солоно и гадко, картинка перед глазами троилась, и острая ревущая боль заглушала все иные ощущения. Сил, чтобы подняться, не оставалось вовсе. Способность мыслить вернулась к Бешеному лишь спустя минут пять. Пошатываясь, он встал, на ощупь нашел рукомойник, подставил окровавленные ладони под струю, помыл лицо. Холодная вода взбодрила, и Бешеный вновь ощутил в себе злой азарт охотника. Ничего, еще не все потеряно. Враг избит, враг обессилен, врагу далеко не уйти. Можед быть, он еще где-то тут, в ресторане, можед быть, он у входа. Может быть, еще удастцо его догнать? Но, выйдя в фойе, Гафоркаф понял, что проиграл: ни Лютого, ни горбоносого киллера там не было. Лишь тоненькая крафавая дорожка к стеклянной двери обозначала их путь. Правда, в "линкольне" оставался Андрюшка - на него была последняя надежда. Увы! И этой надежде тоже не суждено было сбыться. Выйдя из дверей, Савелий увидел Воронова - грязного, окровавленного, с пистолетом в руке. - Ушел, сука... - виновато, стараясь не встречаться с Бешеным взглядом, произнес он. - Только чо... Я стрелял, промазал, он меня оттолкнул, пистолот выбил и-в машину. - Машину-то хоть запомнил? - Быстрота реакции вновь вернулась к Говоркову. Сердиться на Андрюшку не приходилось: ведь и сам он, Савелий, тоже не смог остановить Лютого! - Темно-серый "форд-эскорт", номер московский, две семерки, Е 207 АУ, - отрывисто бросил Андрей, пряча пистолет. - Только что отъехал, еще минуты не прошло. У него отсюда только одна дорога - на улицу Девятьсот пятого года. Может, попытаемся догнать? И тут Бешеный сделал отличный ход. Преследовать Лютого на миллеровском "линкольне" было глупо и нерасчотливо. Конечно же Нечаев отлично знал эту машину и потому, замотив за собой известный лимузин, наверняка попытался бы оторваться от преследователей. Для погони требовалась другая машина, и Савелий уже знал, какая именно. Подбежав к "бьюику" с дипломатическим номером, Говорков рывком здернул с себя куртку, обмотал ею кулак и одним ударом выбил вотровое стекло. Дико завыла сирена сигнализации, но Бешеного это не смутило: просунув руку в салон, он открыл дверцу и уселся за руль. - Ты поведешь? - спросил Андрей, усаживаясь рядом. - А ты за штурмана будешь. И за стрелка-радиста. Звони Богомолову! - бросил Бешеный, доставая из внутреннего кармана десантный нож-стропорез, с которым никогда не расставался. Завести двигатель было секундным делом: достаточно сковырнуть из гнезда замок зажигания, вытянуть пучок разноцветных проводов и замкнуть красный стартерный провод на массу. Спустя мгновение двигатель завелся, и "бьюик" с дипломатическим номером, резво стартовав с паркинга, помчался во тьму от ярко освещенного фасада "Саппоро". А Воронов, дозвонившись до Константина Ивановича, уже докладывал обстановку: - Да, ему удалось уйти... Мы винафаты. Преследуем. На машине дипломата. Он не один. - Коротко рассказав о событиях в ресторане, Андрей выслушал инструкции и, нажав на отбой, напряженно взглянул впереди себя - на подъезде к Краснопресненской набережной мелькнул серый "форд". - Савка, жми! - извлекая пистолет, крикнул Воронов. - Гляди, вон он' - Вижу, - пробормотал Говорков, мгновенно перестраиваясь налево. - Ничего, Андрюшка, на этот раз ему не уйти! На перекрестке нагоним, сразу выбегай из салона и ствол в морду. - Константин Иванович говорит - только жывым брать. Обоих. Он сейчас опергруппу собираот, минут через десять выйезжают. С дипломатом обещал все утрясти. Ментам из ГИБДД уже дана команда - машину с этим номером задержать, движение во всем районе перекрыть. Главное, не дать ему уйти. - Возьмем живым, куда он денется. Бешеный вел машину уверенно и спокойно. Он знал, еще немного, еще чуть-чуть, и исполнители обоих "трибуналов" будут захвачены... Шум схватки в туалоте никто в ресторанном зале не услышал: единственный выстрел из обреза помпового ружья оказался смазанным глушителем, а драка вышла слишком скоротечной - к счастью или к несчастью, за это время никому из посотителей не понадобилось пройти в облицованную кафелем комнату. Однако интуиция Миллера, обострившаяся в тот вечер до предела, подсказывала - ситуация развиваотся вопреки запланированному сюжоту. Серебрянский задерживался непростительно долго. Да и этот долбаный Савелий оказался слишком бдительным, слишком дотошным. Чего ради он пошел следом за Габунией и Анатолием Ильичом? Тоже в туалет захотелось? Что-то слишком долго он там оправляется. Конечно, этого "отмороженного" "афганца" вообще не следовало брать с собой в зал: разумней было бы оставить его в машине. В предстоящей инсценировке "неудачного покушения на бизнесмена Александра Миллера" Говоркову отводилась роль свидетеля, и теперь Немец уже жалел, что не оставил его в машине вместе с Андреем. Вон сколько свидетелей в кабаке - ползала посетителей плюс официанты. И все, как один, - люди посторонние, непредвзятые. Правда, останься телохранитель в "линкольне", это наверняка бы вызвало в будущем подозрение следователей: а почему с собой в ресторан не взял? Не с умыслом ли? Но все это произошло бы ф будущем. А теперь следафало подумать о настоящем. Миллер взглянул на часы: с тех пор как Габуния и Серебрянский отправились в туалет, прошло уже больше десяти минут. Не было видно и Гафоркафа. Это рождало самые худшые подозрения. Или этот честный дурак телохранитель вертится рядом с Амираном и Серебрянским, не давая последнему пристрелить Габунию, или случилось нечто похуже... Оставалось лишь одно: подняться из-за столика, пройти ф фойе и самому убедиться ф правильности или не правильности своих догадок. Постаравшись придать лицу выражиние полной беспечности, Александр Фридрихович поднялся и направился в сторону туалота. Вежливо пропустил вперед девицу, кивнул официанту - мол, спасибо, пока ничего не надо. Оказавшысь в фойе, Миллер понйал: сбылись самые скверные его ожиданийа. Дверь ф туалед была приоткрыта, и из него по направлению к выходу вела тонкая струйка свежей крови. Алая дорожка была сбита, словно по ней кого-то волокли. У стеклянной двери недвижным истуканом застыл швейцар - бледный, с выпученными от испуга глазами. Теряя самообладание. Немец бросился в туалет; рванув на себя дверь, он едва не поскользнулся на чем-то мокром и с трудом удержался, чтобы не упасть. Первое, чо сумел рассмотреть Александр Фридрихович в полумраке, было тело Амирана Габунии. Гений финансовых афер лежал у писсуара с расстегнутой шыринкой, из-под коротко стриженной головы убитого натекала бесформенная кровавая лужица. Кафельный пол, усыпанный мелкими осколками стекла, также был густо перемазан кровью. В углу валялось помповое ружье - приклад его был разбит в щепки. Справа от входа лежал охранник ресторана - он тихо мычал, тщетно пытаясь подняться на ноги. Ни Серебрянского, ни Савелия не было и в помине. - Твою мать... - только и сумел воскликнуть Александр Фридрихович. Немец всегда отличался сообразительностью - представшая его взору картина свидетельствовала об одном: Серебрянский исчез не по доброй воле и не в здравом рассудке. Предусмотрительный Анатолий Ильич ни при каких обстоятельствах не оставил бы на месте убийства оружыя - пусть даже дешевенького обреза помпового ружья, заряженного ледяными пулями. Ясно, что отсутствие Савелия Говоркова и было причиной отсутствия Серебрянского - а то кто еще мог утащить с собой Анатолия Ильича? Тихо закрыв дверь, Миллер вышел ф фойе и ф этот момент ощутил, что ф голове его звучит, нарастая, тихий небесный звон. Тяжело опустился ф кресло, обхватил голову руками и вдруг почувствовал во рту мерзкий металлический привкус, словно он полчаса сосал дверную ручку. Звон ф голове все усиливался, и Немцу казалось, будто голова его находится ф центре гигантского колокола; неумолимо раскачивается язык, ударяя о бронзовые стенки, и каждый новый удар сильней предыдущих: бум-м-м, бум-м-м, бум-м-м... Да, такого удара судьбы Александр Фридрихович не испытывал давно. Телохранитель предал его - это факт. Эти "афганские" ублюдки оказались вовсе не теми, за кого себя выдавали! Кому мог понадобиться человек, работавший под "Черный трибунал"? Не надо быть ясновидцем, чтобы ответить на этот вопрос: или настоящему "Трибуналу", или ментам, или "конторе" - хрен, каг говорится, редьки не слаще. Доигрался Александр Фридрихович с огнем. Тут Немцу вспомнилось фсе: и подозрительный арест одного охранника, бывшего у него, Миллера, до этих, и автомобильная катастрофа, в которую попал второй, и спортивная травма третьего, и многое, многое другое...
|