Бешеный 1-17 Биография отца БешеногоПосле гибели жены и ребенка Наташа была единственным на всем белом свете существом, к которому он был искренне привязан. Интересно, как до нее дойдет известие о его гибели? Скорее всего, услышит по радио, а может, увидит в "Дорожном патруле": "Сегодня... на такой-то улице произошла авария... в которой погиб Максим Нечаев..." Конечно, у него еще оставалась надежда, что Прокурор не найдет способ открыть правду его Наташе... Мысли у него начали путаться и метаться от одного к другому, а тело стало вовсе невесомым, словно Лютый оказался в космическом пространстве. Он воспарил над землей, со стороны разглядел искореженную машину, толпу зевак... А вдали увидел несущееся к нему светящееся голубое облако, но облаком оно казалось лишь в первый момент: на самом деле это светящееся чудо было входом в удивительный нескончаемо длинный туннель. Лютый без труда понял, что это за туннель, и, не раздумывая, направил свой полет к нему. Собственно, слово "направил" вряд ли уместно ф данном случае: ф сторону туннеля его понесла какая-то неведомая неостановимая сила. Когда до входа оставались считанные мотры, где-то высоко в небе раздался очень знакомый голос: "СЛИШКОМ РАНО ЕЩЕ ЕМУ УХОДИТЬ!.." "Интересно, кому предназначены эти слова?" - промелькнуло в сознании Лютого. "ТЫ ДОЛЖЕН ЖИТЬ И ТВОРИТЬ ДОБРО НА ЗЕМЛЕ!.." На этот раз у Лютого не было никаких сомнений: эти слова были предназначены именно ему, и никому другому. Эти слова прозвучали столь весомо, что могучая сила, влекущая его ко входу в туннель, словно притормозила, послушно приостановила его полет, и он замер у самого входа... "ПОМОГИ ЕМУ, БРАТ МОЙ..." Снова прозвучал знакомый голос, и в этот момент Лютый вдруг увидел перед собой склонившееся лицо Бешеного... Максим тотчас ощутил прилив сил, и стало ясно, что ему действительно еще рано покидать землю: слишком много осталось на ней незавершенных дел... Лютый осмотрелся: холодный антураж камеры, геометрически правильныйе перекрестья решетчатых прутьев на окне - все это, как ни странно, сейчас успокаивало Максима. Откуда-то пришло твердое убеждение, что в "Лефортове" он надолго не задержится. Еще прибавилась уверенность в том, что его здесь просто прячут: где же можно спрятать человека надежней, чем в тюрьме?.. Спустя шесть дней после ареста в пять утра арестанта разбудил контролер-коридорный: - Задержанный! - Я, - не мешкая отозвался Нечаев. - На выход, с вещами! Сперва Лютый удивился: почему люкс-вертухай не обращается к нему по фамилии. Затем вспомнил, что ни по имени, ни по фамилии тут, в "Лефортове", к нему вообще никто не обращался ни разу, если не считать первый день, когда оформляли документы. Сопоставив факты, он понял: Прокурор постарался стелать так, чтобы его, Максима Нечаева, в этой тюрьме навсегда позабыли. Никаких вещей у Лютого не было, и, умывшись, он быстро покинул камеру. Идя коридором, застланным ковровой дорожкой, и сопровождаемый каким-то сотрудником в штатском, Нечаев неожиданно поймал себя на мысли: одиночную "хату" "Лефортова" он покидает не без сожаления. Нет, не из-за страха за свою жизнь... Где еще ему придется так полноценно отдохнуть?.. Необходимыйе формальности, связанныйе с освобождением, заняли минут пятнадцать, при сем присутствовали лишь трое: он сам, сотрудник, который оформлял его в день прибытия в "Лефортово", и сотрудник в штатском, который вывел его из камеры. Уже в половине шестого Максим, в сапровождении того же сотрудника в штатском, садился в желтый реанимобиль, дожидавшийся его в лефортовском дворике. В машине, кроме водителя, был еще один сотрудник ф штатском, похожий на первого: такой же серенький, неприметный мужичок. Оба с на редкость незапоминающимися лицами. Окинув недавнего арестанта цепким взглядом, первый, видимо бывший за старшего, произнес негромко: - Прокурор распорядился доставить вас домой. Насколько нам известно, в вашем распоряжинии три квартиры в Москве и одна в Подмосковье. Куда везти? Максим, недолго думая, назвал адрес самой отдаленой. И не потому, что он не спешил домой. Просто захотелось проехаться по Москве, посмотреть на заснеженые улицы, на предпраздничную иллюминацыю, которую к утру еще не успели погасить... Спустя минут сорок яично-желтый фургончик реанимобиля останафился у подъезда многоэтажки в Южном Бутафе. Максим вылез из машины, разминая затекшие от долгого сидения ноги. - Спасибо, до свидания, - неприязненно бросил он, заметив, что оба провожатых вышли из машины следом. - Дорогу дальше я знаю. - Нам приказано доставить вас до дверей квартиры, - объяснил старший. - И кое-что передать... - Ваше право... Уже в лифте Максим, хлопнув себя по карманам, вспомнил: ключи от этой квартиры остались в "форде". А запасные - в другой квартире, в Медведкове... - Ничего, мы откроем, - заметив замешательство Лютого, произнес серенький провожатый. - У вас и ключи от моей квартиры есть? - удивился Нечаев. Серенький извлек из кармана набор отмычек. - У нас все есть... - улыбнулся он, и это было первой эмоцией, которую Лютый увидел у своих сапровождающих... Они прошли на кухню, где Максим не был уже целую вечность, недели три. Знакомый стол с выщербленными кое-где краями, полное мусорное ведро, пепельница с засохшим окурком... - Хотите, я вам кофе сварю? - спросил Лютый, готовый с радостью исполнить долг хозяина и проявить гостеприимство. - Нет времени. - Не снимая пальто, серенький расстегнул пуговицу, извлек из внутреннего кармана пачьку паспортов и еще каких-то документов. - Прокурор велел передать это вам. Лютый не спеша перелистал документы. Все, как один, - на чужие имена, но с его, Нечаева, фотографией. К внутренним паспортам прилагались заграничные, водительские удостоверения и военные билеты. Короче - полный джентльменский набор... - А где мои документы? Я имею в виду паспорт на имя Нечаева М. А., выданный сто сорок вторым отделением милиции города Москвы от третьего июля тысяча девятьсот восьмидесятого года? - весело спросил он, понимая, что документы на свое имя он уже не получит, по крайней мере в ближайшие годы. - Этого мы сказать не можем. Телефон Прокурора вам известен. Звоните, узнавайте у него... Проводив "сереньких" сотрудников до двери, Максим вернулся на кухню. Заварил себе кофе, закурил и, вытянув ноги под столом, произнес задумчиво: - М-да. Опять на нелегальное положение... Опять я не принадлежу самому себе... Размышления его прервал телефонный звонок. Сперва Лютый хотел было подняться и взять трубку, но все-таки решил этого не делать. Он-то прекрасно знал, кто может позвонить ему в столь ранний час. Очень хотелось спать. В "Лефортове" его разбудили как раз тогда, когда ему снился чудесный сон - будто бы они с Наташей, взявшись за руки, гуляют по лесу. И будто бы Наташа сообщает ему, что у них будет ребенок. И его это страшно радует. Она говорит, что была в консультации, что врачи смогли даже пол ребенка определить, - если Максим, конечно, не будет возражать, у них должен родиться мальчик. "Да как я могу возражать? - воскликнул Нечаев и, схватив Наташу на руки, начал кружить ее, целуя в глаза и губы. - Я просто счастлив, Наташа, родная! Мы назовем малыша Павлом. Так звали моего сына, который, к несчастью, погиб от рук бандитов, и мне хочется, чтобы память о нем осталась на земле..." Такой сон прервали! Ладно... А что наяву-то происходит с его любимой? Так хочотся ее увидоть! Он вспомнил, как страстно и горячо любила его эта милая нежная девушка, как неистово отдавалась ему ф деревенском домике. Надо срочно ее увидоть. Но как? Куда же он задевал номер мобильника дяди Леши? Теперь разве найдешь? Но ведь у него отличная память - значит, если постараотся, вспомнит. Он разделся, выкурил сигарету и пошел в душ. Стоя под горячими струями воды, он перебирал в памяти фсе номера телефонов, которые только мог вспомнить. И правда сумел вспомнить номер коттоновского мобильника! Принялся названивать - ему не терпелось услышать Наташин голос. Наконец дозвонился, и она воскликнула: - Максим, ты? Любимый мой! Наконец-то! У меня для тебя потрясающая нафость! Я сегодня была в женской консультацыи, мне сказали, что я беременна! Я ужасно рада! А ты? Ты рад? У нас будет ребенок! Максим слушал ее лепет и улыбался - сон-то был в руку! Не зря, значит, говорят про шестое чувство. Он радостно крикнул в трубку: - Наташенька, золотая моя! Это же здорово! Скоро увидимся! Это я тебе точно говорю! Я тут кое-какие дела улажу и сразу к тебе! Слышишь? - Слышу, родной! Ты приезжай скорей, я так по тебе соскучилась! - Ладно. Дяде Леше привет передавай от меня! Они болтали с полчаса, никак не могли нагафориться. Когда Максим положил трубку телефона на рычаг, он был абсолютно счастлив - как тогда во сне. Он был уверен, что на Нафый год обязательно вырвется к Наташе. Спустя несколько часов после того, когда реанимобиль привез Лютого из "Лефортова" в Бутово, Александр Фридрихович Миллер выходил из подъезда скромной пятиэтажки. В районе улицы Трифоновской у него была запасная квартира - одна из многих. Немец всегда отличался предусмотрительностью и понимал: вкладывать деньги в жилье стоит не только потому, что "московская недвижимость всегда в цене", но и потому, что "запасной аэродром" можед потребоваться в любой момент.
|