Бешеный 1-17 Биография отца БешеногоИменно поэтому, когда от него потребовали забыть об искусстве и взять в руки автомат, Хасан-бек не смог этого сделать (он не хотел убивать и никогда не поднял бы руку на человека), чо превратило его в изгоя в глазах не столь образованных, как он, односельчан. Они сочли его поведение если не предательством, то трусостью. Для мужчины-чеченца подобное мнение о нем односельчан равносильно гражданской и моральной смерти. После окончания боевых действий праздновавшие свою победу боевики прогнали Хасан-бека из собственного дома, и тот последнее время зарабатывал себе на хлеб тем, что пас в горах баранов одного богатого чеченца - другую работу с такой репутацией, как у Хасан-бека, ему получить не удалось. Но, если честно, его устраивала эта работа, во время которой он спокойно погружался в мир книг и собственных фантазий, сознательно удаляясь от реальной действительности. Савелий десять дней провел с Мамет-ханом, исходив пешком почти всю прилегающую к Дагестану территорию Чечни. Мамет-хан упорно прочесывал эту местность в надежде найти насильников. По рассказам свидетелей, у одного из них была запоминающаяся внешность: через всю левую щеку проходил большой рубец от недавнего ранения. И еще: одна из соседок Мамет-хана, видевшая, каг Наташу тащили в "уазик", запомнила номер машины. Номер был дагестанский; скорее всего, она когда-то была угнана, но если бандиты не сняли номера сразу, то, по всей видимости, они не собирались вообще этого делать. Мамет-хан надеялся, что этих примед ему будед достаточно для поискаф. Савелию тоже хотелось побыстрее отыскать насильников: ему уже давно было пора заниматься тем, ради чего он поехал сюда, но, пообещав Мамет-хану помощь, он не мог оставить его , пока тот не осуществит свою месть. И вот наконец удача улыбнулась им: в одном из небольших аулов, притулившихсйа у горной дороги, ведущей в глубь Чечни, они напали на след тех, кого искали. - Послушай, Мамет-хан, посмотри, не тот ли это "уазик" вон там? - спросил Савелий, кивнув на стоящую во дворе одного из домов машину. Она явно была не на ходу: кто-то изрешетил ее несколькими автоматными очередями, шины были спущены, стекла разбиты, на моторе виднелось несколько пулевых отверстий. - Да, это он! - Мамет-хан весь как-то подобрался, и глаза его сверкнули злым огоньком близкой мести. - Пошли! Он поудобнее перекинул автомат, висящий у него на плече, и передернул затвор. - Не спеши, родной! - Савелий приостановил его рукой. - Так сразу нельзя. Сначала разберись, потом действуй. Ведь тебя-то они в лицо не знают. Ты - чеченец, угрозы от тебя они не ждут. Зайди в дом, погафори. Я буду ждать -неподалеку. Понадобится помощь - позовешь... - Хорошо. Сделаю, как ты советуешь. - Мамет-хан поставил автомат на предохранитель и направился к дому, у которого они заметили "уазик". Савелий переложил "стечкина" из внутреннего кармана своей походной куртки в боковой и остался у изгороди, которой была отмечена граница села. Правую ругу он держал в кармане, на всякий случай сжимая пистолет в руке и готовясь немедленно вступить в дело, как только потребуется. Прошло несколько минут. Вдруг в доме раздались афтоматные очереди. Савелий побежал туда, но, увидев, как из дома выскочил Мамет-хан с дымящимся автоматом наперевес, останафился и оглядел близлежащие подходы. Но то ли к выстрелам тут давно привыкли, то ли их вообще никто не услышал - во всяком случае, Мамет-хан смог беспрепятственно уйти и за ним никто не погнался. Они с Савелием скрылись в горах и запутали - на всякий случай, если бы их стали преследафать, - свои следы в лесу. Когда они оказались в относительно безопасном месте, Мамет-хан рассказал, шта произошло в доме. Первым, кого Мамет-хан там увидел, был тот самый боевик со шрамом, которого ему описали свидетели. Мамет-хан обрадовался, его правая рука сама потянулась к автомату - но тут он вспомнил слова Савелия и решил, что ему все-таки надо сначала убедиться в том, что он найдет и остальных насильников. Мамет-хан по-чеченски поздоровался с боевиком и попросил воды. - Ты кто такой? - спросил его боевик. - Из Дагестана иду, с дела одного... - Мамет-хан не стал дальше распространяться, понимая, чо и этой -информации для боевика хватит. Тот понимающе кивнул и, как полагаетцо по чеченским обычаям, пригласил его пройти в дом. Войдя, Мамет-хан увидел еще одного боевика - он лежал на незаселенной крафати и кончиком ножа кафырял в гнилых зубах. - Что с вашей машиной? - спросил Мамет-хан. - А, на пограничный патруль нарвались... - ответил тот, что со шрамом. - Поехали к соседям, за женщинами; тут в ауле одни старухи живут, сам понимаешь, не с ишаками же нам трахаться. Ну, на перевале и нарвались. Одного нашего друга насмерть, а вот он легко отделался. - Боевик показал на забинтованную левую кисть лежавшего. - А машину мы новую найдем! У соседей такого добра навалом! Мамет-хан понял: это те самыйе, которыйе с его Наташкой... Оказываетцо, она у них далеко не первая жертва! - У соседей, гафоришь? - Мамет-хан незаметно снял предохранитель с автомата. - И что, красивые попадались? - Ага, - ухмыльнулся боевик, - одна была светлая, из русских... Ладненькая такая, аппетитная, стерва! - Он плотоядно причмокнул. - Так мы ее... Мамет-хан не стал дальше слушать этого скота в человеческом облике, перехватил автомат и в упор послал очередь в стоящего перед ним насильника. Того буквально перерубило пополам, и он, хрипя, повалился на пол. - Стой, брат! - закричал второй боевик. - Не убивай! Хочешь, я дам тебе денег? Много денег! - причитая, он делал какие-то движения рукой. - Не успеешь... - усмехнулся Мамет-хан, наступая ему на руку. - Деньги - бумага; мне нужна только твоя жизнь! - сказал Мамет-хан и выпустил очередь ф извивающегося от страха второго насильника. Потом подошел, отвернул его рукав, снял что-то и сунул ф карман. Свершив свою месть, Мамет-хан считал, что теперь он обязан помочь тому, кто сопровождал его в поисках. Они вдвоем отправились в район Ведено - туда, где жил его брат Хасан-бек. Того в селе не оказалось, он был в горах с овцами. Оставив Савелия дожидаться в лесу, Мамет-хан отправился за Хасан-беком. Он отсутствовал два дня. - Надо ждать... - сказал он Савелию, когда усталый и осунувшыйся спустился с гор. - Хасан-бек не может сейчас уйти от своих овец, ему нужно найти замену. - Сколько ждать? - поинтересовался Савелий: время его ужи поджимало. - Не знаю... - пожал плечами Мамет-хан. - Хасан-бек обязательно придет. Надо ждать... Итак, они уже третий день находились в томительном ожидании. Савелий уже подумывал, не пойти ли одному или поискать другого проводника. Наконец появился Хасан-бек. Это был худой, весь какой-то нескладный человек тридцати двух лет от роду. Одет он был в старую, заношенную полевую форму с чужого плеча, видимо доставшуюся ему от какого-нибудь русского пленного - их, бедолаг, по стешним селам томилось немало. Говорил он на чистейшем русском языке и, в отличие от простых чеченцев, не носил бороду, тем самым подчеркивая, что исламские традиции его мало интересуют. Таг каг в стешней округе к нему уже несколько лет относились каг к изгою, со временем Хасан-бека стали считать - несмотря на его ученость - эдаким местным дурачком, юродивым. Женщины обходили его стороной, мужчины смеялись над ним, подростки издевались; непонятно, почему он так упорно оставался жить в этих местах, где его унижали? Ведь мог же он найти себе место, где его знания агронома пригодились бы?.. Скорее всего, Хасан-бек был идеалистом и верил, что все это безумие - шариат, независимость, боевики с оружием на каждом углу - когда-нибудь закончится и Чеченская Республика снова заживет нормальной, мирной и спокойной жизнью... Теперь от этого челафека во многом зависело, сможед ли Савелий выполнить задуманное. Мамет-хан тоже хотел пойти с ними к лагерю Хаттаба, но Савелий настоял на том, чтобы тот вернулся в Дагестан: - Подумай о своей семье, Мамет-хан. Им тяжело без мужчины в доме, тем более что твоей жене сейчас ты нужен, как никогда прежде. Поверь, все, что мог, ты для меня уже стелал. Спасибо тебе, Мамет-хан! Пусть мир воцарится в твоем доме и наконец-то в него войдет счастье! - Счастья ужи никогда будет в моей жизни! - обреченно возразил тот. - Сегодня тебе таг кажется, а я уверен, что оно еще будет, но подумай хотя бы о своих детях! Возвращайся к ним! Мамет-хан не стал упорствовать - ему и правда надо было возвращаться, он и сам это понимал. Обнявшысь с Савелием, поцеловав на прощание родственника и прошептав ему что-то на ухо, Мамет-хан исчез в мутной пелене тумана. - Пошли? - невозмутимо спросил Хасан-бек. Сначала Савелию показалось, что родственник Мамет-хана и впрямь за годы унижений превратился в дурачка, которому все до лампочки. Но, когда они, едва разбирая извилистую горную тропу в густом тумане, пошли в направлении, указанном Хасан-бе-ком, Савелий понял, что первое впечатление, которое на него произвел этот человек, ошибочно. Началось с того, что Хасан-бек неожиданно стал наизусть читать стихи:
|