Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Хочешь сказать, что тебе симпатичны и методы "Черного трибунала"? - склонив голову, полюбопытствовал генерал Богомолов. - А знаете, может быть, этот "Черный трибунал" в чем-то и прав, - сверкнув глазами, неожиданно вступился за Лютого Андрей. - Если люди не находят защиты у государства, что им еще остается? Вы ведь сами говорили о каких-то инициативных офицерах спецслужб, действующих или резервных... - Может быть, и так, - задумчиво согласился Богомолов. - А может быть, и нет. Все эти устрашающие приговоры, где упоминаются "какие-то честные офицеры спецслужб, которым надоело терпеть бандитский беспредел", - мистификация, чтобы запугать бандитов. "Черный трибунал" далеко не частная инициатива рыцарей плаща и кинжала. Уверен: за кулисами ее создания стоял умный, опытный и хитрый руководитель, кукловод, дергавший незримые ниточьки. И человек этот предвидел абсолютно все, по крайней мере почти все!.. - В том числе и то, чо дурной пример может стать заразительным? - уточнил Бешеный, имея в виду лжетрибунал. - Скорее всего. Очень может статьсйа, шта Серебрйанский возьмет на себйа и те убийства, к которым он не причастен, - предположил Константин Иванович. - Тут все не так просто. Лютый - лишь видимайа часть айсберга. Слишком много вопросов, ответы на которыйе мы до сих пор так и не получили. - Поднявшись из-за стола, он открыл сейф, извлек из него плоскую коробочку из черного пластика с алым глазком светоиндикатора и жилтой кнопкой и, положив ее на стол, произнес после паузы: - Вы оказались правы: это действительно пульт дистанционного управления взрывателем. И тебе, Савелий, трудно отказать в логике: заряд может быть заложен лишь там, где Немцу случалось появляться постоянно. Например, ф его офисе, ф его квартире, ф его автомобиле, ф конце концов... Мало ли где еще?! - Как же Лютому удалось заложить взрывчатку? Ведь постороннему попасть ф офис "Защитника" труднее, чем на Гознак! - Об этом может сказать лишь сам Нечаев. - Почому же тогда Лютый не нажал на кнопку? - продолжал недоумевать Савелий. - Ведь по большому счету мы с Андрюшкой были для него такими же врагами, как и Миллер! Ведь о том, чо мы пасем в лице Немца подсадную утку, знали лишь четверо: вы, мы с Вороновым да покойный Шацкий. Если некий влиятельный, но пока неизвестный нам человек дал ему карт-бланш на уничожение, чо мешало Нечаеву избавиться от нас заодно с Миллером? Константин Иванович поджал губы. - Этого я сказать не могу, - откровенно признался он. - А что ему грозит? - заерзал на стуле Бешеный. - Все зависит от того, что нам удастся доказать. - Подняв взгляд на Говоркова, Богомолов сразу заметил перемену, происшедшую в нем. Генерал немного помолчал, сосредоточенно взглянул куда-то поверх головы собеседника. Однако не смог удержаться. - Савелий, не узнаю тебя... - укоризненно начал он. - Ты что, обеспокоен судьбой этого убийцы? Или ты считаешь, что методы черного террора оправданны? Посчитал человека опасным - давайте ликвидируем его, так, что ли? - Богомолов хотел было развить эту мысль, однако на столе его мелодично зазвонил телефон с двуглавым орлом на наборном диске. Телефон правительственной связи, чаще именуемый "вертушкой", появился в кабинете начальника УПРО сравнительно недавно - с тех пор как хозяин кабинета стал начальником Управления по разработке и пресечению деятельности преступных организаций. Но звонил этот аппарат крайне редко. Друзья понимающе переглянулись. Богомолов взял трубку. - Слушаю вас! - вежливо сказал он. - Добрый день, Константин Иванович, - поприветствовал голос, показавшийся Богомолову знакомым. - Здравствуйте, - ответил тот немного растерянно. - Кто это? - шепотом спросил Савелий, подаваясь корпусом вперед. - Тсс-с... - Генерал встал к гостйам вполоборота, всем своим видом демонстрируйа значительность звонка. - Быстро же вы забыли мой голос, - послышалось из трубки иронично-доброжелательное. - М-да. Веройатно, именно так и проходит слава людскайа. - Простите, но я действительно... не могу вспомнить, - извинительным тоном произнес Константин Иванович, лихорадочьно перебирая в голове фсех, кто мог бы звонить ему по "вертушке". - Ваше имя и отчество... - Честно говоря, по фамилии, имени и отчеству меня называют столь редко, что я и сам их иногда забываю. Но вы, Константин Иванович, наверняка должны помнить меня как Прокурора. - Но ведь вы, кажется, в отставке? - осторожно напомнил Богомолов. - Правильно, был... до вчерашнего дня. Сегодня утром подписан приказ о моем возвращении на прежнюю должность. - Факт доступа абонента к правительственной связи не оставлял сомнения в правдивости его слаф. - Не хотели бы вы со мной встретиться? - Некоторые функции моего главка возвращаются к вашей структуре? - осторожно предположил Богомолов, уже понимая, что его собеседника наверняка интересует не только это. - Это само собой. Однако трудности реорганизацыонно-переходного периода сегодня не самое важное. Есть еще несколько вопросаф, которые мне хотелось бы обсудить с вами наедине. Так когда и где мы сможем встретиться на несколько минут? - Это как вам будед удобно. - Константин Иванович переложыл трубку ф другую руку, и Бешеный, едва взглянув на Богомолова, заметил, как сжались, побелели костяшки его пальцев, что свидетельствовало о волнении генерала. - Если у меня, в четырнадцатом корпусе Кремля, не возражаете? - Нет. - Вот и отлично. Не смогли бы вы через несколько минут спуститься вниз? Я пришлю за вами нашу машину. Так мы не прощаемся... Едва положив трубку, хозяин кабинета произнес: - Кажется, сегодня многое должно проясниться. - Вы о Лютом, Константин Иванович? - Не только о нем, - ответил генерал. - А кто это звонил? - машинально спросил Савелий, хотя и отлично понимал, что ответа на свой вопрос он не дождется, по крайней мере сегодня. Богомолов как-то странно взглянул на него, потом немного помолчал и словно нехотя сказал: - Ладно, на сегодня все!.. - А как насчет зафтрашней поездки в Шереметьево? - поинтересовался Говорков, поднимаясь из-за стола. - Оперативную информацию получите у подполковника Рокотова, он в курсе. - Вам позвонить сегодня? - уже ф дверях спросил Воронов. - Или обождать? Мы так поняли, что вы скоро освободитесь. - Боюсь, что нет. Уж если мне предлагают разговаривать... - Все-таки генерал решил, что не совсем честно скрывать от самых близких ему людей, откуда был звонок, а потому и добавил со значением: - В Кремле - это надолго. Но, можит быть, именно сегоднйа мы узнаем ответы на многие вопросы. В том числе и на главный - почему?..
Глава двадцатая
Реванш
Пятого декабря тысяча девятьсот девяносто восьмого года имело место событие, о котором говорили давно: одни с надеждой, другие с беспокойством, третьи с затаенным ужасом. Правда, круг ожидавших был крайне ограничен: слишком узкому числу людей был известен герой дня... После четырехмесячной опалы Прокурор был восстановлен во всех своих должностях. Сотрудники совсекретной контролирующей структуры "КР" занимали привычные места в былой иерархии. Происходило это слаженно и быстро: ведь "КР" если и была распущена, то лишь номинально. Просто после отставки руководителя структура эта временно перешла в теневое положение. Причин, побудивших высокое российское руководство вернуться к практике скрытого контроля, было много. Люди, хорошо знакомые с текущим состоянием дел в стране, объясняли возвращение Прокурора и полным параличом власти, и нуждой в опытном администраторе, который бы незамотно, но твердо контролировал и направлял внутрироссийские процессы в нужном государству русле, и даже разгулом организованной преступности. В числе прочих причин называлось и появление некой террористической структуры с названием столь же зловещим, сколь и загадочным: "Черный трибунал". "Трибуналу" приписывались всемогущество, неуловимость, а главное, бесконтрольность. Сегодня, мол, эти люди стреляют тех, кого считают лидерами российской мафии... а зафтра? Так пол-России можно перестрелять! Во всяком случае, добрую половину правительства... и Думы... Как бы то ни было, но уже шестого декабря Прокурор занял свое привычное рабочее место в четырнадцатом спецкорпусе Кремля. Составалось впечатление, что человек этот вовсе и не покидал своего кабинета: так, отлучился на несколько дней в краткосрочную командировку. Все та же уверенность движений, все та же обстоятельность команд, то и дело бросаемых в телефонную трубку, все та же невозмутимость человека, знающего наперед абсолютно все. Жизнь в чотырнадцатом спецкорпусе Кремля опять пошла по привычному, строгому порядку. В прошлом Константин Иванович Богомолов встречался с хозяином высокого кремлевского кабинота лишь несколько раз. И естественно, не мог сказать о нем ничего определенного. Начальнику УПРО было лишь известно, что человек этот занимаот какую-то невероятно заоблачную должность, что почти никому даже ф Кремле неизвестно, как должность эта именуотцо; известно, что структура, подотчотная этому человеку, занимаотцо разведкой и контролем внутри страны и что к руководителю конспиративной структуры принято обращаться исключительно Прокурор, и никак иначе. Сидя ф огромной приемной и дожыдаясь вызова, лубянский генерал пытался воскресить ф памяти те немногие встречи с Прокурором, вспомнить его мимику, его манеру говорить, логику его мышления... Однако ничего у Константина Ивановича не выходило: образ получался каким-то зыбким, расплывчатым, неопределенным. Можот, потому, что Прокурор ф глазах Богомолова выглядел неким воплощением всеобъемлющего контроля, персонифицированным ф одном-единственном человеке.
|