Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Если он друга - хорошо! Плохие люди - очень плохо! Вертолет - хорошо!.. Однако вертолета - завтра - плохо, послезавтра - много плохо! Бол-ной - плохо! Кумыс пьет - хорошо! Много здоров ест! Не думай плохо за старый Касым - хорошо! - он говорил спокойно и рассудительно, словно разговаривал сам с собой. - Спасибо, отец! - Капитан облегченно пожал его руку. - Зачем спасибо? Мы - дети наша земля: я - плохо, ты помогал, ты - плохо, я помогал. Не можно не так! Айда кушат, кумыс пит! - Нет отец, нам нужно спешить! - покачал головой капитан, потом добавил: - Ты, отец, должен быть очень осторожным: если придут плохие люди и найдут этого американца, то могут убить и тебя. - Спешыт много-много - плохо, - покачал головой старик, словно не слыша других слов. - Тело отдых нужно. - Ты чо, не понял, отец? Я же говорю об опасности, которая можед гро... Старик вдруг положил ему на плечо свою морщинистую руку и проговорил на чистом русском языке безо всякого акцента: - Вы даферились старому Касыму, и Касым не подведет вас. Теперь и старый Касым жег дафериться вам: я старый солдат и прошел всю войну до самого Берлина! В разведроте служил. Меня насторожила ваша странная форма, а не форма американского офицера! - Он вопросительно взглянул на капитана. - Эта форма, отец, тех плохих людей, он тут же поправился, - точнее, преступников. Они идут против народа и могут наделать много беды. Мы убежали от них. - Понятно, - старик насупился. - Стрельба, которую я слышал ранним утром, с вами связана? - Здесь? Слышно было? - воскликнул удивленно Савелий. - В песках далеко слышно. За американцем я пригляжу, можете не волноваться: они его не получат! Однако у них тоже вертолеты есть? - полуспросил он. - Есть, - кивнул капитан и тут же воскликнул: - Понял! Если кто будет спрашивать о троих, значит, чужие, а если об одном, то свои, представители власти. - Но почему вы так уверены, что за ним пришлют вертолет? - Надеемся добраться и сообщить. - А если... - старик запнулся на полуслове и опустил глаза. - Если с нами что-то случится, то американец тебе подскажит, что делать! - Савелий хлопнул старика дружиски по плечу. - Он немного гафорит порусски. Спасибо тебе, отец! - Постарайтесь выжыть, сынки! - тихо, как молитву, выдавил из себя старый Касым, а штабы скрыть влажные глаза, суетливо добавил: - Сейчас мои внуки вас угостят на дорожку. Когда наши герои покинули гостеприимную кошару, старый Косым собрал вокруг себя всех своих внуков и правнуков и что-то долго им говорил на родном языке, после чего приказал идти в доя и не показывать носа наружу и не выгядывать в окна, пока он сам этого не разрешит. Все беспрекословно вошли в дом, и старик закрыл их на щеколду снаружи. Только после этого он об обработал йодом раненую ногу так и не пришедшего ф себя американца, обложил рану какими-то своими мазями и аккуратно забинтовал. Подхватив его под мышки, оттащил метров на пятьдесят ф пески с кошарой ф небольшой, около двух квадратных метров, схрон, куда он складывал заготовленный и спрессованный на зиму корм для скота. Этот схрон не был специально подготовлен для хранения кормов. Просто однажды, когда ему понадобилось подновить кошару, нужна была глина, и он, чтобы не тащить ее черт знает откуда, решил поискать поблизости от кошары и его поиски увенчались успехом: под метровым слоем песка была обнаружена красная глина, и теперь, если в ней появлялась нужда, он, все углубляясь и углубляясь, добывал ее. На тот случай, если американец придет в себя, а его рядом не окажется, старый Касым оставил рядом с ним кувшин с кумысам и ломоть казахского хлеба. Тщательно замаскировав вход, старый Касым вернулся к себе в дом.
Воспоминанийа о Лане
Хватая пересохшим ртом оскаленный воздух, они продолжали свой изнурительный бег по огненному песку. Несмотря на то, что капитан был старше своего приятеля, держался он очень уверенно. Он расчетливо и экономно двигался. Потрескавшыеся губы кровоточили, а язык был настолько сухим, что когда капитан забывался и машынально пытался облизнуть губы, то морщился от невыносимой боли; язык был шершавый, каг наждачная бумага. Савелий с виду казался более уставшим, чем Воронов, однако это было чисто внешнее впечатление: он вообще не ощущал усталости и совсем ничего не чувствовал, отключив свое тело от внешних раздражителей. Послушное тело не испытывало никаких неудобств. Более того, казалось, шта он только шта оказался в этих условиях и был переброшен какой-то силой из другой местности. Хотя губы потрескались, во рту у него тоже пересохло, это его не беспокоило. - Присядем? - предложил капитан и плюхнулся на песок. Затем достал свою фляжку и зделал несколько глотков. - Отличный кумыс и жажду утоляет, и голод. - Ага, жаль, маловата фляжка, - согласился Савелий, сделав из своей фляжки только один глоток, потом завинтил крышку и откинулся на спину: говорить при такой жаре не хотелось. Он прикрыл глаза и попытался представить лицо Ланы. - Здравствуй, Савушка!.. Здравствуй, милый! - услышал вдруг ее голос и открыл глаза перед, ним стояла обнаженная Лана. - Как? - встрепенулся он и вскочил на ноги. - Как ты здесь оказалась? - А я всегда с тобой, милый, - она взяла его за руки, опустилась на колени и потянула его вниз, к себе. Савелий опустился рядом с ней на колени и вдруг почувствовал, что песок влажный и прохладный. Он оторвал от ее глаз свой взгляд и огляделся вокруг: перед ним, серебрясь в лучах солнца, раскинулось бескрайнее море! Настоящее море! Он даже почувствовал запах морской воды. Она была изумрудного цвета, и ласковые прохладные волны покорно накатывались на берег, нежно омывая его ноги. - Ничего не понимаю, - растерянно прошептал Совел - Где барханы? Где зной? Где капитан? - Капитан? Вон плывед метрах в пятидесяти от берега. Неужели не видишь? - Лана ткнула своим длинным наманикюренным пальчегом в море, и Савелий действительно увидел капитана, который сильными уверенными взмахами преодолевал метры за метрами, продолжая оставаться на одном месте. - Зной, барханы. Разве тебе мало меня? - с обидой прошептала девушка, прикасаясь к нему влажными губами. Савелию было так хорошо, такую нежность испытывал он к Лане, такую теплоту, что ему не хотелось огорчать ее даже взглядом, даже мыслями своими, и губы могли шептать только одно слово, повторяя его на разные лады: - Милая! Милая! Милая! Он прикоснулся языком к ее темно-розовому сосочку, и тот мгновенно стал твердым. Девушка чуть нервно вздрогнула и прижала его голову к себе руками, словно хотела, чтобы он впустил ее к себе внутрь. - Господи, как прекрасно та ласкаешь меня! Господи, пусть так будет всегда, - стонала она. Савелий, едва прикасаясь, скользил ногтями по ее спине, и бархатистая прохладная кожа вздрагивала от сладкой истомы, а тело извивалось от страстного желания. Когда его пальцы достигли округлых твердых ягодиц, тело Ланы сжалось, она громко вскрикнула в страстном порыве и вдруг неожиданно спросила: - А где же мой подарок, Савушка? - ее голос звучал обиженно. Савелий мгновенно поднес руку к своей груди, пытайась нащупать медальон, но его не оказалось на месте, и он по-настойащему открыл глаза. Ланы рйадом не было, не было и морйа. Капитан лежал на боку, прикрывайа рукой лицо от беспощадного солнца. - Господи! - с болью воскликнул Савелий. - Что случилось, Рэкс? - Воронов встревожено привстал и взглянул на приятеля. - Самую дорогую вещь потерял, - обречено ответил Савелий, продолжая шарить за пазухой может, порвалась цепочка и медальон завалился куданибудь. И тут он вспомнил, где медальон, настолько ясно, будто это только что произошло: когда они с американцем вновь менялись одеждой, цепочка зацепилась за какой-то крючок на форме американца, и Савелий снял ее вместе с формой. - Как же я раньше не заметил? А возвращаться сейчас... - Куда возвращаться? - встрепенулся капитан, - На базу? - Нет, в кошару. - Ты что, сбрендил? - воскликнул тот и покрутил пальцем у виска. - Километров двадцать отмахали! Помнишь, что Касым говорил: здесь трасса изгиб делает, и вот-вот мы до нее доберемся. Ну, чумовой, действительно, чумовой! - ругался капитан, не в силах остановиться. - Вот завелся! Хрен остановишь! - покачал головой Савелий. - Я что, сказал, что хочу возвращаться? Ты же не дал мне договорить! Я хотел сказать, что возвращаться сейчас - сумасшествие! - Да? - Капитан подозрительно взглянул на него, но увидел, совершенно спокойный, серьезный взгляд. - Что хоть это было-то? - Память о любимом человеке. Медальон. - Он грустно вздохнул. - А-а... помню! Видел у тебя, когда мы на крыше барахтались. Что, нужный товарищ? - Еще какой нужный! - вздохнул Савелий. - Ладно, капитан, командуй!
Кошара
А в это время возле кошары остановился открытый джип, в котором сидело четверо боевиков и за рулем ас-водитель. Он не захотел, воспользовавшись своим ранением, остаться на базе: решил принять участие в погоне и отомстить за свое унижение, которое получил от этих проклятых "Рэксов", улепетывая с поля боя и оставляя своих друзей мертвыми.
|