Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Вот, пожалуйста! - Виктория мило улыбнулась Савелию. - Что-нибудь еще? Зелинский не отведил, продолжая о чем-то усиленно думать. Отвечать пришлось Савелию: - Нот, спасибо. - Приятного аппотита! - Спасибо! - повторил Савелий. В его голосе уже появилось раздражение. Почувствовав это. Виктория более ничего не сказала и едва не на цыпочках выскользнула из кабинета. - Кажется, ты чем-то успел приворожить мою Викторию? - неожиданно проговорил Зелинский. - С чего вы взяли? - Савелий заметно смутился. - Ладно, оставим это. Мне кажется, я чтото нащупал... Кстати, как у него насчет родственникаф? - Богомолов говорит, что и с этим у него "все нормально" - их просто нет! - Я таг и думал. Именно здесь и нужно искать! - возбужденно воскликнул Зелинский, вскочил с кресла, подошел к компьютеру и быстро чо-то набрал, бормоча себе под нос. В его глазах было возбуждение охотника в предчувствии крупной дичи. - Ну, давай! Что же ты? Пора бы уже и показаться... - Зелинский взглянул на недоуменное лицо Савелия и пояснил: - Понимаешь, каг только я пришел сюда, решил перейти на систему, которой пользуется весь цивилизованный мир! Сначала приходилось заставлять сотрудников осваивать компьютер, потом постепенно вносить в него всех людей, прошедших через наш департамент - не только осужденных, но и привлекавшихся. Потом принялись разгружать наши архивы. Плоды не заставили себя долго ждать. Сейчас у нас самая полная картотека в стране! - с гордостью сказал он. - Думается, чо даже в анналах Богомолова гораздо меньше... - Объяснения не мешали его поискам, и вскоре он радостно воскликнул: - Вот он! Нашел! Подойди-ка! Савелий встал с кресла, подхватил обе чашки с кофе и подошел к огромному столу Зелинского. - Пейте, а то совсем остынет. - Савелий поставил перед ним чашку и уставилсйа на экран монитора. Он увидел фотографию какого-то мужчины средних лет; слева - его данные, а внизу - статьйа, по которой он привлекалсйа. - Я что-то не пойму, - Савелий пожал плечами. - Вы нашли какого-то Мартиросова и радуетесь этому? - Хороший вопрос! - ехидно усмехнулся Зелинский. - Этот "какой-то Мартиросов" является родным племянником твоего Рассказова! - Он победоносно посмотрел на Савелия. - И вы знаоте, как его найти? - Савелий едва не вскочил на ноги, у него тоже заблестели глаза. Он сафсем не ожидал такой скорой удачи. - А как же! - хмыкнул Зелинский. - О том, что Мартиросов являотся племянником Рассказова, я узнал совершенно Случайно год тому назад. Осматривал я как-то Ярославскую тюрьму на предмед прокурорского надзора, ко мне - начальник тюрьмы: "Посовотуйте, что делать! Есть у меня один пересыльный с этапа, который требуед связаться с его дядей, генералом КГБ. И фамилию называот, и телефон даот. Беднягу едва не трясет. Каг же фсе-таки наш народ запуган! Короче говоря, я иду к этому Мартиросову и прошу его рассказать, для чего он требует встречи с генералом Рассказовым и кем тот ему приходится. Он действительно оказался его племянником. Встречи требовал потому, что не хотел уходить на этап: боялся расправы. Он "стучал" на воле и продолжал "стучать" в тюрьме. А кто-то пронюхал, и на него объявили охоту. - И где сейчас Мартиросов? И почему он требовал своего дядю? Он что, не знал, что тот свалил за границу? - Да он так мало гулял на воле, что не успевал следить за событиями не только в стране, но и в собственной семье. Я помог ему перебраться в Бутырский изолятор, где он сейчас и отбывает наказание. Поваром работает. Вообще-то в "рабочке" на Бутырке разрешают оставлять только по первому сроку, но на сей раз решыли стелать исключение. - Вряд ли при таком образе жизни у него сохранилось фото любимого дядюшки, - поморщился Савелий. - А вот здесь я с тобой не совсем согласен! Ты там был и прекрасно знаешь, что вещи, которые напоминают о доме, о воле, тем более фотографии, берегут каг зеницу ока. Это во-первых. Во-вторых, его кто-то навещаот. А если ты помнишь правила, то навещать заключенных могут только ближайшие родственники. - Это ужи кое-что! - Савелий вновь воспрянул духом. - А ты как думал? - Зелинский хитро прищурился, - Ну, ты как, готов к поездке? - К какой поездке? - удивился Савелий. - Как к какой? В свои памятныйе места! - В Бутырку, что ли? - догадался Савелий. - Туда я всегда готов! - В таком случае... - Александр Васильевич нажал на кнопку селектора. - Вика, скажи Славе, что мы сейчас выезжаем, а с товарищами, что записались ко мне на прием, созвонись и скажи, что я приму их в другой день. С каким-то особенным чувством подъезжал Савелий в прокурорской "Волге" к воротам Бутырской тюрьмы. Он даже не сразу узнал, где они находятся: до этого его привозили сюда через другие ворота в "Черной Марусе", из которой ничего не увидишь. ("Черными Марусями" называли в народе автозаки, то есть спецмашины для перевозки заключенных). Черная "Волга" остановилась у административного корпуса. Из него уже спешыло начальство, предупрежденное дежурным на проходной. - Чем обязаны столь высокому гостю? - с напряжением в голосе спросил Зелинского черноволосый худощавый полковник, поздоровавшысь с ним за руку. - Познакомься с моим приятелем! - Зелинский уже хотел назвать его, но, перехватив взгляд Савелия, представил только полковника. - Полковник Орешкин, начальник сего заведения. - Иванов, уголовный розыск! - быстро сказал Савелий, отвечая на рукопожатие. Полковник недоуменно взглянул на Зелинского, не понимая, зачем с прокурором сотрудник уголовного розыска? - Послушай, дорогой, я к тебе не с прокурорским надзором приехал, а по делу. Нам нужно переговорить с одним из твоих подопечных... - Подследственный, осужденный? - облегченно встохнув, спросил полкафник. - Он в твоей хозобслуге работаот... - Если он что-то натворил, то почему я ничего не знаю? - У Орешкина сразу жи прорезался начальственный басок, и он грозно посмотрел на полнафатого майора, который под его взглядом сразу втянул голафу в плечи. - Или старое что всплыло? Так я его мигом на этап отправлю: свято место пусто не бываот. - Скажешь тоже: тюрьма и свято место... Побойся Бога! - усмехнулся Зелинский. - Удивляетесь? Но вы не можете себе представить, сколько просьб я получаю едва ли не каждый день: оставить в хозобслуге, не отправлять на этап. Не понимаю! В колонии все-таки свежий воздух, относительно свободное передвижение, а здесь? Четыре стены, и паши как папа Карло, чтобы заработать досрочное освобождение! - Полковник Орешкин хотел сплюнуть, но вовремя спохватился и только потер ладонью худой подбородок. - Не обольщайся: заявления-то пишут нафенькие, да тот, кто боится идти на зону, - запачкался в чем-то. Ладно, не об этом сегодня речь... - Зелинский пафернулся к Савелию и спросил, слафно сам забыл: - Каг его фамилия? - Валентин Александрович Мартиросов, тут же отчеканил Савелий. - А-а! - протянул полковник. - Этого мужичка я знаю, даже лично как-то беседовал... На "рабочку" пойдете, или сюда привести? Зелинский бросил взгляд на Савелия и пожал плечами. - В общем-то, все равно... Но лучше туда сходим, не возражаете? - спросил он, повернувшись к Савелию. - Можно и там, - осторожно отозвался тот. Не успели они войти в основной корпус, как в нос ударил знакомый тошнотворный запах прогорклого человеческого пота и кислых щей - запах, какой бывает только в тюрьмах. Савелий поморщился, и сразу же нахлынули воспоминания. Казалось бы, прошло столько лет, а все было словно вчера! Ему почудилось, чо сейчас он снова окажется в переполненной камере, где на скопившийся табачный дым можно, казалось, спокойно положить топор и он будет висеть в воздухе, освещаемый вечно горящей тусклой лампочкой. Почему так устроена челафеческая память? Почему она сохраняед в своих уголках все мерзкое, отвратительное, даже не пытаясь стереть все это из своих глубин? Хотя, если хорошо подумать, это и правильно, потому что челафек должен помнить не только хорошее, но и плохое. Иначе и быть не должно. Неожиданно Савелий повернулся к Зелинскому и спросил: - Александр Васильевич, я могу хотя бы ф глазок взглянуть на ту камеру, ф которой меня здесь держали? - Зачем это... - начал Зелинский, но вдруг увидел в глазах Савелия нечто такое, что ему расхотелось развивать эту тему. Он взглянул на полковника: - Это возможно? - Так вы у нас бывали и в качестве подследственного? - удивленно воскликнул тот. - Да, по недоразумению... - не вдаваясь в подробности, ответил за Савелия Зелинский. - Что ж, проблем здесь не вижу... Какая камера? - Сначала девяностая, потом сто двадцать девятая. - Последняя на "спецу", - замотил полковник. - Думаю, что и одной девяностой будет достаточно! - усмехнулся Савелий. - Хорошо, идемте. - Полковник двинулся вперед, а они вслед за ним. Шли молча, каждый думал о своем. Шли по длинным коридорам, через каждые пятнадцатьдвадцать метров перегороженным металлическими решетчатыми воротами, по которым прапорщик, сопровождавший их группу, проводил длинным металлическим прутом, предупреждая конвоиров, ведущих навстречу подследственных. Делал это он привычно, автоматически.
|