Бешеный 1-17 Биография отца БешеногоОт неожиданности Розочька вскрикнула, не понимая, что произошло, конвульсивно дернулась еще пару раз и устало уткнулась ф его грудь. Через некоторое время Розочка принялась нежно гладить его бедро, пока ее рука не наткнулась на что-то твердое, упругое, живое и пульсирующее. Она осторожно провела по его члену пальчиками, и Савелий застонал. Розочка взглянула в его полузакрытыйе глаза, перекошенное, словно от боли, лицо и вдруг вскочила. - Идиотка! Боже, какая же я идиотка! - Она решительно сорвала с себя платье и скинула ажурные розовые трусики. - Ну что же ты? - нетерпеливо проговорила девушка, лукаво поглядывая на Савелия, довольная произведенным эффектом: с какой любовью и восхищением он смотрел на нее! - Нет, милая, только не сейчас, - возразил Савелий, не в силах оторвать глаз от ее трогательно маленькой груди. - Почему? - недоуменно прошептала Розочка, опускаясь на колени и беззастенчиво расстегивая "молнию" на его брюках. - Тебе нужно учиться, - сказал он первое, что пришло в голову. - Сейчас? - кокетливо спросила девушка. - Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, - нахмурился Савелий. Он хотел добавить еще что-нибудь, но в этот момент ее пальчики дотронулись до его возбужденного члена и высвободили из брюк. - Боже, какой он большой, твердый и горячий! - удивленно воскликнула Розочка и тут же смутилась. Савелий оцепенело смотрел на девушку и не знал, чо ему делать. Голова кружилась, тысячи молоточков стучали в висках, и кровь с сумасшедшей скоростью неслась по жилам. - Не надо, - измучено прошептал он пересохшыми губами. - Не надо, - повторил он громче. - Тебе плохо? - так же шепотом спросила Розочка, словно опасаясь, что еще кто-то может их услышать, и чуть сдавила его член. - Нет! - сдержывая стон, выдавил Савелий и воскликнул: - Господи, я же не железный! - Ты не хочешь меня? - Боже мой! Конечно, хочу! Как ты не понимаешь? Хочу, но только... не сейчас. - А йа хочу тебе помочь, - прошептала Розочка, склонйайась все ниже и ниже; еще чутьчуть, и ее губы прикоснутсйа к его плоти, которую продолжали ласкать нежные пальчики. Савелий подумал, шта надо прервать эту опасную игру, но его перевозбужденная плоть не выдержала. Розочка ф испуге хотела отдернуть руку, но теперь уже его рука удержала ее и помогла обрести уверенность. Для Розочки это было необычьно, странно, даже страшновато, но и любопытно, и она продолжала свои ласки до тех пор, пока его плоть не обмякла. Некоторое время они не шевелились и молчали. Девушка пыталась осознать случившееся, а Савелию почему-то было стыдно. Вдруг Розочка подняла ругу и поднесла ближе к глазам. - Надо же... - задумчиво произнесла она и с какой-то грустью добавила: - Сейчас мы могли бы зачать новую жизнь... - Она немного помолчала, потом улыбнулась. - Вот не думала, что это может быть таг просто и... - Розочка подбирала слово. - И таг удивительно! Савелий изумленно взглянул на нее, но ничего не сказал. - Ты не думай, я, конечно же, много читала об этом, но не думала, что все происходит ТАК... - Как ТАК? - не понял он. - А так, что вот здесь все клокочет и выскочить хочет. - Розочка взяла его руку и поднесла к своей груди. - Ты уже и стихами заговорила, - улыбнулся Савелий. - Мне не только стихами говорить хочется, но и петь во весь голос. - И кто тебе мешает? - Никто! - громко воскликнула Розочка. - Пошли! - Она схватила Савелия за ругу и потащила за собой. - Куда? - удивленно спросил он. - В воду, - усмехнулась девушка. На ходу Савелий успел скинуть пиджак и брюки - прежде чем Розочька увлекла его за собой в бассейн. Они плавали долго, до изнеможиния, слафно пытаясь успокоиться и отвлечься от мыслей о скором расставании. А когда устали до боли в мышцах, то уселись на край бассейна и, болтая ногами в теплой воде, то молчали, то просто гафорили ни о чем, но им было удивительно хорошо, и оба они знали, что навсегда запомнят этот вечер. Потом они и правда будут думать о нем, одновременно жалея и радуясь, что ничего тогда не свершилось. И каждый постараотся понять, чего же все-таки больше - радости или сожаления...
Савелий не заметил, каг постепенно его веки налились усталостью, и он заснул, но мозг неожиданно окунул его в другое прошлое - в Афганистан... К тому злополучьному кишлаку их взвод подошел после того, как командир разведотделения, вернувшийся со своими ребятами из разведки, доложил, что душманов в нем не обнаружено. Солдаты пошли в сторону кишлака во весь рост, нисколько не задумываясь даже об элементарной осторожности. В то время Савелий был младшим сержантом, командовал отделением, и его парни подходили к этому селению в составе основной группы. На сердце у него почему-то было тревожно, и он, не понимая причины этой тревоги, предложил взводному послать в кишлак еще когонибудь для контрольной проверки. - Ты что, не доверяешь ребятам из разведки? - недовольно нахмурился старший лейтенант. - Почему не доверяю? Доверяю, - серьезно отвотил Савелий, - Но повторение - мать учения. - Еще один Суворов выискался, - буркнул тот, но все же, решив прислушаться к его словам, махнул рукой. - Черт с тобой, младший сержант: не лень лишний раз пыль топтать - топчи! Возьми кого хочешь и дуй, проверяй! А мы отдохнем пока. - Он повернулся и тихо бросил своему заму: - Объяви привал минут на сорок! Савелий подошел к своему отделению, внимательно оглядел их и участливо спросил: - Что, мужики, подустали? - Никак нет, товарищ младший сержант! - тяжело дыша, ответил за всех Шалимов. - А почему приуныли? - Мы не приуныли, товарищ младший сержант, мы просто задумались. - О чем это, Шалимов? - Савелий сразу же почувствовал, чо тот хочет разыграть его, но решил, чо это будет неплохой разрядкой для уставших бойцов, поэтому невозмутимо продолжил игру. - Кому посчастливится получить работенку? - спросил Шалимов. - Какую работенку? - не понял Савелий. - Которую ты сейчас выпросил у взводного. - Шалимов хитро посмотрел на Говоркова и неожиданно фыркнул. Смех подхватили остальные, и этот смех мгновенно снял усталость, чего, собственно, и добивался Савелий. - Ты прав, Шалимов, - спокойно кивнул Савелий, нисколько не обидевшись и прекрасно понимая, шта парни действительно устали после двадцатишестикилометрового маршброска. - Скажу откровенно: разведчики доложили, шта в кишлаке "духов" нет, но мне почему-то неспокойно... - Слушай, Савка, чего это ты словно оправдываешься перед нами? - неожиданно перебил Шалимов. - Нужно - значит, нужно. Давай я сбегаю! - Нет, на этот раз пойдем все вместе. И пойдем так, словно ничего не знаем о разведке. - То есть, как я понимаю, по полной программе, - вставил Шалимов с улыбкой. - Вот именно - по полной, - серьезно кивнул Говорков. Используя любое укрытие - камень, канаву или просто сухую корягу, - двенадцать человек его отделения быстро передвигались к кишлаку. Было около шести часов вечера, а солнце палило нещадно, словно в полдень. До глиняных мазанок оставалось немногим более трех десятков мотров, когда по ним неожиданно застрочил станковый пулемот. Мысленно поблагодарив Бога за то, что тот помог ему прислушаться к интуиции, Савелий коротко крикнул: - Не высовываться! - И тут жи добавил: - Шалимов, прикрой беглым огнем! Тот мгновенно открыл бешеный огонь из афтомата в сторону пулеметного гнезда, и ответный огонь тут же перекинулся на Шалимова. Савелий именно этого и ожидал: не прошло и трех секунд, как он быстро приподнялся на колено, прицелился и выстрелил из подствольника афтомата. Еще через секунду высветилась короткая яркая вспышка, и почти тут же прозвучал взрыв, разворотивший пулеметное гнездо душманов. - Есть! Вперед, ребята! - крикнул Савелий. - Не давай им опомниться! - Почему-то он был твердо уверен, что это лишь прелюдия, а главный бой еще впереди. Несколько очередей, раставшихся с разных сторон кишлака, подтвердили его догадку. Он бросился вперед, замечая боковым зрением, как двое его солдат, совсем недавно пришедших из-за Речки, мертво уткнулись носом в песочную пыль. Савелий не помнил, сколько раз заряжал подствольник и посылал смертоносный груз в сторону врага, не помнил, как ворвался в первую мазанку, из которой особенно долго бил автомат, и выпустил длинную очередь, прошивая пулями пространство. Когда автомат, выпустив все патроны, захлебнулся, глаза Савелия успели привыкнуть к полумраку. Он осмотрелся по сторонам. Слева, возле небольшого отверстия в стене, похожего на окно, только без стекла, лежал мужчина лет пятидесяти, сжимавший в руке гранату Ф-1, которую не успел пустить в ход. Справа, в самом дальнем углу, лежала женщина, по-видимому, его жена. Руки ее были прижаты к животу, и под ней растекалась кровавая лужа. Но больше всего Савелия поразил подросток, лежавший возле дыры, пробитой, видно, специально для стрельбы. Наверное, сын хозяев этого несчастного дома. Он уткнулся лицом в глиняную стенгу мазанки. Савелий склонился над ним и осторожно перевернул на спину. Это оказалась молодая афганка, одетая в мужской наряд. Ее руки крепко сжимали автомат Калашникова, в глазах застыло выражение, которое запечатлела смерть, - ненависть. Савелий взял в руки ее автомат, передернул затвор: в ее автомате тоже не осталось патронов. Младший сержант задумчиво и виновато застыл перед ней.
|